В ночь на 26 апреля 1986 года профильные институты получили с Чернобыльской АЭС зашифрованный сигнал: «1, 2, 3, 4». Специалисты поняли, что на станции возникла ситуация, связанная с ядерной, радиационной, пожарной и взрывной опасностями. После приезда специалистов в Припять выяснилось, что на 4-м блоке станции во время проведения внештатного испытания произошли два взрыва. Реактор был полностью разрушен. Опыта ликвидации таких аварий тогда в мире не существовало.
Взрывы раздались в 1 час 24 минуты. Погибли два человека. Тело оператора главных циркуляционных насосов Валерия Ходемчука так и не нашли — его завалило обломками двух 130-тонных барабан-сепараторов. Работник пусконаладочного предприятия Владимир Шашенок умер от перелома позвоночника и ожогов тела в 6:00 в Припятской медсанчасти.
Леонид Телятников — 520 бэр и спор об овцах
Но в самой Припяти о трагедии еще не подозревали.
— Мы сидели на кухне и ждали, когда дадут воду. В Припяти горячая вода была всегда, а вот холодную давали только поздно вечером. Когда услышали взрывы, то не придали этому значения. Неподалеку базировался летный полк, и очень часто самолеты «брали» над Припятью звуковой барьер: на низкой высоте это было довольно ощутимо. Но через три минуты раздался звонок: сообщили, что горит крыша машинного зала АЭС. Левик пошел надевать форму, я побежала за его сапогами. Поскольку муж был тогда в отпуске, водителя он вызвать не мог. Весь караул уже был на пожаре, поэтому пришлось вызывать милицейскую машину. На станцию он приехал через 15 минут после взрыва. Обычно, уходя на вызов, он говорил: «Ларисонька, до свидания», а в тот день почему-то сказал: «Прощай!» Увидела я его уже на следующий день в больнице.
К месту аварии начальник военизированной пожарной части № 2, охранявшей Чернобыльскую АЭС, майор внутренней службы Леонид Петрович Телятников прибыл в 1 час 40 минут. Разведка и тушение пожара шли под его личным руководством. У пожарных не было дозиметров, но они прекрасно понимали, что работают в зоне высокого радиоактивного излучения. За пять часов борьбы со страшным пожаром удалось ликвидировать основные очаги горения на площади около 300 квадратных метров.
— Когда говорят, что пожарные спасли Европу, это не просто красивая фраза. Ведь рядом находились четыре ядерных реактора с топливом, загруженным стержнями… Если бы произошли цепная реакция и ядерный взрыв, действительно, Европы не стало бы. Ребята понимали, чем чревата работа в зоне повышенной радиации, но, тем не менее, пожар локализовали.
Утром от станции одна за другой отъезжали «скорые». На людей, которых оттуда вывозили, было страшно смотреть: распухшие щитовидки, красные лица. Некоторые не переставая смеялись — один из признаков сильного облучения, как и рвота. Все пожарные получили смертельные дозы облучения и были отправлены на лечение в Москву самолетами санавиации. В Японии лучевая болезнь диагностируется уже при дозе в 50 бэр, безопасными считаются 25 бэр, Телятников же получил 520 бэр. К жесткому облучению прибавилось воздействие ядовитых аэрозолей и жестких металлов. У ликвидатора были обожжены дыхательные пути и легкие, шатались зубы. В июне врачи не могли гарантировать, что он будет жить. Еще в мае, в течение нескольких дней в страшных мучениях умерли четверо коллег Телятникова. Врачи отводили ему не больше трех лет, а Леонид после аварии прожил 18.
