36-летняя Шерон Хилтон считается самой толстой женщиной в Великобритании. И, немсотря на то, что женщине удалось похудеть почти в два раза, она все равно винит себя за свой лишний вес, который приходится оплачивать добрсовестным британским налогоплательщикам. Дело в том, что ожирение обходится местной казне дороже, чем расходы на полицию или пожарную охрану.
По словам Шерон, безошибочный способ причинить боль женщине — называть ее жирной.
— Это факт, не так ли? Это не должно быть оскорблением. Вы толстый или худой, точно так же, как вы высокий или маленький. Но люди используют это как уничижительный термин. Мужчины говорят: ты толстуха, потому что называть женщину жирной — это самое худшее, что вы можете сказать .
Каково же чувствовать себя самой толстой из толстых людей?
— Меня обзывали по-всякому, — признается она.
— Жадной, толстой и ленивой скотиной. Незнакомцы могут просто так крикнуть мне: «Ты мне противна» или «Сдохни, наконец!» На днях я была на заправке и какая-то женщина, сама не худенькая, тыкала в меня пальцем и смеялась, мол, посмотрите, какая жирная. Люди думают, что если они скажут, что я отвратительна, я пойду домой, посмотрю в зеркало и вдруг подумаю: «О да, черт возьми, я должна перестать есть. Как бы не так. Разве они не понимают? Чем я несчастнее, тем больше я ем».
Если бы вы могли измерить несчастье, наверняка Шерон, которой всего 36 лет, стала бы не только самой толстой, но и самой несчатсной женщиной Британии. Самым тяжелым во всех смыслах для нее был 2014 год, когда она стремительно набрала вес и весила больше 300 килограммов! Именно тогда она и получила титул самой толстой женщины Британии. Но Шерон прекрасно понимает, что это отнюдь не достижение, хотя она действительно должна была быть в Книге рекордов Гиннесса.
Два года назад команда 4-го канала разыскала ее для документального фильма о толстых людях Британии. В нем были памятные сцены, показывающие, как Шерон истерит и плачет, как маленький ребенок, когда ее муж, Эндрю, не смог разрезать ее торт именно так, как она этого хотела.
Она расстроилась, когда ее лечащий врач выкинул все шоколадки, которыми были забиты ее кухонные шкафы. И в отместку объелась пирожными, хотя прекрасно понимала, что ей срочно нужно сбросить вес из-за опасного уровня жира вокруг ее печени. Но съемка закончились благополучно, потому что Шерон сделала операцию по уменьшению желудка и начала сбрасывать вес. Сегодня Шерон стала еще стройнее. Сейчас она потеряла больше 113 килограммов. Но, увы, когда два года назад телевидение снова решило вспомнить ее историю, оказалось, что Шерон снова набрала больше половины потерянного веса. Ей пришлось пойти на вторую мини-резекцию желудка.
Теперь жизнь молодой женщины более или менее приходит в норму. Сегодня, спустя несколько месяцев после окончания съемок, Шарон все еще далеко не худенькая. Она носит одежду размера 26/28 и расстраивается, что она застряла на этой отметке. Ей нужно сбросить еще столько же веса, сколько она уже сбросила, но впервые за многие годы у ее фигуры появились хоть какая-то форма и очертания и наконец-то стала видна шея женщины. И Шерон уже может самостоятельно выходить куда-то из дома.
Она может ходить только на короткие расстояния и должна использовать палку или мини-скутер, чтобы помочь себе, но Шерон все равно очень любопытно выбираться из дома хотя бы на полчаса. Только время покажет, какие последствия имело ожирение и какой урон нанесен ее еще молодому телу.
— У меня есть пояснично-крестцовый радикулит. Мои суставы в плохом состояниии. Но я не уверена, что это необратимо, потому что я всегда была слишком большой, чтобы сделать МРТ или даже рентген, поэтому точного диагноза мне не стаивли. Сейчас я начинаю чувствовать себя больше как человек, которым я должна была быть.
Кем она была раньше?
— Большой квашней. Когда я смотрела в зеркало, я чувствовала стыд, отвращение. Я была как будто в оцепенении все это время. Я жила на морфине много времени, потому что просто двигаться было трудно. Я не скрываю, что я сама виновата в том, что со мной произошло. Вы знаете эти шоколадные батончики, которые продают в упаковке на целую семью? У меня в день уходило две такие упаковки, и я все еще чувствовала себя голодной и ела еще. У меня вообще не было чувства насыщения, я постоянно хотела есть.
Ее откровенность шокирует.
— Я никогда не была тем, кто бы сказал: «О, я не понимаю, почему у меня избыточный вес, потому что я ем только морковь и ржаной хлеб». Я прекрасно понимала, почему толстею, но продолжала есть. Вы когда-нибудь ели до тех пор, пока не почувствовали, что не можете дышать? Я делала так постоянно.
В худшие дни она потребляла десятки тысяч калорий. Как женщина может набрать столько калорий в своем рационе? Легко! Вы можете получить пакет печенья за 30 пенсов. И съесть сотни таких пакетов. Шерон описывает свое хроническое переедание как худшее из возможных пристрастий, которое практически невозможно было перебороть. Ей нужна была помощь психиатра еще в тот момент, когда она была ребенком.
