"Пенсионером я побыть хочу и надеюсь. Я заделаюсь экстремистом, буду ходить на всякие митинги, выступать, требовать кого-нибудь в отставку… Развлекаться-то как-то придется вместе с такими же пенсионерами! Правда, меня уже сейчас некоторые политики считают экстремистом". (Из интервью Алексея Мосунова газете "Карельская Губернiя")
Ушел из жизни Алексей Мосунов. Не успев попрощаться с родными, с друзьями. Ушел внезапно, "словно невзначай". Для кого-то – Алексей Михайлович, учитель, журналист, историк, депутат. Для кого-то – весельчак Мосун, надежный друг, огромного таланта рассказчик, душа компании.
Его знали, наверное, все петрозаводчане. К нему с уважением относились политики, причем из любого лагеря. С ним здоровались при встрече, узнавая, его избиратели – Мосунов был настоящим народным депутатом: лично встречался с людьми, откликался на любую просьбу.
Его привечали во многих редакциях – как ньюсмейкера, комментатора, коллегу, имеющего в загашнике немало новостей, и как весельчака-заводилу на празднике. Спустя долгие годы после учительства Алексея Михайловича помнили ученики – как блестящего преподавателя истории и педагога, умеющего находить общий язык с детьми. Друзья любили его с нежностью: Мосунов всегда казался большим ребенком.
Его нельзя было не любить. Потому что главным качеством Леши была доброта. Даже если ему приходилось оценивать чьи-то поступки, высказывать о ком-то негативные суждения, он делал это с сожалением по отношению к человеку. Он абсолютно искренне переживал, что знакомый ему человек поступил некрасиво. В этом была его истинная интеллигентность, скрываемая порой за ненормативным словцом, ироничной по отношению к себе и окружающим манере общения.
У Мосунова были свои политические взгляды, которые он не боялся отстаивать, причем делал это смело, без оглядки на регалии и занимаемые должности политических оппонентов. При этом он был абсолютно далек от интриг, всегда порядочен и честен.
Сразу после школы он пошел работать грузчиком, потому что нужно было помогать семье. Учился заочно на историческом. Потом десять лет учительствовал. В это же время друзья-журналисты из газеты "Комсомолец" уговорили его писать политические обзоры. Мосунов, с детства увлекающийся историей и знающий ее блестяще, сразу стал любимым автором читателей. В перестроечное время все были полны надежд, каждое свободное слово воспринималось как глоток свежего воздуха, и редакция "Комсомольца", еще "ходившая" под обкомом ВЛКСМ, притягивала к себе ярких и интересных людей.
Помню, приехав с учебы в Ленинграде, я влилась в эту компанию. "Ты дружишь с мосунятами?" – уважительно спрашивали меня знакомые. Их так и звали – потому что лидером, главной движущей силой этой группы был именно Мосунов. И до сих пор случается, что в разговоре об известном человеке промелькнет: "Ну он же из мосунят!"
Это была веселая, разудалая компания неординарных личностей. Тогда мы верили, что ломка всех без исключения старых государственных стен – единственно верное решение. Наши юные романтические умы и сердца приветствовали любое дуновение ветра. И только один, чьим именем называлась компания – Алексей Мосунов, спорил с нами до хрипоты. Он не просто знал историю и умел анализировать события – он умел предвидеть последствия этих событий.
Мосунов не был ретроградом. Он одобрял все демократические изменения в общественном устройстве. Но в отличие от многих видел и подводные камни, видел не только то, в чем убеждал нас телевизор, но и то, что уже тогда было скрыто за кадром. Помню, на исходе восьмидесятых он говорил нам: "Вы еще вспомните времена, когда человек был социально защищен государством, знал, что страна не оставит его в трудную минуту. Вы еще будете плакать о временах стабильности, когда каждый был уверен в завтрашнем дне". Сейчас многие понимают, что Россия напрасно отказалась от своих социальных завоеваний, ну а в те годы среди политиков и журналистов таких "провидцев", которые не боялись идти против течения, практически не было.
Власти принимали законы, оставлявшие людей один на один со своими проблемами, и каждый такой закон Мосунов воспринимал с болью и отчаянием. Именно тогда он пошел в политику – надеясь, что сможет что-то изменить. На каждых выборах против него выставляли соперников с деньгами и административным ресурсом, но удивительный район Перевалка упорно голосовал за своего депутата Законодательного собрания Мосунова.
Он мог легко общаться с любым человеком, его никогда не интересовал статус собеседника – только его личностные качества. Потому что он сам был яркой и глубокой личностью. Его демократичный образ жизни, абсолютное нежелание облачить себя в дорогую одежду и сесть за руль автомобиля создавали ему образ демократичного политика в глазах избирателей и чудака в глазах "упакованных" политиков и бизнесменов. Но вместе с удивлением к его "простоватости" было и есть огромное уважение к нему как к личности.
Его уважали за постоянство взглядов и ту решительность, с которой он их отстаивал. За фантастическую работоспособность. За умение вести дискуссию ярко, эмоционально, иронично, что дано, как ни странно, буквально единицам из карельских политиков.
