Заслуженный врач России и Карелии, хирург высшей категории Николай Ушаков 40 лет отдал карельской медицине. Он почти три десятилетия возглавлял хирургическое отделение Республиканской больницы. Однако вот уже два с половиной года Николай Дмитриевич, как многие называют его – хирург от бога, не работает в Республиканке. Встретились мы с ним в военном госпитале Петрозаводского гарнизона.
Мужчине плакать не полагается
– Первый раз я увидел врача в 6 лет, когда сломал руку. Было больно. Но я считал, что мужчине слезы не к лицу.
– Именно тогда вы и представили себя в белом халате?
– Почти. Но вообще-то врачом меня сделала мама. Она и папа познакомились, будучи студентами Ленинградского политехнического института. Приехали работать в Карелию. Отец возводил мосты. Мама была инженером-строителем на железной дороге. Свой кабинет она почему-то делила с врачами. И они ее поразили своей интеллигентностью. Тогда-то мама и решила, что я должен стать врачом. Мама меня к этому готовила. Знакомила с врачами. И скажу, мне их работа пришлась по душе.
– А когда решили стать именно хирургом?
– В нашей учебной группе на медфаке Петрозаводского университета было десять девочек и один мальчик. Это я. Естественно, на первом же занятии по анатомии препарировать трупы поручили именно мне. И скальпель как-то так удачно лег в мою руку…
– После окончания медфака вы работали в Олонецкой районной больнице…
– Сегодняшние выпускники, избегающие работы в районах и стремящиеся остаться в Петрозаводске, обкрадывают себя как врачи. Они не набивают руку, не становятся самостоятельными. Другое дело, что властям надо думать о зарплатах и квартирах для врачей, тогда, возможно, ситуация изменится. А сейчас так получается, что в карельских поселках лет через пять хирургов не останется. Там дорабатывают люди предпенсионного возраста или уже пенсионного. Кому потом будут нужны эти томографы и прочая недавно купленная дорогостоящая аппаратура?!
– А чем отличается хирург от врачей других специальностей?
– Вы сами знаете, терапевт лечит таблетками и долго. Хирург – быстро, но скальпелем. Это, конечно, если упрощенно. На самом деле хирург ведет больного со дня, когда тот поступил на лечение, и до выписки. Очень важно сразу же правильно поставить диагноз. Сегодня много современных методов диагностики: ультразвуковое исследование, томография, рентгеноскопия, фиброгастроэндоскопия. Это все облегчает работу врача. Но, как меня учили, лечение начинается с правильной беседы с больным. Кроме того, я очень доверяю своим рукам и не считаю лишним тщательно больного ощупать. Даже внешний вид заболевшего, его походка, манера сидеть могут многое сказать врачу. Но врачу внимательному, не спешащему еще на несколько работ.
– Увы, зарплаты врачей так малы…
– Это не оправдание.
Легче свалить вину на медсестру
– Вот теперь, пожалуй, уместно поговорить о врачебных ошибках.
– Обратимся к недавнему нашумевшему случаю, когда в гинекологии во время операции забыли в брюшной полости молодой женщины полотенце. Да, медсестра не сосчитала внимательно весь расходный материал. Но я на всю жизнь запомнил слова Валентины Александровны Борисовой, главного врача Республиканской больницы в те годы, когда она меня пригласила в эту больницу: «В первую очередь за все отвечает врач». А здесь полгода возили больную из больницы в больницу, причем УЗИ уже показало наличие постороннего предмета. Но никто не удосужился внимательно прочитать анамнез (историю болезни) и задуматься: а с чего все началось? Все торопились и читали только заключительную часть анамнеза. То есть налицо невнимательность врачей, что просто недопустимо.
Очень часто причиной ошибок является халатное отношение к составлению протокола операции. Я знаю хирурга, который составляет протокол… при выписке больного. Так ему удобнее. В то время как протокол, причем объективный, должен быть составлен немедленно после операции, даже если уже ночь. Потому что, описывая операцию, анализируешь ее и тем самым предотвращаешь ошибки в будущем. Подробный протокол помогает избежать проблем, позволяет сразу же исправить послеоперационные осложнения.
