В наше время тотального практицизма и погони за материальными ценностями люди, поставившие целью своей жизни бескорыстное служение некой, непонятной другим цели, выглядят идиотами. И не просто крайне глупыми, непонимающими своей выгоды людьми, но людьми, вызывающими подозрение именно своей очевидной бескорыстностью. Впрочем, Юрий Дмитриев с детства отличался от среднестатистического советского гражданина.
Он родился в 1956 году в Петрозаводске, в семье военнослужащего. Наверное, это обстоятельство в значительной степени и определило его судьбу. Множество переездов с места на место: из Карелии в Германию, оттуда — в Белоруссию, затем на Украину. Врожденная неуживчивость и живость характера мешали определиться раз и навсегда. После окончания средней школы — украинский техникум легкой промышленности, армия, Ленинградский горный институт, медицинское училище, Петрозаводский коммунально-строительный техникум.
Перестройка с ее оживлением общественно-политической жизни выбила Дмитриева из устоявшегося к тому времени образа жизни. Он оказывается в Карельском народном фронте. Сейчас уже не все и помнят, что это была за организация. А она, просуществовавшая очень недолго, была предтечей большинства ныне существующих неформальных движений и организаций. От нее отпочковались и "зеленые", и "Мемориал", и другие. В те же годы состоялось знакомство Дмитриева с Иваном Чухиным. Знакомство, как выяснилось позже, определившее его судьбу.
Атмосфера конца восьмидесятых, когда чуть не каждый день вскрывались преступления советского режима против собственного народа, не могла не захватить полностью такого человека, как Дмитриев. Он погрузился в нее целиком. Работа по сбору сведений о невинных жертвах режима стала его судьбой.
Сейчас Юрию Дмитриеву приходится очень нелегко. Особенно, когда он пытается найти деньги на продолжение деятельности Музея жертв политических репрессий или на издание Книги памяти. Она, эта книга, существовала уже давно. Правда, до последнего времени только в мечтах ее создателей, двоих из которых, товарищей Дмитриева, уже нет в живых. В конце восьмидесятых Пертти Вуори (Мартелиус) начал собирать материал для нее. Затем к нему присоединились Иван Чухин и Юра Дмитриев.
Интересны судьбы семей создателей Книги. В этих судьбах — история нашей страны. Отец Пертти — Мартелиус в 1936-м был репрессирован. Затем расстрелян и усыновивший маленького Пертти Вуори. А отец Ивана Чухина работал в "органах", был одним из тех, кто осуществлял репрессии. Сыновья соединились в общей работе над Книгой. Наверное, психологическая нагрузка и для сына репрессированного, и для сына офицера НКВД была слишком велика — оба умерли до срока. Черная энергетика совершенных десятки лет назад злодейств и преступлений убила их. Так считает не склонный к мистике Юра Дмитриев.
Ему виднее. После многих часов, дней, месяцев, проведенных в архиве над делами сосланных и расстрелянных, у него нарушался сон, пропадал аппетит, ухудшалось самочувствие. Есть, есть она, эта черная энергетика, затекающая в любого, кто дотрагивается до пожелтевших страниц допросов, следственных дел и расстрельных приговоров. Но работа над Книгой продолжалась. С перерывами. Не хватало денег, умирали один за другим единомышленники. Был и многомесячный запой, начавшийся, когда не выдержали нервы, когда не было никакой помощи ни от государства, ни от частных лиц, ни от общественных организаций. Была и кража компьютера из квартиры, когда вместе с ним пропала часть материала. Было и, как бы это сказать помягче, недовольство родственников.
В 1997-м Дмитриев нашел захоронение расстрелянных в Сандармохе. Когда Юра пришел в прокуратуру Медвежьегорска с заявлением о найденном захоронении, там сначала не поверили: "Мы же там грибы собираем!"
А след пропавших по пути из Беломорска в Петрозаводск этапов Дмитриев нашел именно в архиве КГБ, работая над Книгой. Еще не выехав из Петрозаводска в Медвежьегорск, он уже знал, что в окрестностях райцентра должны быть сотни могил не дошедших до Петрозаводска строителей Беломорского канала. Такова была страшная логика тогдашних властей: отработавшие свое люди не должны были больше жить.
