Я помню времена, когда нынешний губернатор был мэром. Молодым, начинающим таким градоначальником. Это было самое начало 90-х. Каждую неделю он собирал журналистов и рассказывал, как обстоят дела.
Открытый был, приветливый мужчина. Баскетболист, продолжающий по-простому ходить на тренировки. В общем, один из нас. Помню, правда, меня кольнул его ответ по поводу грязи в городе. Кто-то спросил: почему, мол, у нас как-то мусорно, неуютно, урн не хватает? А он ответил, что в городе Пскове еще грязнее. Или в Твери. Не важно. Главное, что не пообещал сделать чище, а предложил радоваться тому, что где-то еще хуже. Впрочем, это был пустяк. В целом впечатление Катанандов производил хорошее. Открытый, конкретный человек. Минимум общих фраз. Да и действительно в то время были полуразруха, бедность, беспорядок, кривые ларьки со спиртом Royal и макаронами на каждом шагу. Нувориши, поднявшиеся на торговле водкой. Рэкетиры в спортивных костюмах. Жулики, подпаивающие стариков и отбирающие у них квартиры. Вместо такси – сплошные "бомбисты", с риском для жизни подрабатывающие на своих "жигулях". Тяжкое было время для управления городом, а он, вишь, управлял. Да еще находил возможность ставить эти пресловутые фонтаны, которые на фоне общей неказистости, может, и казались излишеством, но все же украшали наш город.
А еще мэр все списывал на руководство республики. Может, я сейчас немного преувеличиваю, но в памяти отложилось, что он и рад был многое сделать для города, но все деньги забирала республиканская власть. Эдакий ненасытный дракон. А если учесть, что республиканский лидер был куда менее доступен и разговаривал куда более обтекаемыми фразами, мэру хотелось верить. И думалось даже: вот, стал бы главным по республике такой же молодой, новый человек с незамыленным взглядом… Потом меня три года не было в Карелии. А когда вернулся, Сергея Леонидовича как раз и выбрали главным по Карелии. В тяжкой борьбе одолел он своего предшественника и переехал в другое здание. Из дома на набережной поближе к "Северной" гостинице. По-прежнему молодой и открытый. При встречах, помню, жал он мне руку и говорил: "Давненько". Дескать, привет, давно не виделись. В общем, республика досталась тому, кто знал все нужды и чаяния города, а мэром тогда случился один еще более молодой человек. Просто новая жизнь застучалась в наши хижины.
Прошло десять лет. Только вот как-то мало чего изменилось. Вернее, что-то менялось. Например, мэр. Ну еще ларьки на остановках приобрели более цивилизованный вид. Появилось несколько десятков домов оригинальной архитектуры… Вот, в общем, и все. А новые городничие постоянно продолжали сетовать на то, что республиканская власть забирает все деньги. И мэры в других городах жаловались на то же самое. Денег, правда, стало больше, но при этом их все равно всегда не было. По этой причине не стала чище вода, не выровнялись дороги и комфорт в больницах по-прежнему оставался на уровне Центральной Африки. Появилась и, не найдя поддержки у власти, сразу загнулась хоккейная команда. Во всех районных городах, кроме Костомукши, царит XIX век.
Губернатор больше не здоровкается со мной. То ли перестал узнавать, то ли с бронзовых высот своих просто не замечает. Кажется, ему тепло и уютно на своем месте. Он незыблем, как Медный всадник, и непотопляем, как Чубайс. Он создал команду единомышленников, они не мешают работать ему, а он – им. В результате республика остается бедной, нездоровой и какой-то даже гиблой точкой на карте нашей родины. Но зато "членов команды" начали уличать в чем-то нехорошем, хватать и заточать в казематы. На исходе десятого года правления некогда молодого и открытого губернатора вокруг него начали вылупляться воры и казнокрады. А он вроде как и не замечает этого, почему-то переживая больше не из-за них, а из-за тех, кто их ловит и изобличает…
Власть портит и развращает. Особенно долгая и безальтернативная. Она день за днем, кусочек за кусочком отъедает от человека то живое, что есть в нем. Жалко.
