Мы уже писали, как в декабре прошлого года Ойген Мартенс привез свою семью (жену Луиза и 10 детей) в Новосибирскую область из благополучной Германии. Европейцам не нравились уроки сексуального просвещения в школах, поэтому они решили сбежать от этого в Россию. Пресса прозвала эту семью секс-беженцами.
Но не прошло и года, как семья вернулась обратно в Германию, не выдержав тяжелых условий. Мартенсам приходилось жить в простом деревенском доме без удобств и отопления, а к такому их жизнь не готовила. 15 июня этого года глава семейства вновь приехал в Россию — на этот раз он выбрал край потеплее. В Ставропольском крае Владимир Полубояренко (бывший помощник краевого уполномоченного по правам человека) предложил секс-беженцам свой дом для безвозмездного пользования. Немца встречали хлебом и солью, знакомили с национальными особенностями и уговаривали вернуться в Россию. Но Ойген пока не определился. О своих сомнениях он рассказал корреспонденту «Медузы (НКО или СМИ, выполняющая функции иностранного агента)». Публикуем небольшие фрагменты:
«В Германию мы переехали с родителями в 1990 году, мне было 13 лет. Тогда многие немцы возвращались на историческую родину. А так как у нас есть эти корни, то родители тоже решили попробовать. Хотя до этого мы жили в сибирской деревне в Омской области».
«Я полностью владел немецким, мог писать, общаться. Это не доставляло трудностей. В 1999 году я женился на Луизе. Мне тогда было 22 года, а ей 20 лет. Она так же, как я, русская немка, родилась в Челябинске и переехала в Германию немного раньше моей семьи. Там у нас очень много русских немцев. Все поддерживают связь: вместе рубят дрова, ходят на работу или устраивают праздники».
«Наши дети, которые родились в Германии и говорят на немецком без акцента, все равно сильно отличаются от местных. В школе их называют русскими. Думаю, что это передается через гены, и должно пройти два-три поколения, чтобы дети были признаны своими. Плюс даже после многих лет в Германии у меня было чувство, что кусок большой жизни остался в Сибири. Именно Сибирь, Россия — моя родина. А к этому чувству добавилась проблема с воспитанием детей».
«В школе они столкнулись с сексуальным образованием (в немецких школах с четвертого класса начинаются уроки сексуального развития, детям рассказывают о теле, дружбе, гендерных ролях мальчиков и девочек. С седьмого класса разбираются темы женского цикла, сексуальности и ее видов. Уроки обязательны для всех учеников. Часть из них проходит совместно, еще часть — для мальчиков и девочек раздельно). Секс-просвещение в Германии начинается даже с детского сада, а не со школы. Я был на встрече в детском саду, где дипломированный педагог рассказывала воспитательницам и родителям о том, что дети являются личностями, которые имеют право на сексуальность с первых дней жизни. И все, что я услышал, мне очень не понравилось».
«Для многих местных родителей, чьи дети еще с детского сада занимаются секс-образованием, естественно, что в четвертом классе ребятам по полной программе преподают, как происходит половой акт, показывают все гениталии и тренируют надевать презервативы. В России же такое не изучают даже в девятом-десятом классе».
«Мы доверяли школе, думали, что учителя — это порядочные люди, которые относятся к детям с ответственностью. Но по старшему сыну, когда он пошел в четвертый класс, мы заметили, что он очень изменился. Он стал замкнутым, в голове у него сидели какие-то мысли. Мы с женой поняли, что это связано с секс-просветом. Это образование действует как бомба. Мы воспитывали детей в целомудренности, берегли их от ненужной информации, преподавали духовные ценности. Для нашей семьи девственность имеет большое значение».
«Я горжусь своей дочерью Мелитой. Она сама отказалась от участия в этом уроке. Тогда нам пришла жалоба на ее прогулы. Я не мог закрыть глаза и пустить все на самотек. Я рад, что у Мелиты нашлось мужество самостоятельно заявить, что секс-просвещение ей мерзко и крайне неприятно. Но из-за этого дело дошло до суда. Нам нужно было платить штраф за пропущенные уроки. Он может доходить до 1500 евро. В нашем случае это было 30 евро — на меня и столько же на мою жену. Мы из принципа отказались платить. А так как мы отказались, то нам грозила тюрьма».