Приходилось отвлекаться на элементарное — зарабатывание денег на жизнь. Консультировал съемки финским телевидением фильма о политических репрессиях в нашей стране. Выезжал на раскопки захоронений на Украину, где тогда еще не была отработана технология таких работ. Работа в музее, деятельность на посту секретаря городской комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий — за эту работу он получает 700 рублей в месяц, свой единственный постоянный доход. Все это сильно затянуло работу над Книгой.
Более шести лет продолжалась работа над ней. Сбор материалов в архивах, опросы родственников пропавших в страшные годы людей, систематизирование и анализ собранных данных заняли у него как раз шесть лет. И это не считая огромного массива информации, собранной Иваном Чухиным и Пертти Вуори (Мартелиусом) в период с конца восьмидесятых. И вот Книга готова. Собственно, это не книга в привычном понимании. Это просто списки. "Поминальные списки Карелии 1937-1938 годов". Книга призвана напомнить живущим о тех, кто был репрессирован. Она составлена по географическому принципу: населенный пункт, общее количество его жителей и поименно репрессированные — имя, возраст, статья, по которой человек был вырван из привычной обстановки и, как правило, уничтожен. Например, деревня Лайдасалма. 115 жителей, считая детей. За 14 месяцев 37-38 годов, последовавших после приказа №000487 от 5 августа 1937-го наркома госбезопасности Ежова, 9 человек из 115 крестьян, некоторые из них не умели даже читать, были обвинены в пособничестве иностранным разведкам и исчезли. Навсегда. И так по каждому населенному пункту Карелии. 1088 страниц плотного текста составляют страшные списки уничтоженных крестьян, рыбаков, рабочих и служащих. Больше 14 тысяч имен. Против каждого — дата ареста, статья УК, по которой был обвинен человек. И только немногие из имен снабжены еще одной строчкой: дата смерти и место захоронения. Более 14 тысяч. И это лишь 1937-1938 годы.
После того, как Юрию в правительстве Карелии предложили дать заем на издание Книги на возмездной основе: продай тираж и верни потраченные деньги в казну, еще и прибыль получишь, — он взбунтовался. Какая прибыль! Не для коммерческой выгоды он и его покойные друзья занимались много лет не самой легкой и приятной работой. Да и не только из этических соображений это невозможно. Книга — товар в принципе не ликвидный. Но мало того, государство, убившее этих людей, могло бы хоть что-то сделать бесплатно для восстановления если не справедливости (было бы справедливым оживить их), то хотя бы для того, чтобы память о них сохранилась. Зато наши соседи, финны, предложили издать Книгу у себя и без всяких дополнительных условий вроде непременного получения прибыли. Но Дмитриев и им отказал. Все по той же причине: Книга должна быть издана на средства нашего государства.
В конце концов так и получилось. Самое объемное издание, которое когда-либо печаталось в типографии им. Анохина, увидело свет. 1500 экземпляров ее бесплатно получают библиотеки, органы местного самоуправления и общественные организации. И всего лишь около 800 экземпляров будут переданы в семьи репрессированных. Причем, как всегда у Юрия Дмитриева, и этот процесс непрост: если ты знаешь, помнишь, когда и откуда твой родственник ушел в небытие, Книгу ты получаешь. Не помнишь родства своего — не достоин Книги.
В этом — весь Дмитриев. Максималист и бессребреник, которого многие считают городским сумасшедшим. Пусть. Ему на это наплевать. Может быть, жаль только, что из-за этой славы не всегда получается находить средства на работу музея. А так — пусть.
Он не считает себя чем-то вроде ангела. Верно, крылышки за спиной у него вряд ли прорастут. Он и груб порой, и многим кажется, что даже жесток в отношении с людьми. Не говорит о морали и высокой нравственности. Морально или нет то, чем он занимается, — этот вопрос его не тревожит. Хотя он и не бесспорен. Если эта деятельность моральна в отношении погибших и их родственников, то насколько она моральна в отношении его детей? И как долго он сам сможет протянуть еще при таком режиме? Ответа нет. Но на вопрос о его будущем он ответил словами Урсулы Ле Гуин: "По мере того, как человек становится сильнее, а знания его расширяются, возможности его сужаются. В конце концов у него вообще не остается выбора. Он делает только то, что должен делать".