…Я пишу о нем, и мне все время кажется, что Леша будет читать мои сумбурные строчки еще до выхода в печать и начнет уговаривать в своей манере: "Ээээ, ты кончай из меня героя делать. Как-то все это нескромно… Давай все уберем, перепишем…"
Он был журналистом-профессионалом. И пусть все, кто умеет виртуозно жонглировать словами, сейчас поспорят. Они проиграют спор. Просто нынче другая журналистика, другое время. Российская журналистика, старая школа всегда ценила "профи" не за красное словцо, а за умение добыть факты и способность их проанализировать. Леша писал лаконично и быстро. Порой вечером я звонила ему с просьбой, а ранним утром он забегал ко мне домой с готовым текстом – всегда написанным от руки, компьютера он не признавал. Когда я редактировала "Губернiю", за этот фронт была спокойна: Мосунов не пропустит ни одного значимого решения парламента, ни одной важной новости – все это узнают читатели газеты. И это тоже – признак высокого профессионализма.
Он был удивительным отцом. Его старшую дочь Веру мама увезла в Норвегию – и мы, друзья, видели, как он тоскует, как много делает, чтобы их дружба и любовь не прерывались. Алексей мечтал, что Вера вернется в Россию. Сам выросший в коммуналке, он хотел, чтобы у обеих его дочерей было свое жилье, и, отказывая себе во всем, очень много работал.
Он был настоящий патриот. Но не из тех, кто кричит на каждом углу о великой России, разворовывая ее исподтишка. Мосунов знал, что сделает великой Россию: достойная жизнь ее граждан. Он мечтал о том, что Россия станет парламентской страной – не с карманными парламентами губернаторов и президентов, а с реальными парламентами, подконтрольными обществу и управляющими от имени общества. Свободная конкуренция, свобода мысли, контроль общества за властью, отсутствие коррупции – он много делал, чтобы это воплотилось в жизнь. Для него идеи социальной справедливости были не предметом торговли с избирателями – Мосунов не жалея сил боролся за эту справедливость в парламенте, обретая врагов и рискуя собственным благополучием.
Огромное число людей даже не знают, что депутат Мосунов помог им в жизни. Его, беспартийного, пригласили возглавить фракцию "Яблоко-НПСР". Думаю, это были самые яркие годы карельского парламента. Фракция, возглавляемая Алексеем, четыре года будоражила республику, отстаивала интересы людей. Все помнят, как власти Карелии предложили внести изменения в Закон "О ветеранах", сохранив льготы только тем, у кого были грамоты от правительства или другие награды, оставив "за бортом" большинство пенсионеров Карелии. "Эта статья является несправедливой по отношению к людям, не приближенным к власти и не имеющим возможности получать почетные грамоты, – давал комментарии нашей газете Алексей Мосунов. – Простой водитель троллейбуса, получается, должен оттрубить на пять лет больше для получения звания? Только потому, что никто из начальства не удосужился пробить ему грамоту? Это нечестно".
Тогда фракция "Яблоко-НПСР" обратилась за поддержкой к ветеранским организациям и трудовым коллективам республики. И получила поддержку! Противостояние с чиновниками и подконтрольными правительству депутатами длилось несколько месяцев. Но победа была одержана: власти пошли на уступки, социально-справедливый Закон "О ветеранах" был сохранен.
Именно фракция "Яблоко-НПСР", подняв республику на митинги протеста, добилась сохранения льгот по ЖКХ ветеранам, когда был принят пресловутый Закон "О монетизации". Именно Мосунов и его соратники из года в год требовали увеличить сумму компенсации за льготы и порой одерживали победу в этой борьбе. Теперь мы знаем, какой ценой даются эти победы…
Каждое принятие бюджета превращало Законодательное собрание в битву. Мосунов и группа депутатов требовали сократить расходы на чиновничество, выступали против выделения средств коммерческим структурам и банкам. Алексей писал проекты поправок, по которым эти средства расходовались бы на насущные нужды людей: дороги, жилье, социальные гарантии.
Знают ли многие семьи детей-сирот, что они получили свое жилье благодаря Алексею Мосунову? Потому что долгие годы именно он требовал выделять на это деньги, и пусть не всегда, но добивался этого. Помнят ли жильцы общежитий, благодаря кому они смогли приватизировать свои комнаты? А ведь именно Мосунов ездил по общагам с чиновниками мэрии, именно он пробивал эту стену нежелания дать людям право на свое жилье. И пробил! Кто знает, сколько душевных и физических сил он на это потратил, воспринимая чужую боль как свою?
Кто знает, сколько угроз пришлось услышать Алексею Мосунову, когда вместе с членами своей фракции он боролся против коррупции в республике? К нему подходили в стенах парламента и говорили: "Нарываешься?", "Не боишься?". Но он вместе с парламентариями-единомышленниками продолжал писать депутатские запросы в прокуратуру по выделениям лесных угодий в Карелии, по самым скандальным "инвестиционным" проектам, требовал возврата льготных бюджетных кредитов, данных приближенным к власти бизнесменам, выступал против выделения земельных участков под строительство по блату…
…Субботним утром сотни людей в Петрозаводске звонили друг другу, передавая скорбную новость. Друзья и все, кто знал Лешу, разрывали телефоны близких ему людей, чтобы, не тревожа семью, высказать свои соболезнования и предложить свою помощь. Его очень любили. Как по-настоящему доброго человека. Умного и честного политика. Работягу и профессионала во всем, за что он брался.