«Суд длился около трех лет. После чего в 2014 году ко мне домой пришли четверо полицейских. Они арестовали меня перед всей семьей и увезли за 80 километров в тюрьму на сутки. И все за то, что нашей дочери было неприятно участвовать в уроке секс-просвещения, который оскорбляет ее сердце и совесть».
«Мы столкнулись со всеми этими проблемами в школе, и они отразились на нашей семье — постоянные судебные процессы, акции, репрессии и намеки, что если нам не нравится школа и страна, то пусть мы выберем что-то другое. А еще в Германии около 60 тысяч детей забирают у родителей просто так».
«Конечно, наблюдая все это, мы не могли исключать, что и у нас заберут детей. Мы жили в порядочном мире, пока не столкнулись с реальностью. Я решил, что надо уезжать отсюда. Узнал о программе переселения соотечественников из интернета — и у меня созрел план уехать в Россию».
«Родственники были против переезда в Россию, дети есть дети, а жена нейтрально относилась. Я являюсь отцом, и это у меня должен быть план, как прокормить семью. Ответственность — на муже, я не мог возложить ее на жену. По программе переселения соотечественников можно было выбрать для переезда один из 50−60 регионов. Я выбрал деревню Кыштовка [в Новосибирской области]. Там жил один из наших друзей, и он приготовил нам дом. Я понадеялся на описание, но на деле дом оказался в ужасном состоянии. Я все равно, конечно, благодарен друзьям, они нас поддерживали. Но у нас не было целью остаться в селе навсегда. Нам нужно было где-то остановиться, и все мои ожидания не оправдались».
«Все оказалось не так, как представлял себе европеец, который 27 лет провел в Германии. Климат был очень суровый, а мы приехали в середине декабря. Семья была не подготовлена к такой холодной зиме. Хорошо, что местное население нам помогало. Эти месяцы я не работал: занимался документацией. Печку топил, дрова заготавливал, автомобиль купил. Дети не ходили в школу. У нас была мечта о домашнем образовании, что в России предусмотрено законом. Но на этой почве с местными властями у нас были разногласия. Также я хотел заниматься фермерским хозяйством, но там условий для этого просто не было. Я оказался не совсем в удобном положении. Все эти моменты вынудили нас вернуться назад, все обдумать и заново взвесить».
«До моей поездки в Ставрополь мы с Владимиром Михайловичем [бывшим помощником уполномоченного по правам человека в Ставропольском крае Владимиром Полубояренко] общались через скайп три-четыре раза. В Ставрополь я приехал с целью вернуть ему 150 тысяч, так как он взял кредит за нас и заплатил эти деньги властям Новосибирской области. Также сейчас мы вдвоем решаем вопрос, как продать автомобиль, который купили еще в Новосибирске. Я осмотрел дом, в котором мне Владимир предлагает жить бесплатно, если мы решимся вернуться назад в Россию. Это не исключено, но нужно решать с семьей. Не хочу повторять пройденных ошибок».
«Владимир Михайлович предлагает дом для постоянной жизни. Он мечтает, чтобы моя семья приехала к нему в дом. Он хочет внуков, которых его дети ему никак не подарят. Поэтому детских смех моих ребят в его саду будет очень радовать всех».
«Я мечтаю завести скотину, хрюшу, кабанчика. Все это здесь возможно. Владимир Михайлович договорился, что мои дети смогут учиться здесь на дому, а если что, пойдут в школу для одаренных детей. Старшие дети смогут здесь поступить на бюджет благодаря тому, что глава города [Ставрополя Андрей] Джатдоев и губернатор [Ставропольского края Владимир] Владимиров поощряют инициативу граждан по приему переселенцев из Германии».
«Я решение буду принимать только с семьей в Германии. Не буду делать поспешных необдуманных шагов, как раньше. А пока на днях отправляюсь в путь: поездом в Москву, а там автомобилем дальше в Германию. Вернусь назад, буду работать, дети — ходить в школу. Там с женой мы все решим. В России очень хорошо, но после зимнего неудачного переезда надо лучше все обдумать».
