О том, что Владимир Путин собирается в Петрозаводск помолиться, сирота Елена Волдаева узнала случайно. Знакомые рассказали, что будто бы он прилетит в соломенскую церковь на Рождество. И тогда Елена поняла: это ее шанс. Быть может, последний.
Рождественская сказка
Когда Елене было полтора года, мать привезла ее из Пскова в Петрозаводск и оставила на попечение тети. Но очень скоро та спьяну обварила ребенка кипятком и бросила на скамейке около горсовета. Лена выжила, ее определили в Пудожскую школу-интернат, откуда в 15 лет она поступила в одно из петрозаводских профтехучилищ. Закончила его, выучилась на цветовода-декоратора, и тут выяснилось, что ей негде жить. Общежитие ей больше не полагалось, а другого жилья у нее не было. Тогда органы опеки отправили девушку туда, где она родилась – во Псков, но там ее никто не ждал. Мать сидела в тюрьме, свободных квартир не было, и ее попросту оставили в милиции. Дальше – пара недель в больнице, приют, и Лена все-таки решила вернуться в ставший ей уже родным Петрозаводск. Чтобы получить общежитие, она поступила еще в одно ПТУ, выучилась там за год и снова оказалась на улице. А ведь ей, как и любой сироте, по всем нашим гуманным законам полагалось жилье. Но мало ли что нам полагается по закону? В 2004 году суд обязал петрозаводскую мэрию определить Лену в учетный список для нуждающихся в жилье сирот и предоставить благоустроенное жилье. Но конца этому «списку» как не было видно тогда, так и не видно до сих пор. С решением суда Лена угодила в очередь для тех, кто ожидает исполнения судебного решения. В чуть более короткую, чем учетный список сирот, но почти столь же бесперспективную.
Несколько лет ей удалось пожить в одной семье, где, как она говорит, хозяева «пили, били» и о которой вспоминает с содроганием. Какое-то время она жила при форелеводческом хозяйстве, мыкалась по общагам, а в 2007 году девушка родила. В начале января 2009 года она узнала о приезде Путина.
– Вокруг церкви собрались специально подготовленные люди, – вспоминает Елена. – Им заранее подобрали вопросы. Но Путин же умный, он вышел, сел в свою машину и отъехал на несколько метров. Мы все к нему бросились. Он меня заметил, подозвал. Я ему сказала, что волнуюсь, а он ответил: «Не волнуйтесь, я вас внимательно слушаю». Я все ему рассказала. Он тогда сказал, что у нас тут есть губернатор, к нему тут же подвели Катанандова, и он велел ему вопрос решить. Руку мне два раза пожал… Меня потом оттуда на машине самого главного милиционера вывозили, и еще я слышала разговоры, мол, кто-то Путину вопрос задал, что теперь Катанандова точно снимут. Я лицо рукой скорее закрыла – не узнали меня.
Путин – не указ
А буквально через два месяца после этого события Елена Волдаева получила уведомление из городской администрации за подписью и. о. мэра Булдакова, что ей на двоих с ребенком выделяется квартира. Месяц она вне себя от счастья бегала в мэрию, чтобы подписать договор социального найма, но все время какие-то бюрократические проволочки мешали ей. А в апреле Булдаков отменил свое предыдущее решение. В квартире Волдаевой было отказано, так как ее очередь на исполнение судебного решения еще не подошла. Не может же мэрия идти на нарушение закона.
– Какая-то женщина в правительстве мне так и сказала, – говорит Елена, – вот, мол, пускай тот, кто обещал, вам квартиру и выдает.
После этого ей предлагали двенадцатиметровую комнату в трехкомнатной коммуналке на ул. Ватутина, где к соседям чуть не каждый день вызывают милицию. Одна кухня и одна ванна на всех.
– Мне говорят: или подписывай договор социального найма, или мы тебя снимем с очереди. А я не хочу жить в таких условиях, – объясняет Елена. – Мне уже больше 30 лет, у меня ребенок, и я по закону имею право на отдельную квартиру.
Имеет. Но никто не спешит ей эту квартиру давать.
И желтые пятна на стенах
История с Еленой далеко не единственная. В похожих условиях находятся практические все сироты в нашем городе.