В 1987 году Леонид Телятников побывал в составе советской делегации в Великобритании на приеме у Маргарет Тэтчер. Премьер-министр сказала, что после чернобыльской катастрофы ее страна понесла серьезные потери, погибло много овец. Леонид позволил себе заметить, что в ситуации, когда гибнут люди, говорить об овцах не совсем корректно. Тогда такие пререкания во время официальной встречи считались страшной крамолой. На том же приеме он приколол на лацкан жакета Маргарет Тэтчер оловянный значок, изготовленный специально к 10-летию его пожарной части, премьер-министр носила значок весь вечер. После перенесенного лечения Телятников не прикасался к спиртному, а по протоколу все должны были пить шампанское. И когда он отказался, «железная леди» сказала: «Тогда я тоже буду пить чай с Леонидом!» А через несколько месяцев из английского посольства Телятниковым прислали фотографии, сделанные на этом приеме. На одном из снимков было написано: «Настоящему мужчине и храброму человеку» и стояла подпись Маргарет Тэтчер.
Сам Леонид Телятников не давал интервью и не писал воспоминаний. Он редко надевал свою генеральскую форму и не носил Золотую Звезду Героя Советского Союза. Зато до конца жизни страдал из-за того, что его подчиненные погибли, а он — выжил. Умирал Телятников тяжело. Он не мог глотать, с трудом говорил, а лицо разъедала одна из разновидностей папилломы — следствие острой лучевой болезни. Его смерть 2 декабря 2004 года осталась незамеченной — в стране вершилась «оранжевая» революция.
Валерий Легасов — «У меня внутри все сожжено!»
Академик Валерий Легасов появился в Припяти одним из первых ученых и провел около разрушенного 4-го блока вместо допустимых двух-трех недель в общей сложности около четырех месяцев. Именно Легасов настоял на немедленной и полной эвакуации города энергетиков Припяти. Сам академик был единственным ученым, работавшим в те дни на месте катастрофы. На армейском вертолете он подобрался к трубе АЭС, совершил облет аварийного четвертого блока и увидел, что идет свечение… Академик на бронетранспортере подошел вплотную к завалу 4-го блока, чтобы сделать необходимые измерения. Благодаря этому удалось установить, что предположения о продолжающейся ядерной реакции недостоверны, так как они реагировали на мощнейшее гамма-излучение. На самом деле котел «молчал», реакция остановилась, но шло горение реакторного графита, которого там было целых 2500 тонн.
Нужно было предотвратить дальнейший разогрев остатков реактора, а также уменьшить выбросы радиоактивных аэрозолей в атмосферу. Тогда именно Валерий Легасов предложил засыпать с вертолетов горящий реактор смесью бора, свинца и доломитовой глины. Свое предложение он подкрепил необходимыми расчетами. Пилоты вертолетов сбросили в реактор более 5 тысяч тонн всевозможных материалов. Валерий Легасов поднимался в воздух вместе с ними по 5−6 раз в день. Бортовой рентгенометр с максимальной шкалой 500 рентген в час зашкаливало…
В Москву Валерий Алексеевич вернулся 5 мая: похудевший, с характерным «чернобыльским загаром» — потемневшим лицом и кистями рук. Близким признался, что в Припяти не оказалось респираторов, запасов чистой воды, лекарств, чистых резервных продуктов питания и препаратов йода для проведения необходимой профилактики.
— На станции — такая неготовность, такая безалаберность, такой испуг. Как сорок первый год, но еще в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же мужеством, с той же отчаянностью, с той же неготовностью…
В тот же день, как только закончилось заседание политбюро, Валерий Легасов вновь улетел на место аварии. Он был единственным из первого состава правительственной комиссии, кто продолжил работу на Чернобыльской АЭС. Академик Легасов предложил организовать группу журналистов, которые ежедневно освещали бы событие и рассказывали населению, как себя вести. Предложение не отвергли, но и пресс-группу так и не создали. Домой Легасов вернулся уже 13 мая с охрипшим голосом, непрекращающимся кашлем и бессонницей.