…Он, безусловно, выделялся из общего строя. Впрочем, Мосунов и не любил стоять в строю. Конечно, он был политиком не нашего циничного времени. И это время его цинично убило. Честность, бескомпромиссность, верность взглядам – кому сегодня это нужно? Разве можно выжить с такими качествами в нынешней политике? Он был героем другого – счастливого – времени, которое он пытался приблизить.
Он пытался найти компромиссы с нашим жестоким сегодняшним днем, оставаясь самим собой. Но каждый такой компромисс тяжелым камнем ложился на сердце. И сердце не выдержало…
Из интервью Алексея Мосунова, данных им в разные годы нашей газете:
– Я с детства сочувствовал всем левым силам – коммунистам, революционерам… Когда в Чили случился переворот и к власти пришел Пиночет, я проплакал весь день, даже в школу не ходил! В принципе я и сейчас за левых, хоть Черчилль и сказал: "Кто в молодые годы не был радикалом, у того нет сердца, а кто в зрелом возрасте не стал консерватором – у того нет ума…".
– Интересное было время! Петрозаводский горсовет – сто шестьдесят человек. Большинство – романтики, хотят изменить жизнь горожан к лучшему. Казалось, все возможно, только делай по совести. Ко мне обратилась тогда за помощью полуслепая бабушка. Жила она в развалюхе, срочно требовалось жилье. Я пошел в мэрию – в одно место, в другое… А в доме, где жила и сейчас живет моя мама, обитал первый секретарь горкома партии Юрий Анатольевич Кузнецов. Я нахально заявился к нему домой и изложил проблему. Он куда-то позвонил, и через полгода бабушке дали квартиру. Ее я предупредил, чтобы она о моей помощи никому не говорила – замучают же просьбами! И все равно информация просочилась. Многие убеждены, что я откуда-то из кармана могу достать квартиру и подарить ее.
А вообще, за время депутатства я примерно 25 людям помог с жилищным вопросом – кому улучшить условия, кому субсидию. Ну и примерно раз в десять больше тех, кому я не смог помочь.
– Народ у нас благодарный. Очень даже! Но есть одна особенность: все надеются на чудо. Мало кто рассчитывает на себя, верит в свои силы! Надо, чтобы за них кто-то все делал, кто-то руководил. "А кто мы? Мы – никто!" И еще говорят: "Мы никому не верим!" А я бы добавил: и себе самим тоже не верим.
– Я обошел буквально всю Перевалку 82 раза. Столько раз вышла моя газета, которую я лично разношу по почтовым ящикам – я сам себе почтальон. Конечно, на это уходит очень много времени. В отпуске я не был с 1994 года. И выходных тоже практически нет.
– Когда на выборах у многих кандидатов встает вопрос, где найти наблюдателей, агитаторов, распространителей листовок, у меня такой проблемы нет. Люди, которым я помог, мои бывшие ученики и просто уважающие меня горожане приходят и работают бесплатно. Это приносит мне удовлетворение. И, кроме того, мою позицию очень уважают мои домашние и друзья.
– Я вообще – за социализм! Считаю, рано или поздно мы от капитализма уйдем. Но не вернемся назад в "то" время, а придем к социализму другого образца. Рано или поздно народ поймет, что национальные природные ресурсы в руках ста человек – великое горе для страны. Но дойдем до этого не мы, наверное, а следующее поколение. И хорошо бы, если бы последующие за этим прозрением события не обернулись кровавой революцией.
– Человек я идеологический (считаю себя социал-демократом), и это мешает мне жить. Сегодня многие наши политики побывали в КПСС, затем в "Нашем доме – Россия", теперь состоят в "Единой России", завтра будет какая-нибудь "Раздробленная Россия", они туда пойдут. Это идеология карьеризма, проповедующая, что теплое место – это самое главное в жизни. Я не очень осуждаю этих людей, которые стремятся быть у власти, при деньгах, потому что жить-то надо каждому. Но лично для меня этот принцип неприемлем.
– Моя маленькая мечта, чтобы у моих детей все было нормально в жизни. Большая же мечта такова: хочу, чтобы у нас были такие же порядки, как в Норвегии – демократия, свобода слова, открытость власти, отсутствие или сведение до минимума коррупции, преступности. Все это сделать можно, но не скоро. По крайней мере, я точно до этого момента не доживу, даже если бы наши власти стремились к этому. Но у нас никто ничего для этого не делает.
Прощание с Алексеем Мосуновым состоится в день выхода газеты, в среду 20 мая, в траурном зале на улице Вольной с 13 до 15 часов.
Коллектив газеты "Карельская Губернiя" выражает глубокие соболезнования родным и близким Алексея Мосунова.