22-летняя Марина Абрамова вот уже два года пытается добиться положенного ей жилья. Марина – сирота, всю жизнь воспитывалась в детдоме. Пару лет назад родила сына – снимать квартиру стало еще тяжелее. Поэтому, когда пришла новость, что девушке предоставляют жилплощадь, обрадовалась очень. Однако недолго Марина ликовала.
– По судебному решению мне положено от 18 до 33 метров, – говорит она. – Нам на двоих с ребенком дали всего 12 метров. В общежитии с кривыми стенами и текущими потолками. Но в официальных бумагах все законно. Хорошо, хоть у меня муж есть – так бы совсем загнулись…
– Я не рада такому жилью. Здесь три этажа сирот, бывших детдомовцев. Опять мы все вместе живем, – всхлипывает соседка Лера Зимина. – Ощущение, что мы в том же детском доме.
В похожем положении оказались десятки и десятки других карельских сирот, мыкающихся без своего жилья и получающих в итоге страшные комнаты в сараях.
Судебные приставы Карелии мрачно шутят: чтобы найти хоть одно пригодное жилье, нужно проявить чудеса сноровки. Сейчас на исполнении находится 41 судебное решение о предоставлении жилплощади сиротам.
– Сколько раз мы говорили чиновникам: ну заложите вы деньги в бюджет на судебные решения! – возмущается главный пристав Карелии Евгений Деготь. – Ведь 100 тысяч – это издевательство! Жилье мы можем предоставлять только муниципальное. А его, конечно же, очень мало.
Словом, в одиночку приставам с этой проблемой не справиться. По их мнению, в администрациях районов сами должны отслеживать пригодное для сирот жилье. Превращать нежилые помещения в жилые. Или узнавать о квартирах, в которых давно никто не живет.
– Части проблем можно было бы избежать уже давно, договорись наша власть с застройщиками, – считает Деготь. – Но ведь у нас никто этого не делает.
Четыре плиты на 8 семей
– Мэрия Петрозаводска чинит настоящее беззаконие, – уверена председатель правления Карельского союза защиты детей Надежда Павлова. – В законе ясно сказано, что сироты, нуждающиеся в жилье, по достижении 18 лет должны сразу же получить его. Причем это должна быть не комната в общежитии, а именно квартира. В крайнем случае, комната в коммунальной квартире, но в уже существующей, а не во вновь созданной. В то время как политика государства направлена на сокращение числа коммуналок, наши власти, наоборот, плодят новые.
Надежда Георгиевна убеждена, что социальное сиротство – это следствие полного отсутствия какой-либо социальной политики в стране. Еще два года назад внеочередники рано или поздно могли рассчитывать на отдельную квартиру. Теперь речь идет только о коммуналках и получить их возможно только через суд. Причем даже суд не гарантирует получение жилья. Он лишь дает сиротам надежду. В бывшем общежитии на улице Зеленой, которое с такой помпой наша администрация презентовала под социальное жилье для сирот, находится по 18 комнат в одном отсеке. И на эти 18 семей приходится по четыре плиты и по два туалета. В 2009 году город планировал купить 21 квартиру для сирот, а купили в итоге две трехкомнатные квартиры и сделали из них шесть комнат в коммуналках. Вроде бы после этого мэрия превратила в коммуналки еще 4 трехкомнатные квартиры.
– Наши власти относятся к сиротам, как к людям второго сорта, – говорит Надежда Павлова. – Они заявляют, что эти халупы – хороший старт для начала. Но ведь это уже далеко не начало. Многим уже по 30 лет, у некоторых дети. А им продолжают выделять жилье согласно очередности их судебных решений. Без учета количества человек в семье. То есть одинокий человек может получить, например, 18-метровую комнату, а женщина с двумя детьми – 12-метровую. Разве это не издевательство?
И остается бедным сиротам уповать на чудо. На еще одно Рождество, когда с неба внезапно спустится Путин, пожмет им два раза руку и улетит обратно на небо. Но ведь и он им не поможет. Ибо не боятся у нас его. Просто любят.
P.S.: В начале августа Верховный суд РК признал незаконным предоставление комнат во вновь создаваемых коммунальных квартирах.