— Он сильно похудел. На фоне сильнейшего стресса не мог есть. Отец понимал масштаб трагедии и ни о чем другом, кроме чернобыльской катастрофы, думать не мог. За несколько лет до этой страшной аварии на заседании физической секции Академии наук СССР, когда шло обсуждение конструкции ядерных реакторов, отец предлагал сделать для них защитный колпак. Его предложение не восприняли всерьез. Сказали, какое, мол, ты отношение имеешь к ядерной физике? После чернобыльской катастрофы он понимал, что если бы тогда ему хватило ресурсов доказать свою правоту, то последствия аварии не были бы такими ужасными.
Когда генеральному секретарю ЦК КПСС были поданы списки на награждения тех, кто принимал участие в ликвидации аварии, Михаил Горбачев лично вычеркнул имя Легасова, сославшись на то, что «другие ученые не советуют». Однако когда главу государства пригласили в Вену на специальное совещание Международного агентства по атомной энергетике (МАГАТЭ), генсек сказал: пусть едет ученый, который принимал участие в ликвидации последствий аварии.
Когда узнали, что приехал Легасов, который работал на месте чернобыльской катастрофы, людей собралось на порядок больше. Как вспоминал потом сам академик, присутствовавшие сначал шумели, что-то выкрикивали с мест. Но с 15-й минуты доклада в зале наступила гробовая тишина. Несмотря на то, что доклад длился 5 часов, Легасова слушали затаив дыхание. Своей основной задачей он считал не оправдание Советского Союза, а, наоборот, распространение правдивой информации о катастрофе и ее последствиях. Присутствовавших поразила информированность советского академика. Когда Легасов закончил выступление, его приветствовали стоя и даже вручили флаг МАГАТЭ. Ожидалось, что эксперты потребуют, чтобы СССР возместил ущерб от радиоактивного облака, которое после аварии устремилось в Европу. Радионуклиды йода и цезия были разнесены на значительной части европейской территории. Раскрыв подлинный характер катастрофы, Валерий Легасов, по сути, спас страну от многомиллионных исков.
Но правда о Чернобыле понравилась не всем. Были те, кто требовал привлечь авторов этого 700-страничного доклада к уголовной ответственности за разглашение секретных данных. В Европе Легасова назвали человеком года и включили в десятку лучших ученых мира, что вызвало серьезную ревность у его коллег. А сам академик снова и снова возвращался на Чернобыльскую АЭС. Всего на месте катастрофы он побывал семь раз. С каждой поездкой Легасов чувствовал себя все хуже: его постоянно тошнило, изматывали сухой кашель и головные боли, был ослаблен иммунитет. При этом он продолжал работать по 12 часов в день.
1 сентября 1986 года Валерию Легасову исполнилось 50 лет. Академик был представлен к званию Героя Социалистического Труда. Но Валерию Алексеевичу припомнили чересчур откровенную оценку причин чернобыльской аварии. В результате он получил от министерства только именные часы «Слава». А вскоре врачи выявили у Валерия Легасова радиационный панкреатит, лучевую болезнь 4-й степени. В крови были обнаружены миелоциты, стало понятно, что затронут костный мозг. У академика стали отниматься пальцы левой руки, немели правая рука и нога. Медики констатировали у него реактивную депрессию… Находясь в больнице, он принял на ночь большую дозу снотворного, но тогда удалось вовремя вызвать врачей, и Валерия Алексеевича спасли. Друзьям в тот непростой период академик признавался: «У меня внутри все сожжено».
А 27 апреля 1988 года, во вторую годовщину чернобыльской аварии, Валерия Легасова нашли в домашнем кабинете повешенным. Официальная версия — самоубийство. 28 апреля академик должен был огласить правительству данные своего собственного расследования причин чернобыльской катастрофы. По некоторым данным, часть записей, которые начитывал Валерий Алексеевич на диктофон, оказалась стертой. Только спустя десять лет после аварии, в сентябре 1996 года, президент Борис Ельцин посмертно присвоил Валерию Легасову звание Героя России.