— У меня есть врач, который сказал мне, что я отвратительна и не доживу даже до 19 лет. Думал ли он, что это поможет? Наверное, да. Но не получилось. В Британии за последнее десятилетие мы наблюдали десятикратный всплеск госпитализаций, связанных с ожирением. Только на прошлой неделе было сообщено, что услуги скорой помощи пришлось инвестировать в специализированные транспортные средства для перевозки крупнейших пациентов. Ожирение обходится NHS дороже, чем расходы на полицию и пожарные службы, суды и тюрьмы вместе взятые — 16 млрд фунтов по сравнению с 13,6 млрд фунтов. Конечно, я чувствую себя виноватой. Я не хочу быть бременем для налогоплательщика. Люди часто говорят: «Почему бы тебе просто не выкинуть вилку?» У них когда-нибудь была склонность к перееданию? Если бы они знали, что я испытываю, они бы так не говорили. Мне жаль, что я не алкоголик, потому что тогда была бы повреждена только моя печень и я могла бы ходить по улице, и люди бы ничего не замечали. А тут — такая растрата, не только денег. Отвращение к себе, суицидальные мысли, постоянные диеты — все это сделало меня ненормальной. Я почти не работала, сейчас я считаюсь инвалидом. Я бросила учебу из-за издевательств и, возможно, пожертвовала одной вещью, о которой действительно всегда мчетала: возможностью стать матерью. Мои мама и папа были большими. Я родилась очень крупной. То есть мои проблемы начались с рождения и были заложены генетически, я твердо в этом уверена. Мне было восемь, когда мать впервые обратилась за медицинской помощью. Я похудела, но незначительно. К концу начальной школы я не могла поместиться в самый большой пиджак и должна была поехать в «магазин толстяков», чтобы покупать обычные джинсы и майки.
В 11 лет она стала огрмоной и вместе с мамой легла в клинику, пытаясь похудеть. Ее безжалостно избивали, и она вспоминает, как сидела в туалетах, плача. Пища стала решением.
— Чем больше я просто пихала пищу в себя, тем меньше болела душа, — говорит Шерон. В 17 лет, когда она поступила в колледж, издевательства следовали за ней.
— Это был самый неудачный период в моей жизни, — говорит она. — Если бы я сказала, что меня интересует мальчик и я ему тоже интересна, они не дали бы ему прохода.
Она ушла из школы, прежде чем сдала экзамены.
— Я просто хотела уйти, — говорит Шерон.
В 21 год Шерон весила больше 200 килограммов, и она решила свести счеты с жизнью. Она хотела разогнаться на машине и врезаться в дерево, но не смогла этого сделать из-за родителей.
— И у меня была собака. Я любила свою собаку.
Она провела 20 лет, работая в супермаркетах. Да, она была размера плюс, но еще не ужасно толстой. Она часто ходила пешком и была довольно активной. В 2008 году, однако, она заболела пневмонией, и все изменилось. Это было началом конца. Она больше не могла ходить, тренироваться.
— Теперь, когда кто-нибудь спрашивает, как не докатиться до того состояния, в котором я оказалась, я всегда говорю: никогда не останавливайся. Будь активным.
Это совпадение, однако в тот период, когда она вышла за рамки сверхъестественного ожирения, она встретила своего будущего мужа, Эндрю. Они встретились восемь лет назад, в интернет-чате для любителей пышных форм.
В 2012 году они поженились, публично наслаждаясь репортажами о том, что они самые большие новобрачные в Британии. Шерон была одета в платье размера 40. Это была свадьба в фиолетовом стиле как символ шоколадок Кэдбери. Влияние Эндрю на ее жизнь было огромным, признает она, рассказывая о том, как некоторые женщины с избыточным весом имеют проблемы с сексом. У нее таких не было - «спасибо Андрею», он всегда считал ее привлекательной.
Во время первого документального фильма Шерон в основном лежала на диване своего дома в Глостершире. Эндрю кормил и мыл ее (она не могла сама ходить даже в душ). И приносил столько еды, соклько она требовала. Шерон заставляла его участвовать в ее самоуничтожении. Она не могла добраться до кухни, но если бы он отказал ей, она бы просто заказала еду домой. И он бы не мог ей помешать.
«Новая» Шерон, возможно, не была бы счастлива в браке. В программе подчеркивается, что Эндрю по своей природе затворник. Шерон более общительная, поэтому ему даже нравилось, когда она, растолстев, не могла встать с дивана и проводила все время дома. Поэтому муж особо не поддерживал Шерон в ее желании похудеть и не мог остановить ее от покупки шоколада. Наоборот, даже предлагал это сделать.
Шерон признает важность операции.
— Без операций я не знаю, где бы я была сейчас, — говорит она. — Я каждую ночь ложилась спать, боясь, что я не проснусь.
После второй операции Шерон изменилась слишком сильно, и теперь она боится, что ее брак развалится. Но они с Эндрю стараются, как могут. «Он все еще ненавидит выходить на улицу, а я выхожу все чаще, но он любит меня». Будет ли он любить ее, если она еще похудеет?
— Да, безусловно. Он находит эту актрису, ну вы знаете, сестру Джейка Джилленхола (Мэгги Джилленхол), привлекательной. Но она худая. На самом деле, физически я тоже предпочитаю худых мужчин, но я влюбилась в Эндрю из-за того, кем он был, а не как он выглядел.
Тем не менее их любовная история сделала поворот. Она признается, что 49-летний Эндрю набрал столько же фунтов, сколько Шерон потеряла, и теперь он является кандидатом на операцию.
— Он весит примерно столько же, что и я сейчас.
Они говорят о том, чтобы иметь детей, хотя врачи все еще считают, что если Шерон забеременеет, это будет опасно. И они задумываются об усыновлении, хотя боятся, что приемные дети никогда не будут считать их настоящими родителями.
— Каждый день — это борьба. Я все еще жажду сахара, — подытоживает Шерон. — Я не думаю, что это когда-нибудь закончится. Я бы хотела устроиться на работу. Я хотела бы быть в состоянии идти по улице, и чтобы при этом на меня не пялились и не тыкали в меня пальцем И я хотела бы пойти на американские горки. И просто прокатиться. Я ни разу не каталась на американских горках, представляете?
