Джинсы для советского человека были не просто штанами. Это был символ свободы, успеха и причастности к западному миру. Приобрести брюки из плотной хлопчатобумажной ткани было затруднительно, но молодые люди ради обретения вожделенных штанов шли на любые жертвы. Терроризировали родителей, копили деньги, контактировали с криминальными элементами.
Первые джинсы в Советском Союзе появились во второй половине пятидесятых годов. Моду на невиданные доселе брюки завезли заморские гости, прибывшие в 1957 году на Международный фестиваль молодежи и студентов.
Впрочем, тогда до массового помешательства было еще далеко. Попросту потому, что о джинсах знала только очень ограниченная прослойка населения. Ведь заветные штаны могли привезти из-за границы лишь артисты, дипломаты и спортсмены, а также моряки, пилоты и стюардессы. К примеру, актер Владимир Ивашев, чья дебютная роль в ленте «Баллада о солдате» принесла ему всемирную славу, в 1960 году был в США и приобрел там джинсы. Американским корреспондентам даже удалось запечатлеть момент покупки на фотокамеру.
Но шло время, и вот уже в джинсах стали щеголять представители образованного сословия. Так, во время второй встречи Никиты Хрущева с творческой интеллигенцией случился забавный казус. Поэт Андрей Вознесенский явился на прием в джинсах. Генеральный секретарь принял это за идеологическую диверсию и отчитал Вознесенского. Впрочем, документальных подтверждений этому нет. Зато есть кинопленка и стенограмма, на которых запечатлен куда более занимательный и острый диалог Никиты Сергеевича и молодого поэта.
Интересно, что нередко на растущем интересе к западной диковинке предпринимали попытки заработать вроде бы приличные с виду люди. Так, Леонид Тягачев — в 1978 году тренер сборной СССР по горнолыжному спорту — попался на попытке нелегально ввезти в страну аж двести пар джинсов. За контрабанду против Тягачева завели уголовное дело, но в конце концов никакого наказания он не понес.
Моряки и пилоты поступали более осмотрительно. Они надевали под широкие штаны по несколько пар джинсов и в таком виде проходили мимо носа таможенников. Однажды один летчик международного сообщения натянул на себя такое количество заморской одежды, что не смог втиснуться в летное кресло.
Конечно, такими способами удовлетворить ажиотажный спрос на модные штаны было трудно. Поэтому на нелегальную сцену вышли профессиональные контрабандисты — фарцовщики и спекулянты. Отважные бойцы нелегального фронта, они искушали советского человека заграничным тряпьем.
Об одном из самых выдающихся фарцовщиков Советский Союз узнал еще в 1961 году. Речь идет о Яне Рокотове по прозвищу Косой. Вместе с друзьями — Владиславом Файбишенко по кличке Владик и Дмитрием Яковлевым по кличке Дим Димыч — он создал крупную сеть скупки валюты и вещей у иностранцев. При задержании у преступной троицы изъяли полтора миллиона долларов наличными. В пересчете на сегодняшний день это около 13 миллионов долларов.
Несмотря на размах преступной деятельности, валютчикам дали всего по восемь лет. Они могли благополучно отбыть наказание и выйти на свободу даже раньше назначенного срока, но увы. В судьбу Косого, Вадика и Дим Димыча вмешалось одно обстоятельство, ставшее для них роковым.
В 1961 году Никита Хрущев был в Берлине. На встрече один из представителей немецкой делегации заявил, что такого страшного черного рынка, как в Москве, нет нигде в мире. Генеральный секретарь понял, что только что в его лице пощечину получил социализм в целом и Советский Союз в частности. По возвращении в Москву Никита Сергеевич затребовал все дела по фарцовщикам и валютчикам. Ему был нужен громкий и показательный процесс. Разумеется, дело Рокотова и компании как нельзя лучше подходило на эту роль. Суд ужесточил наказание, приговорив валютчиков к 15 годам лишения свободы. Однако и этого генеральному секретарю было мало. Тогда советские власти оперативно внесли изменения в уголовный кодекс. Теперь за валютную контрабанду можно было схлопотать высшую меру — расстрел. Именно такая участь и постигла Рокотова, Файбишенко и Яковлева.
В девяностые годы российская пресса сочинила одну характерную легенду. Дескать, Рокотова и Файбишенко расстреляли за торговлю джинсами, а в последнем слове они сказали: «И все-таки лучшая одежда — это джинсы!» Разумеется, такой миф не могли не подхватить в США. Американские власти назвали в честь Яна Рокотова одну из улиц Нью-Йорка, банки отчеканили памятную монету, а бизнесмены основали компанию по пошиву джинсов Rokotov&Fainberg.
