В Петрозаводском городском суде продолжается рассмотрение так называемого «дела ФСБ против ветеранов». В суд пришли еще двое потерпевших и один сотрудник ФСБ. Потерпевшие пояснили, что не собирались писать заявление и сделали это только после того, как к ним пришли сотрудники ФСБ. А вызванный эфэсбэшник так и не смог пояснить, из чего он сделал вывод, что в это день «группа лиц пожилого возраста» мешала голосовать.
Напомним: председателя городского Совета ветеранов Галину Карасову и активистку карельского «Яблока», заместителя председателя Нину Васильеву обвиняют в подкупе избирателей, а также в том, что они за денежное вознаграждение воспрепятствовали гражданам проголосовать за определенных кандидатов в депутаты Петрозаводского городского Совета, тем самым нарушив конституционные права и законные интересы избирателей.
«Я бы наплевал»
43-летний безработный Андрей Яковлев в прошлый раз пришел в суд пьяным, и его отправили домой. На этот раз он пояснил, что не знает даже, для чего его вызвали в суд.
– Я как свидетель чего? – поинтересовался мужчина у судьи.
– Это мы как раз будем выяснять, – заметил судья Александр Мерков.
Как уверяет мужчина, в день выборов в сентябре прошлого года он уезжал на заработки на лесную делянку в поселок Пай. Поэтому решил проголосовать досрочно. При этом Яковлев признался, что ходит на выборы редко, но тут вдруг решил обязательно проголосовать. Житель Перевалки проявил поразительную настойчивость: два дня подряд он приходил на избирательный участок в мэрии и стоял по два-три часа в очереди. Хотя ничто не мешало ему сходить на избирательные участки, расположенные в двух школах Перевалки. Мужчина хорошо помнит числа, в которые он ходил на участок, а вот месяц не запомнил.
– А куда баллотировались кандидаты? – спросил защитник Галины Карасовой.
– В депутаты, наверное, в Госдуму... нет, в гордуму, – запутался Андрей Яковлев.
По словам мужчины, на участке были большая очередь и какие-то списки. Но что за списки – он не знает и сам туда свою фамилию не вписывал.
– Вас сегодня допрашиваем в качестве потерпевшего. Вам известно, почему вас признали потерпевшим? – спросил судья.
– Наверное, наши права ущемлены, так получается, – неуверенно ответил Андрей Яковлев.
– То есть утверждать вы не можете?
– Нет.
26-летняя продавец Наталья Сидорова тоже два дня ходила на избирательный участок. По словам девушки, была большая очередь, люди в очереди ругались, вносили имена в какие-то списки. Она же решила просто постоять в сторонке и подождать. Но так и не дождалась.
– У вас не сложилось впечатления, что невозможность проголосовать была вызвана объективными причинами, в частности, большим количеством людей, которые так же, как и вы, хотели проголосовать? – спросил у потерпевшей судья.
– Может быть, из из-за этого, – ответила Наталья Сидорова.
– Когда вы говорите: «Мои права ущемлены», значит, должен быть кто-то, кто их ущемил, кто совершил какие-то действия или не совершил, – продолжал спрашивать судья.
– Ну, я считаю, что люди возмущались, им было не зайти, кого-то пропускали, кого-то нет.
– У вас сложилось впечатление, что в кабинет проходили не те люди, а некие избранные, по неизвестным критериям избранные?
– Я считаю, что да.
Но девушка сама не записывалась в список и не знает, голосовали все-таки люди из списка или нет.
Про нарушение своих прав свидетели говорили очень неуверенно. Никто из них не собирался писать заявление в правоохранительные органы, пока эфэсбэшники не пришли к ним сами. По словам Андрея Яковлева, его вызвали сотрудники ФСБ и показали видео с избирательного участка. Мол, вы там были. На видео мужчина себя не узнал, но подтвердил, что был на участке. Заявление о нарушении его избирательных прав, по словам Яковлева, написали правоохранители, а он только подписал.
– А сами вы бы обратились, если бы вас не вызвали сотрудники ФСБ? – спросили в суде свидетеля.
– Думаю, нет. Я бы, честно говоря, наплевал.
