Я тут на днях руку сломала. Каталась на роликах, подпрыгнула, дальше – падение на задницу и подставленная зачем-то рука. Кисть скривилась и почернела. Я и моя пульсирующая культя лежим на асфальте где-то среди домов в Университетском городке, мой друг судорожно пытается оказать мне помощь, а с собой даже денег на такси нет.
Из милого домика напротив вышли двое парней. Посмотрели на меня заинтересованно и прошли мимо.
– Парни, не можете помочь? – поднялся с колен друг.
Двое сделали вид, что не заметили, и пошли дальше.
– Спасибо, парни, – буркнул друг и попытался меня поднять.
Через пару минут один из прошедших мимо вернулся и встал над нами.
– Что случилось-то? – оглядел он нас свысока.
После демонстрации руки меня подхватили и повели в машину. Путь до травмпункта я не помню: лишь то, что сильно трясло и каждая кочка дарила мне массу незабываемых ощущений. В дороге мы вспомнили, что нам нечем заплатить. Попросив юношей дать их номера телефонов, мы услышали: «Не надо, что вы. Поправляйтесь».
Зайдя в травмпункт, мы увидели заполненный людьми коридор. И это в четверг, в девять вечера-то.
– Вы все к врачу? – изумились мы.
– Да, я последняя, – не поднимая глаз от газеты, заявила рыжая женщина в цветастом платье.
– Тут у девушки перелом, вы нас не пропустите? – взмолился мой спутник.
– Ма-а-а-ла-а-а-дой человек, тут бы всех вперед пропустить, – подала голос дама в углу. – Вон тут вообще инвалид первой группы сидит. И ничего, ждёт. И вы подождёте.
– Но у вас ведь нет видимых повреждений! Посмотрите – ни у кого, – продолжал друг. – Человека с горящей головой среди вас я тоже не замечаю – пропустите!
Толпа ответила нам на это сухим молчанием, все продолжали заниматься своими делами. Дама в углу достала вязание.
Мы опешили и медленно опустились на скамейку. Мимо процокала медсестра, оглядела меня с головы до подкосившихся ног, остановила взгляд на руке – и прошла мимо. Друг психанул и начал звонить в «скорую». На вопрос: «Где вы находитесь?» честно ответил: «В травмпункте. Но тут огромная очередь, и нас не принимают».
– Ма-а-а-ла-а-а-дой человек, не наглейте! – услышал он. – Вы и так у врачей! – и трубку бросили.
Прошло минут десять. Очередь не двигалась. От обиды и боли я стала реветь. Тихо и незаметно, но стала-таки. Соседка сначала немного отодвинулась, а затем принялась искоса на меня поглядывать. «Сейчас я вам платочек дам», – она начала рыться в сумке. Еще одна участливая женщина встала напротив меня и, оперевшись о стену, стала расспрашивать, не открытый ли у меня перелом и насколько мне тяжко. «Может, вам обезболивающее выпить?» – подхватила другая, протягивая мне таблетку найза.
– Спасибо, – прохлюпала я.
Тут в конце коридора появился мой брат. Он у меня работает в ГИБДД. Две внушительные фигуры в форме – он и его напарник – уверенно проследовали к нам. «Поехали», – решительно сказал брат, и уже через 10 минут мы были в БСМП. Там нас приняли моментально. Возможно, благодаря той же форме.
Мне делают рентген. На нем отчетливо видно, что кости мои пришли в беспорядок.
– У-у-у, надо вправлять, – протяжно пропела медсестра, оглядев мою руку.
Меня заколотило.
– Как вправлять? – заметалась я. – Вот прямо сейчас?
– Ну естессно, – медсестра, несколько успокаивая меня своей вальяжностью, открыла шкафчик. – Аллергия на новокаин есть?
Этого я не знала – даже зубы лечу без него. На мой страх и риск его вводят. Я на операционном столе. От обезболивающего руку распирает так, что кажется: либо я оторвусь от земли, либо взорвусь. Надо мной нависли двое врачей и медсестра. Все трое жутко милые. Шутят даже.
– У вас перелом лучевой кости в типичном месте, – дядечка-врач с густой бородой берет мою руку за локоть.
– Или перелом дистального отдела лучевой кости,
– подхватывает врач помоложе, осторожно поднимая мои пальцы.
– Или перелом Коллеса, – продолжает бородач.
– А если бы в другую сторону – то перелом Смита, – тот, что помоложе, мигом обхватывает мою руку, и оба врача начинают ее… делить. По-другому не скажешь. Один тянет за локоть, другой – за пальцы. До характерного хруста. Сначала я в аду, минуты две, сразу после – в раю, под дождем из розовых пёрышек.
– Мочиться будем? – пододвинулась ко мне медсестра.
– Чего? Мочиться? – я снова испугалась. – А надо?
– Да не переживай ты, дурёха, – ласково пропела медсестра. – В смысле, бинт для гипса мочить. Всё, выдохни. Вылечили тебя.
***
У меня, конечно, потом еще много чего было. Повторная репозиция, или, если языком простым, второе вправление кости – один из осколков встал куда-то не туда. Неудобные ночи. Вопли и расспросы знакомых. Но все это, конечно, мелочи по сравнению с тем, что каждый день испытываете вы, медработники. Вы можете быть хамоватыми и невнимательными, но, как теперь уже подсказывает мой опыт, от профессии это не зависит. Тем более что ваша – очень тяжелая. В общем, мое уважение. И спасибо за руку.
