Дежурный врач городской больницы поленился осмотреть доставленного к нему на скорой пациента, и тот умер. Была ночь. Врач, наверное, хотел спать. И он не обратил внимания на то, что у человека перелом основания черепа. Медсестры видели, что у человека идет из носа кровь, они слышали, что он стонет и кричит от боли, но они ничего не сделали. Ведь врач не поручил им останавливать кровь, а самим им было все равно. Никто даже не положил пострадавшего, нуждающегося в помощи человека на кушетку. Его оставили лежать на полу. Там, куда сгрузила его скорая. Персонал больницы счел умирающего юношу пьяным, вызвал его мать и велел забрать «это» с их пола. Через сутки человека не стало.
Я обратился в Минздрав с вопросом. Я хотел узнать их точку зрения на этот счет. Человек от Минздрава по имени Иван Иванович ответил, что ничего сказать мне не может, ибо они проводят служебное расследование, а оно еще не закончено. Ну так-то да, за месяц Иван Иванович и его коллеги еще не разобрались с этим сложным вопросом. Им еще не все понятно. И своего мнения у министерских Иваниванычей нет. Тогда я задал Ивану Ивановичу вопрос по поводу другого врача. По поводу травматолога из травмпункта.
К дежурному травматологу городского травмпункта полиционеры доставили избитого парня. Рваная дыра на подбородке, нижние зубы загнуты под язык и воткнуты в губу. Врач не стал оказывать ему никакой помощи. Написал «ушиб мягких тканей» и отправил домой. Единственно, посоветовал облизывать губу языком, чтобы она сползла когда-нибудь с зубов. В последствие у парня диагностировали сотрясение мозга, трещину в челюсти и сломанные зубы. Он полтора месяца носил на челюсти шину, а два зуба ему пришлось вырвать.
По этому поводу Минздрав голосом Иваниваныча сказал, что в ходе проверки он нашел в работе травматолога дефекты и принял меры. Какие меры были приняты, Минздрав не уточнил. Сказал только, что врач не уволен, так как ничего сильно страшного он не совершил. Ну не оказал он помощь потерпевшему. Разве это серьезный проступок? Это так, небольшой дефект. Не более того. Видимо, для того, чтоб чиновник счел ситуацию серьезной, пациент должен умереть? Я спросил, не усматривает ли Иваныч в этом врачебном равнодушии какой-то закономерности? Ведь случаев подобных немало… Но работник Минздрава перебил меня и сказал, что никакой закономерности здесь нет… Ну да. Конечно, нет.
Однажды я пришел на платный прием в травматологию Республиканской больницы. У меня порвался мениск, нога не разгибалась, и вообще жить было больно. Специальная добрая женщина усадила меня в кресло на колесиках и повезла по длинным коридорам к лифту. Мы поднялись на второй этаж, она закатила меня в кабинет и ушла. Милый доктор надел мне на ногу лангету, медсестра выкатила меня прочь, и все потеряли ко мне интерес. Я попросил их позвонить той доброй женщине, чтобы она забрала меня. Они кивнули, оделись и ушли по домам. А я еще долго сидел в кресле у лифта. Пока, наконец, сам кое-как не доехал, отталкиваясь от стен до выхода из больницы.
Возле травмпункта остановился троллейбус, из него выходил какой-то дедушка, на ступеньках он споткнулся и упал. Пожилой человек выпал из троллейбуса. Он лежал в двадцати метрах от входа в травмпункт и не мог подняться. Люди побежали к докторам за помощью. Но никто из докторов не вышел. И это правильно. У них же прием. Они же не обязаны оказывать помощь всяким старикам, валяющимся на улице. Спасибо, хоть кто-то из них выдал йод и бинт.
Лет десять назад я лежал в городской больнице. После операции повязка сползла, и шов как-то неприятно зудел. Я добрел до ординаторской, увидел тетеньку врача и спросил, кто бы мог меня перевязать. «Никто», – ответила тетенька и отвернулась. Год назад я пришел на прием в поликлинику, но меня не принимали. Я приоткрыл дверь к доктору и сказал, что у меня номерок на это время и, вот, я уже тут. Врач была в кабинете одна. Она подняла на меня безразличный взгляд, спросила: «Ну и что?» и велела закрыть дверь с другой стороны. Впрочем, таких и даже куда более обидных историй посетители поликлиник могут привести миллионы. Но самые страшные истории рассказывают про стариков, которые попадают в БСМП. Их иногда просто забывают в приемном покое. Стареньких и беспомощных.
Я спросил у чиновника Минздрава, не видит ли он здесь какой-то закономерности? Но он ответил, что не видит. Наверное, ему не известны подобные случаи. Или он рассматривает каждый из них в отдельности, а способностью обобщать и анализировать его обделила природа. Я слышал, такое бывает. Наверное, в министерства специально берут людей с подобным «небольшим дефектом». Ведь если бы они умели обобщать и анализировать, им бы пришлось искать изъян в системе. А какая система захочет брать себе на службу людей, способных искать изъяны в ней самой?
Поймите, я очень уважаю врачей. Я правда считаю их работу самой сложной и ответственной работой на земле. И я убежден, что доктора должны зарабатывать больше, чем все мы, включая генералов, министров и депутатов Госдумы. Я знаю, что среди врачей много реально прекрасных людей и гениальных специалистов. Но еще я хочу, чтобы все врачи и медсестры были добрыми и внимательными. А для этого, видимо, нужно все-таки что-то поменять в системе. Но, боюсь, Иван Иванович даже не понимает, что я имею в виду.