К Наталье Сидоровой сотрудники ФСБ вообще приехали домой и показали ее мужу фотографии с избирательного участка в мэрии. На фотографиях мужчина узнал свою жену. После чего ее вызвали в ФСБ.
Неуверенный оперативник
Ни один свидетель не может пояснить, чем же им мешали конкретно Карасова и Васильева. Мешала им некая толпа. Некую организованную толпу видел и 25-летний оперативник ФСБ, который вел наблюдение на участке. Как рассказал оперативник в суде, это была «группа лиц пожилого возраста».
– Кто и что затягивало голосование, в чем проявлялось затягивание? – спросил судья оперативника.
– Обычно пришел – проголосовал, и все, а тут очередь.
– Я так и не понял, в чем затягивание и кем?
– Группа людей пожилого возраста, хаотичная толпа. В ней не было лидера, люди сами не понимали, что происходило.
– Эта группа – не простые избиратели, они чем-то были связаны? – уточнил судья.
– Возможно, но не могу утверждать.
– Эта очередь была естественная или искусственная? – спросили в суде оперативника.
– Искусственная.
– Кем она создана?
– Кем – неизвестно.
– А каким образом?
– Не знаю.
– Вы должны свой вывод на чем-то основывать, в противном случае это голословное утверждение, – заметил судья.
– Список, возможно, был заранее подготовлен.
– Вы все время упоминаете слово «возможно», – сказал судья. – Это делает ваш ответ не точным, а вероятным. Свидетель должен указать источник своей осведомленности. Вы постоянно используете слово «возможно», то есть вы даете вероятностный характер своих суждений. Если вы говорите то, что не знаете, то говорите «я не знаю этого».
– Я не знаю этого, – повторил за судьей оперативник.
– Если вы обладаете точной информацией, то так и говорите.
– Точной информации нет. Говорю то, что видел и наблюдал.
– Мы и пытаемся выяснить, что вы наблюдали, – сказал судья.
– Видел группу лиц пожилого возраста, порядка 10 человек, которые находились при входе. Когда на участок приходили люди не пожилого возраста, возникали конфликты. Они ставили людей в очередь. Люди бросали и уходили.
– Возьмем кассу магазина, один подходит, второй, третий – и уже очередь, – привел пример судья. – Кто-то приходит и говорит: «У меня только хлеб и молоко, пропустите меня без очереди». Очередь не соглашается. А работает только одна касса.
– Применительно к вашему случаю... – начал говорить оперативник.
– Это не мой случай, это абстракция, – поправил судья.
– Время было затянуто. Каждый человек из этих десятерых находился в кабинете для голосования не 5 минут, а долго.
– А вы знаете, что делал этот человек, зайдя в кабинет для голосования? – уточнил судья.
– Мне неизвестно.
– Чай он пил либо выполнял какую-то процедуру, необходимую для голосования?
– Мне это неизвестно.
При этом оперативник не знает, сколько конкретно времени проводили люди в кабинете голосования. Также он не знает процедуру досрочного голосования. И свой вывод о затягивании делал, основываясь на времени, что тратит избиратель на обычное, а не досрочное голосование.
– Но это было необычное голосование, – справедливо заметил защитник подсудимых. Действительно, при досрочном голосовании человек дает письменные пояснения, почему он не может прийти непосредственно в день выборов. А скорость письма, как известно, у всех разная. Да и сотрудник, наблюдавший в коридоре, не видел, насколько быстро работала избирательная комиссия.
– А естественная от искусственной очереди чем отличается? – спросили адвокаты подсудимых у оперативника.
Как признался судья Александр Мерков, таким вопросом адвокаты его поставили в тупик:
– Я даже в теории себе не могу этого представить. Но, может быть, я просто не знаю, – заметил судья.
– Может быть, сотрудник ФСБ знает? – поинтересовались адвокаты.
– Думаю, в научных трудах есть ответ, – ответил сотрудник ФСБ.
Странно, что он не добавил слово «возможно».
«Карельская Губернiя» продолжает следить за ходом этого спорного судебного процесса. Уголовное дело, в рамках которого прошли десятки обысков и допросов, на подготовку которого карельская ФСБ потратила столько трудочасов, пока выглядит совершенно неубедительно и ставит под сомнение квалификацию и непредвзятость ведомства Анатолия Серышева.
