Происходящее на суде по делу заместителя мэра Петрозаводска Сухоруковой создает удручающее впечатление. И дело не в том, что кто-то из свидетелей дает показания, изобличающие Евгению Александровну. Этого-то как раз не происходит. Просто если собрать воедино показания свидетелей – представителей надзорных ведомств, получается безрадостная картина: в области надзора за использованием земель творится полный хаос. Никто ни за чем особенно не следит. Никто не перенапрягается при ответах на запросы. А по итогу на скамье подсудимых оказывается Сухорукова.
Напомним: Евгению Сухорукову обвиняют в том, что в период своей работы в Прионежской администрации она подписала постановление об изменении вида разрешенного использования земель, принадлежащих ООО «Ерошкина Сельга», с «для сельхозназначения» на «для ведения дачного хозяйства». По данным следствия, делать этого было нельзя, так как земли, о которых идет речь, оборудованы системой мелиорации, отчего являются осушенными и считаются особо ценными. Правда, об этой ценности никто не знал и не вспоминал, пока Евгения Сухорукова не перешла дорогу губернатору Худилайнену и его команде.
Рядовой вопрос
В суде закончился допрос свидетелей обвинения. Среди них, в частности, была бывший глава администрации Прионежского района Светлана Чечиль. Это ее обязанности выполняла Сухорукова в тот момент, когда подписывала постановление об изменении вида разрешенного использования земель, принадлежащих ООО «Ерошкина Сельга».
Светлана Всеволодовна подтвердила, что и сама бы обязательно подписала это постановление, если бы не была в тот момент на больничном. В отличие от Евгении Сухоруковой Чечиль была знакома со всеми документами по делу. Именно она возглавляла комиссию, которая выносила решение о возможности изменения вида разрешенного использования земли. Она же подписывала и акт выбора земельного участка.
– Я до сих пор уверена, что все сделано по закону, – заявила свидетель, уточнив, что у Сухоруковой не было причин сомневаться в законности принимаемого решения: на документе стояли все необходимые визы, в частности, таких принципиальных и ответственных людей, как начальники земельного и юридического отделов. По словам Светланы Чечиль, эти люди никогда бы не поставили свою подпись под документом, в котором не были бы уверены на все сто процентов.
Свидетель подтвердила, что Евгения Сухорукова не должна была перепроверять информацию, которая легла в основу постановления.
– При том объеме работы, который был, это невозможно, – пояснила Светлана Чечиль. – Если у специалистов не возникает вопросов…
Показания Чечиль явно не нравились стороне обвинения, и в какой-то момент один из гособвинителей не выдержал и вызывающе кинул:
– Зачем тогда нужен глава? Подпись ставить?
Светлана Всеволодовна не сочла нужным отвечать на откровенное хамство.
Слова экс-главы администрации о том, что Евгения Сухорукова физически не смогла бы проверить всю подноготную документов, которые в те дни ложились ей на подпись, подтвердила и начальник юридического отдела администрации.
– Перепроверять каждый документ, если там нет никаких сомнений, глава не должна, – пояснила свидетель, уточнив, что изменение вида разрешенного использования земель – это рядовой вопрос.
Старый фонд данных
На последнем заседании была допрошена специалист-эксперт управления Росреестра по РК – того самого органа, опираясь на ответ которого комиссия, созданная при администрации Прионежского района, и приняла решение о возможности перевести земли, принадлежащие ООО «Ерошкина Сельга» под дачное строительство. Именно Росреестр в 2011 году сообщил собственникам о том, что данных о том, что земельный участок площадью 61 га не является осушенным, нет. Правда, когда в 2013 году началась проверка и запрос в ведомство написало уже УФСБ РФ по Карелии, а не какая-то «Ерошкина Сельга», специалисты Росреестра почему-то гораздо внимательнее отнеслись к имеющейся у них информации.
– Когда мы даем ответы заинтересованным лицам, мы обязаны ссылаться на те документы, которые хранятся у нас в государственном фонде данных. Поскольку они являются официальным источником, – сообщила специалист-эксперт Янина Иванова.
Вот при ответе ООО «Ерошкина Сельга» такими документами они и руководствовались. А именно – материалами инвентаризации осушительных и оросительных систем сельхозпредприятий 1987 года. Согласно этим документам, на землях, о которых спрашивала «Ерошкина Сельга», никакой мелиоративной системы нет. Что и не удивительно. Мелиорация там появилась только в 1991 году. Если Росреестр – держатель государственного фонда данных об этом не знал, если представитель бывшего собственника земли – директор совхоза «Маяк» об этом ничего не говорил, то с чего вдруг директор ООО «Ерошкина Сельга» должен был понять, что приобретенные им земли особенно ценные? И как об этом должна была догадаться Сухорукова, которая вообще не видела документов по этому делу? Ей на подпись лег документ, уже согласованный всеми ведомствами.
Только в 2013 году после запроса УФСБ РФ по Карелии сотрудники Росреестра начали перерывать у себя всю документацию и нашли-таки какие-то бумаги, свидетельствующие о строительстве на указанных землях мелиоративной системы. Чего бы сразу-то внимательно не посмотрели? Глядишь, не было бы этого уголовного дела. Впрочем, как пояснила представитель Росреестра, найденные документы хоть и свидетельствуют об осушенности земель, опираться на них при ответе на запросы граждан ведомство все равно бы не смогло.
– Акты приемки в эксплуатацию мелиоративной системы не являются документами государственного фонда, то есть они не являются землеустроительной документацией, – пояснила Янина Иванова. – Они подтверждают, что были проведены работы по мелиорации. Этот документ сохранился у нас чисто случайно.
– Я правильно понимаю, что если бы этот акт у вас не сохранился, вы бы до сих пор давали данные о том, что участок не осушенный? – уточнил судья.
– Да. Все верно. Мы так и даем.
То есть если бы сегодня ООО «Ерошкина Сельга» обратилось бы в Росреестр с вопросом, являются ли его земли осушенными, ведомство бы вновь ответило, что таких данных у них нет.
Оказывается, ответ Росреестра по данному конкретному вопросу не является окончательным. Согласно показаниям специалиста-эксперта, ведомство всего лишь имело в виду, что в 1987 году на том месте ничего не было построено, а построилось ли оно после, они не знают. В общем, членам комиссии и новому собственнику нужно было не запросы в специализированные органы писать, а собственное расследование проводить.
Самое интересное, что раз в Росреестре до сих пор нет официальной информации о том, что на землях совхоза «Маяк» в 1991 году была построена мелиоративная система, то эти земли по сей день, согласно кадастровой стоимости, ценными не считаются. Их стоимость – всего 9 копеек за квадратный метр! И вроде бы выяснилось же в 2013 году, когда появилось дело в отношении Сухоруковой, что земли представляют собой ценность, и вроде бы человека из-за них судят и хотят посадить на срок до 10 лет, и вроде бы ущерб ей вменяют немыслимый, а кадастровую стоимость никто не пересматривает и, похоже, не собирается. По всей видимости, потому, что земли и их ценность (сомнительная, кстати, если учесть, что у построенной в 1991 году и почти сразу заброшенной мелиоративной системы уже закончился срок службы) в этой истории играют явно не ключевую роль. Важно – наказать Сухорукову. А за что, большого значения не имеет.