Знаю также одного врача, который делает операции, уже во многом забыв анатомию. Любой врач должен учиться всю жизнь. Но сегодня не редкость, когда на медфак приходят молодые люди, плохо осознающие, чему они собрались себя посвятить.
Помню случай, происшедший со мной несколько лет назад. После операции стали считать зажимы, которыми останавливали кровоток, и одного никак не могли найти. Я не стал зашивать разрез, пока не пришел рентгенолаборант и не обнаружил рентгеном зажим, запавший глубоко в ткани.
Не писатель
– Я знаю, вы внедрили немало новых методов проведения операций, например, эндовидеохирургию.
– Да, сегодня этот метод широко используется во многих направлениях хирургии: делается не разрез скальпелем, а проколы в месте операции и через них вводятся, как бы сказать попроще, гибкие трубочки со сложной технической начинкой. Манипулируя ими и одновременно глядя на монитор, хирург проводит операцию. Она малокровна, менее травмирующая и значительно сокращает срок пребывания больного в стационаре. Мы внедрили такие операции в Петрозаводске в 1992 году после того, как я побывал в Америке, где подобные операции уже делали вовсю.
Еще раньше, в 1983 году, ездил в Киев учиться новой методике операции по удалению язвы. До этого обычно вместе с язвой удаляли и часть желудка. Новая методика позволяла сохранять желудок целым. Конечно, это более кропотливая работа и некоторым хирургам это не нравится. Легче просто отрезать.
А еще раньше, в 1974 году, мы приобрели такую новинку, как фиброгастроэндоскоп!
– Вам надо статьи писать и опыт передавать.
– Да не писатель я. Моя сила в руках. Опыт я передаю в разговорах. А вообще считаю, что карельская медицина очень сильная и многое ей по плечу. Единственное, с чем не согласен, так это с открытием филиалов и центров Республиканской больницы в районах. Кадров нет! Зачем томограф, если на нем некому работать? И дороги ужасные. Пока мы везем больного из Калевалы в Беломорск… Гораздо целесообразнее развивать санавиацию, чтобы можно было быстро доставить больного в Петрозаводск.
Платная медицина – вынужденный шаг
– Вы считаете, что платная медицина полезна и для больных, и для здравоохранения в целом?
– Да, в условиях существующей системы управления здравоохранением, когда экономят даже на том, на чем грех экономить, когда, чего лицемерить, наши чиновники только и смотрят, где бы прихватить в свой кошелек, платная медицина – это благо. Что мы наблюдаем в государственных лечебных учреждениях, особенно в низшем звене? Нехватку кадров! А все потому, что зарплаты нищенские, оборудование устаревшее и дефицит лекарств. В моем центре хирургических услуг на базе военного госпиталя за те два с половиной года, как я его создал, мы купили немало нового оборудования. Научились работать с ним правильно. И бережно. Мои врачи и медсестры получают как минимум в два раза больше, чем в государственной больнице. Они дорожат своим местом и работают добросовестно. Больные это видят и ценят. Главное в платной медицине – не борзеть. Народ, особенно у нас в провинции, не настолько богат, чтобы драть с него три шкуры.
– Вы ведь одним из первых карельских врачей ввели платное лечение?
– В 1988 году в хирургическом отделении Республиканской больницы я открыл так называемые сервисные платные палаты, отличающиеся повышенным комфортом. Больные платили не за лечение, а именно за пребывание в этих палатах. В результате мы смогли сделать ремонт отделения, выплачивать зарплату без задержек, приобрели кое-что из инструментов.
Да ведь и раньше, зачем скрывать, бесплатной медицины не было. Только давали тайком конкретному врачу.
А теперь все официально: чек, полный и гласный отчет о доходах и расходах. И идет все не в карман одного, а делится на всех.
– Знаю, что каждый ваш день расписан по минутам. А что помогает вам в жизни?
– Самый главный и надежный тыл – это семья: жена, дочь – обе, кстати, медики. А также мои хобби: волейбол и охота.
– И никогда вы не пожалели, что стали врачом?
– Ни в один день всей моей жизни.
