Старинный шведский замок, стоящий на вершине живописного холма. Вблизи него озеро, на берегу которого компактно расположились небольшие уютные коттеджи, рядом с одним из них пасутся овцы. Думаете, перед вами сельская идиллия — владения какого-нибудь богатого аристократа? Вы не представляете, насколько далеки от истины. Это Хинсеберг — женская тюрьма с высшим уровнем защиты. Здесь отбывают наказание самые опасные преступницы страны. Корреспондентка «Московского Комсомольца» побывала в исправительном учреждении и рассказала о буднях его обитательниц.
Экскурсию по тюрьме проводит наша соотечественница Эвелина. Ее должность в российской тюремной системе звучала бы как «инспектор» или «начальник режимного отдела». Родилась она в Латвии, а в Швецию перебралась, выйдя замуж за местного. По образованию женщина юрист, но здесь ее диплом не котировался, поэтому пришлось переучиваться в местном университете. После окончания вуза Эвелина устроилась работать в тюрьму. Она работает в исправительной системе уже 7 лет и за это время ни разу не столкнулась с агрессией подопечных — как ей кажется, потому что русская.
— Ты можешь быть любой комплекции, в том числе маленького роста и веса, улыбчивой и все такое, но ты остаешься русской, и никто не рискнет с тобой даже спорить. Если какой-то заключенный просто посмотрит косо, обязательно найдется кто-то, кто ему скажет: ты что, она же русская, на нее бесполезно воздействовать. Иногда это даже забавно.
Сейчас в тюрьме 70 клиенток (здесь предпочитают называть заключенных именно так), всего мест 90. Где они размещают женщин, когда их число переваливает за максимальное? Больше этого количества они не принимают. Кажется, здесь даже не догадываются, что такое возможно. Надзиратели с недоверием переспрашивают журналиста, правильно ли они поняли вопрос.
— Что значит «перелимит»? Как это может быть, если нам запрещено принимать заключенных, если нет свободных мест? Тюрьма вообще никогда не заполняется на сто процентов. Всегда должны быть лишние места на всякий непредвиденный случай.
Суммарно во всех шведских тюрьмах заключенных-женщин чуть меньше 400. Так что Хинсеберг по праву считается самой большой. Эвелина рассказала, что работала в разных исправительных учреждениях. Как ни странно, в мужских ей было проще, зато с женщинами интереснее — никогда не знаешь, чего от них ожидать. Мужчины, как правило, молчаливы и заняты своим делом, а женщины любят общаться и плести интриги. А чем еще заняться приличной даме в тюрьме? Драки здесь, кстати, тоже не редкость. Раз в месяц одна из них обязательно побывает в карцере. С него и начинается экскурсия по тюрьме.
В нем есть три камеры, каждая обставлена по-своему. В первой только матрас и горшок- для самых буйных, во второй уже есть кровать, а третья и вовсе больше похожа на номер мотеля: душ, шкаф, телевизор, радиоприемник. Если заключенная все это не разгромит, значит, она готова вернуться к остальным.
Рядом, на этом же этаже, есть камеры для тех, кто хочет на время уединиться. Они по сути ничем не отличаются от обычных, но тут нет персонала и других заключенных. Дальше идут обычные камеры, расположенные по бокам общего коридора. Рано утром их открывают, чтобы заключенные могли пообщаться, а на ночь все возвращаются по местам.
Расстановка в камерах немного отличается в зависимости от корпуса. Самые роскошные расположены в главном здании — они выглядят, пожалуй, даже лучше многих гостиничных номеров в российских отелях. Здесь живет элита: те, кто не доставляет проблем персоналу.
В холле стоит большой холодильник, забитый разнообразной вкусной едой. На стенах — мотивирующие плакаты о вреде алкоголя и наркотиков, картины и цитаты известных философов.
У каждого блока есть общая кухонная зона. Еду можно приготовить самостоятельно, а для тех, кто сам не готовит, предусмотрено единое меню. Рацион у заключенных практически такой же, как у работников тюрьмы (иногда даже поразнообразнее). К примеру, сегодня на обед их ждет лосось, запеченный с зернами кунжута, лаймовым соусом и картофелем, а на ужин — пицца и салат.
Погулять заключенные выходят в специальные дворики, не сравнимые с теми, что в российских тюрьмах. В Хинсеберге дворик — это благоустроенная территория с качелями, беседками, деревьями и кустарниками, садом камней. Отдохнуть можно и в специальной комнате для занятий йогой, там же заключенные смотрят кино. Самых прилежных могут даже отправить на день домой.
Перед тем, как покинуть исправительное учреждение, больше напоминающее хороший пансионат, журналистке удается пообщаться с русскоязычной заключенной. Ольга — гражданка Белоруссии, получила 7 лет за причинение вреда здоровью мужа — гражданина Швеции. У себя на родине она известна как журналистка-оппозиционерка, об ее аресте в Швеции писали все местные СМИ. На днях она выходит на свободу. Ольга рассказала о том, как оказалась в тюрьме и на что похожа жизнь в ней. Как оказалось, не все так радужно, как могло показаться на первый взгляд.
— Мне дали семь лет, хотя на муже не было ни единой царапины. Знаете, я много лет провела в оппозиции, «на баррикадах» против Лукашенко, а оказавшись здесь, поняла, что права человека соблюдаются у нас на родине лучше, чем в Швеции.
Ольгу возмущает отношение шведских властей к матерям, отбывающим наказание. Когда женщину арестовали, ее сыну было 7 месяцев. С тех пор она ни разу его не видела.
— В шведской тюрьме сидеть не страшно, вы сами видите — это как санаторий. У нас многие на свободе так не живут. Страшна разлука с ребенком, материнская трагедия. Ни одного свидания с сыном за все время… Я иски подавала в суды по поводу возможности узнать хоть что-то о моем ребенке. Бесполезно. Такого просто невозможно себе представить ни в Белоруссии, ни в России. Людям с нашим менталитетом этого не понять. Не знаю, как этот срок «вытянула».
Скоротать время в тюрьме ей помогла образовательная программа. Все эти 5 лет она училась — получила кучу дипломов государственного образца. Что примечательно, в них нет пометки, что обучение было пройдено за решеткой. Здесь же можно получить новую профессию — особой популярностью пользуется швейное дело и… сварка. Казалось бы, совсем не женское дело, но шведкам нравится. Мастер, обучающий заключенных, признается, что у них настоящий талант. Зачастую они способнее мужчин, а в художественной сварке им и вовсе нет равных.
О побеге Ольга даже и не думала — особого смысла нет. Все равно поймают, и можно лишиться права на досрочное освобождение. А вообще в Швеции не дают срока за попытку побега. На памяти белоруски бежать из тюрьмы пыталась только одна женщина — наша соотечественница писательница Наталья Пшенкина, осужденная пожизненно. Позже она нашла в тюрьме свою любовь в лице другой заключенной, севшей за попытку убийства мужа сковородкой, и перестала помышлять о побеге.