Примечательно, что советский человек был готов платить за вожделенные брюки немыслимые деньги. На черном рынке джинсы продавали и покупали за сто, сто пятьдесят, а то и двести рублей. В то время — средняя зарплата рабочего или служащего! Впрочем, такие жертвы вполне объяснимы. Покупка джинсов была своеобразной инвестицией. Одевая джинсы, молодой человек или девушка сразу вырастали в глазах сверстников. Обладатель джинсов приобретал особый статус. Говорят, советские девицы, завидев молодого человека в джинсах, тут же падали в обморок. Перед соблазнителем в таких штанах не могла устоять ни одна барышня. Так что затраты на покупку были вполне оправданы.
Однако купить джинсы надо было еще уметь. Штаны должны были отвечать ряду критериев — при покупке советские модники устраивали настоящую проверку столь важному предмету гардероба. Мокрой спичкой они проводили по ткани. Если та окрашивалась в синий цвет, то, значит, джинсы настоящие. Если нет — контрафакт. Незадачливые покупатели полагали, что краска на спичке гарантирует образование потертостей, которые считались особенным шиком. Однако на импортных джинсах потертости возникали вовсе не из-за специфического красителя, а по совершенно другой причине. Просто технология производства подразумевала покраску только внешних нитей. Внутренние оставались бесцветными. Оттого-то при длительной носке на джинсах и образовывались потертости.
Интересно, что нечистые на руку элементы все время норовили выдать отечественные джинсы за импортные. Но советская продукция заведомо не могла пройти тест, который при покупке устраивали покупатели. Ведь стандарты легкой промышленности не подразумевали использование некачественных красителей. Однако нелегальные дельцы быстро смекнули, в чем дело, и приноровились красить джинсовые штаны легко стирающейся краской. Так в руках облапошенных модников оказывались джинсы, которые можно было приобрести без лишних хлопот и раз в десять дешевле.
Кстати, в Советском Союзе производство джинсов наладили благодаря санкциям. Разумеется, американским. Незадолго до московской Олимпиады 1980 года президент США Джимми Картер объявил о тотальном эмбарго против СССР. Однако советские власти вопрос импортозамещения решили быстро. В Твери — тогдашнем Калинине — совместно с итальянцами они открыли производство по пошиву джинсов. Линию рассчитали на производство одного миллиона продукции в год.
Впрочем, далеко не у всех хватало ума выкладывать месячный заработок за брюки. Но носить модные штаны по-прежнему очень хотелось. Поэтому советские граждане покупали джинсы отечественного производства, а потом подвергали варке. Зачем? Джинсы приобретали эффектные разводы и начинали напоминать заграничную продукцию. Выглядела процедура так. Джинсы скручивали, а затем стягивали резинками и зажимами. В теплую, но не кипящую воду заливали белизну, опускали скрученные штаны в воду и кипятили минут пятнадцать-двадцать. После варки оставалось только тщательно прополоскать штаны и все — можно было знакомиться с результатами своих трудов. Правда, во время варки стоило надевать перчатки и открывать форточки. Иначе от токсичных испарений можно было, что называется, поймать галлюцинацию.
К слову, на таком незамысловатом способе обработки советских джинсов сколотил первое состояние известный предприниматель и политик Михаил Прохоров. Случилось это в 1988 году.
— Мой друг по пионерлагерю предложил организовать услугу по термохимической обработке ткани, попросту — «варить джинсу», — вспоминал бизнесмен. — Мы купили у знакомого кооператив «Регина», названный в честь его жены, взяли в аренду цех в прачечной, поставили переделанную из стиральных машин технику, добыли керамзит, марганцовку и отбеливатель, разместили рекламу и послали агентов на торговые рынки. Через полгода мы обрабатывали до 500 пар в день, варили джинсы и хорошие деньги.
Повальное увлечение джинсами среди молодежи доставляло немало хлопот старшему поколению. Некоторые родители даже писали в газеты заметки, в которых высмеивали подростковый вещизм. Вот фрагмент типичной статьи об этом явлении.
Впрочем, культ джинсов сложился не только в Советском Союзе. Так, в Америке они стали символом свободы, бунтарства и независимости — джинсы массово носили вернувшиеся с войны военные, затем мода перекинулась на актеров и музыкантов, а американские студенты со временем стали таким образом выражать солидарность с рабочим классом.
Однако в наши дни джинсы почти лишились ореола, который окутывал их на протяжении XX столетия. Теперь они ничего не символизируют и позволяют людям выглядеть обыкновенно. К таким выводам пришел Дэниэл Миллер, известный антрополог из Университетского колледжа Лондона. Судя по всему, на этом историю штанов из плотной хлопчатобумажной ткани можно считать законченной.
