Когда происходит трагедия, то очень тяжело подобрать правильные слова. Где-то совсем рядом прошла беда. Не задела ни тебя, ни твоих близких, но ты словно почувствовал на себе ее дыхание. Тебе на этот раз повезло. И в глубине души ты чувствуешь какое-то подлое облегчение и тут же испытываешь стыд за него. Стыд, смешанный со страхом, потому что совершенно не понятно, ушла беда прочь или сейчас развернется и явится все-таки за тобой.
Крушение самолета с российскими туристами на борту сейчас обсуждают все информационные агентства страны. Выражают дежурные соболезнования родственникам погибших и дальше бесстрастно начинают размышлять о возможных причинах катастрофы. И мы напряженно вникаем в смысл всех версий, потому что понимаем: по большому счету, это касается нас самих.
Ведь одно дело, если причина аварии была в неисправности самолета. Случайность, халатность, недогляд, стечение обстоятельств – по теории вероятности, в следующий раз такое произойдет где-то далеко и, наверное, не скоро. А значит, слепая беда прошла мимо и ушла неведомо куда. Но другое дело, если самолет был взорван. Тогда все гораздо хуже. Кем взорван? Зачем? За что? Не ответ ли это тех страшных сил, которые мы так победоносно и триумфально начали бомбить несколько недель назад? Ведь если это так, то, значит, беда не ушла. Она будет кружить рядом и ударять всякий раз неожиданно и все время по нам.
Пока ничего не ясно. Официальная версия заточена на несчастный случай. Версия теракта не выгодна. Она может перечеркнуть все наши громкие успехи в борьбе с ИГИЛ. Ведь так все хорошо было придумано. Мы наносим удары с воздуха. Враг гибнет. Мы побеждаем, и при этом наши летучие бойцы неуязвимы. Вот она, та самая маленькая победоносная война. Мы могущественны, сильны, наше оружие смертоносно, с нами считаются, нас боятся, мы боремся со злом. И вдруг оказывается, что за эту войну придется платить такую страшную цену. Через несколько часов после трагедии «Исламское государство» объявило, что берет ответственность за гибель наших туристов на себя. За гибель мам, пап, детей – просто ни в чем не повинных людей, решивших провести на теплом море свой отпуск. Думаю, к такой цене не готов ни один из нас.
Но, с другой стороны, за последние пятнадцать лет наша страна пережила порядка двух десятков терактов, а войну «Исламскому государству» мы объявили меньше месяца назад. Террористы-смертники взрывали российские самолеты, поезда, метро, автобусы, вокзалы и аэропорты. Видимо, так страшно мстили они за нашу другую маленькую победоносную войну. Так что, может быть, между крушением аэробуса и войной с ИГИЛ прямой связи и нет. Может, это какие-нибудь другие террористы? Тем более что американцы, вроде бы, бомбят этот ИГИЛ уже с полгода, и пока им еще ничего не прилетело в ответ. А то, что те взяли ответственность на себя, так, говорят, террористические организации любят приписывать себе все что ни поподя. Чтобы казаться пострашнее и поопаснее. В общем, очень хочется верить, что версия с «ответным ударом» ложна. Да и, вообще, может быть, это и вовсе был не взрыв.
На сегодня специалисты твердо установили то, что самолет развалился не от удара о землю, а распался на куски еще на высоте в несколько тысяч метров. Об этом говорит то, что разные части лайнера раскиданы в радиусе 20 квадратных километров. От чего такое могло произойти, кроме как от взрыва? Одна из «не взрывных» версий сводится к тому, что четырнадцать лет назад этот самолет при посадке задел хвостом взлетную полосу. Его подлатали. Но вот пришло время сказаться старой травме, и хвост самолета сам собою оторвался прямо в воздухе. Кто-то из специалистов доказывает, что такое возможно. Кто-то называет это полной чушью и полагает, что в Египте очень легкомысленно досматривают багаж. А значит, в багаж могли подложить все что угодно.
Версии. Рассуждения. Гадания на кофейной гуще. Рано или поздно нам, наверное, расскажут, что на самом деле послужило причиной гибели 224 человек. Их жалко. И очень жалко тех, кто не дождался их дома. А еще страшно. Потому что совершенно не ясно, что будет дальше.