Чернобыльские дайверы — в те дни это было худшее место на Земле
Но вернемся в первым дням катастрофы. Уже потушен пожар в четвертом энергоблоке, а сам реактор по рекомендации академика Легасова засыпан песком, свинцом и доломитом. Но в начале мая ученые и сотрудники станции сделали чудовищное открытие: в ядре реактора, где содержится 185 тонн ядерного топлива, продолжается реакция. Фактически реактор плавился. А под ним находился бассейн с пятью миллионами галлонов воды. Все источники дают объем воды именно в галлонах, возможно, потому, что в литрах это звучит и вовсе устрашающе — 22,5 миллиона. Вода использовалась на электростанции в качестве теплоносителя, и от ядра плавящегося реактора ее отделяла только толстая бетонная плита. Раскаленная активная зона медленно прожигала эту плиту, спускаясь к воде в тлеющем потоке расплавленного радиоактивного металла. Если бы ядро реактора коснулось воды, произошел бы загрязненный радиацией паровой взрыв. И тогда события 26 апреля показались бы незначительным происшествием.
— Взрыв, по расчетам советских физиков, вызвал бы испарение топлива в трех других реакторах, сровнял с землей 200 квадратных километров, уничтожил бы Киев, загрязнил систему водоснабжения, используемую 30 миллионами жителей, и на более чем столетие сделал северную Украину непригодной для жизни.
Предотвратить это можно было только одним способом — слить воду из резервуара. Откачать весь объем при поможи пожарных машин не удалось, надо было открыть две задвижки, которые находились под слоем радиоактивной воды. План инженеры разработали быстро — троим сотрудникам станции предстояло спуститься в бассейн, найти задвижки и открыть их, чтобы вода полностью вытекла, пока с ней не соприкоснулась активная зона реактора. Это был превосходный план, он спасал тысячи, если не миллионы людей от неминуемой гибели и болезней. Но он же не оставлял шансов тем троим, кто рискнет спуститься на дно резервуара. В те дни это было худшее место на Земле, и все понимали, что после выполнения операции добровольцы смогут прожить лишь несколько дней, если не часов.
Они вызвались сами — начальник смены чернобыльской станции Борис Баранов, старший инженер управления блоком турбинного цеха номер два Валерий Беспалов и старший инженер-механик реакторного цеха № 2 Алексей Ананенко. Решили, что Ананенко, который точно знал, где расположены задвижки, одну из них возьмет на себя, а вторую покажет Валерию Беспалову. Борис Баранов будет обеспечивать им освещение.
— Мы обдумали заранее все, чтобы не мешкать на месте и уложиться в минимальное время. Взяли дозиметры, фонари. Нам сообщили о радиационной обстановке как над водой, так и в воде. Пошли по коридору к бассейну — барбатеру. Тьма кромешная. Шли в лучах фонарей. В коридоре тоже была вода. Где позволяло пространство, двигались перебежками. Иногда пропадал свет, действовали на ощупь. И вот чудо — под руками заслонка. Попробовал повернуть — поддается. От радости аж сердце екнуло. А сказать-то ничего нельзя — в респираторе. Показал Валерию другую. И у него поддалась задвижка. Через несколько минут послышался характерный шум или плеск — вода пошла.
Когда Алексей, Борис и Валерий вернулись на поверхность, сотрудники АЭС и ликвидаторы встретили их как героев. Да они и были героями. В течение следующего дня вся вода ушла из-под четвертого реактора. К тому времени, когда плита, отделявшая бассейн от плавившегося ядра, была разрушена, воды в резервуаре уже не оказалось, страшного взрыва удалось избежать.
- Выброс радиации, произошедший на Чернобыльской АЭС, в 400 раз превысил эффект атомной бомбы, взорвавшейся над Хиросимой.
- Официально от радиационного облучения количество погибших составляет 600 тысяч человек, из них 4 тысячи человек умерли от рака или заболеваний крови сразу.
- После чернобыльской катастрофы было отмечено повышенное содержание цезия-137 в лишайнике и мясе оленей в арктических областях России, Норвегии, Финляндии и Швеции.
