60 лет назад 29 сентября 1957 года произошла ядерная катастрофа — Кыштымская авария. Тысячи людей бросили на ликвидацию ее последствий, еще больше — переселили. Несколько деревень остались нетронутыми, их жители уже 60 лет борются за собственное выживание. Кто-то считает, что к трагедии привел эксперимент по ядерному истреблению людей, а кто-то винит халатность чиновников.
Журналисты «Idel.Реалии» побывали на месте катастрофы в деревне Татарская Караболка. Населенный пункт с 4 тысячами жителей расположен в 30 километрах от комбината «Маяк» и в двух часах езды от Екатеринбурга. Это место стало первым на пути огромного радиоактивного облака. У местных жителей, которые работали на полях, потекла кровь из носа и ухудшилось состояние. Все стали прятаться по домам и погребам в ожидании войны.
— Гринпис у нас был, много кто был! Столько журналистов. Теперь уже почти никто не приезжает. Ничего добиться не можем — все соседи умирают, — говорит 71-летняя жительница Караболки Гульшара Исмагилова.
Прошло более полувека, а в Татарской Караболке до сих пор живут люди, правда, около 400 человек всего осталось. На первый взгляд деревня кажется обычной, но у нее свои ужасные отличия. Почти в каждом доме живут онкобольные, заболеваемость раком здесь больше в 5—6 раз, чем по стране. В населенном пункте расположено 8 кладбищ.
— У нас 8 кладбищ в деревне. Если грубо подсчитать, то семь из них — только онкология. Дети болеют онкологией прямо с рождения. Вот у соседей родилась внучка, в два года обнаружили рак почки, сделали операцию и опухоль за месяц на девять сантиметров увеличилась. В Москву возили несколько раз, ремиссия началась, но в 13 лет она умерла, — рассказывает нам, сидя у себя дома, Гульшара Исмагилова.
Женщина перечисляет всех, кто умер, и показывает фотографии.
— Это папина сестра, у нее онкология — удалены все женские половые органы. Мама — онкология по-женски и щитовидка. Вот мой брат, в 56 лет умер. У него онкология желудка. Нас обследуют, но, когда умирают, у нас же мусульмане, они не хотят, чтобы их вскрывали — а им [властям] это только на руку. Поэтому не всегда официально заявляют, что человек болеет именно онкологией. У меня — онкология печени.
По данным «Гринпис», в 1957 году из-за сбоя в системе охлаждения на «Маяке» взорвалась одна из емкостей по хранению высокоактивных отходов. До Чернобыльской катастрофы это была крупнейшая авария в мире.
Только спустя 32 года официально была признана трагедия на сессии Верховного Совета СССР. Кыштымская катастрофа по своему масштабу уступает только Чернобыльской и Фукусимской. На западе о трагедии узнали на выставке Роберта Кнота, который в 2001 году побывал в районе загрязнения. Фотограф снял тяжелобольных людей.
В день аварии Гульшаре Исмагиловой было всего 11 лет. Она вместе со всеми работала на поле, перед уроками в школе. Во время занятий прогремел взрыв. Все вокруг затряслось и загудело, дети и взрослые, испугавшись, побежали по домам. Через несколько дней школьники стали опять работать на полях. Через пару дней по домам стали ходить люди в химзащите, они пообещали всех переселить. Однако больше их никто не видел.
Только в начале 90-х местные жители узнали из газет, что они живут в зоне заражения. По документам они якобы были переселены еще в 1959 году. Все эти годы Гульшара жила в деревне. Она начинала с работы медсестры, а потом работала на должности председателя сельского поселения. Пошла в политику женщина из-за чувства несправедливости, которую ощущала вся деревня. Она пыталась доказать властям, что она и другие жители деревни — ликвидаторы.
— С 2005 по 2010 год я работала председателем сельского совета и депутатом. За это время я обратилась во все возможные инстанции. В Москве была в 12 министерствах! Обращались к Путину. Он обещал, что расселят, но, как видите, мы все еще тут.
Потом выяснилось, что в cоветское время исполком Челябинского областного совета депутатов трудящихся своим решением № 546 от 29 сентября 1959 года «переселил» Татарскую Караболку к концу 50-х годов. Деревня исчезла с карт и появилась только менее 20 лет назад. Тогда-то мир и узнал, что в 30 км от эпицентра взрыва оставили непереселенными несколько деревень.
— Почти все радиоактивные вещества из организма со временем исчезают, самое долгое — 35 лет. Нас стали проверять только в 1993 году, в 2000 году проверяли. Потом стало понятно, что деревья накапливают радиацию, их сжигать нельзя было, а мы жгли — газа не было в деревне. Много лет добивались, чтобы его провели, и вот, только в прошлом году получилось. Нам, как пострадавшим районам, должно было быть бесплатно, но с нас взяли 160 тысяч, — рассказывает женщина. — У нас тут и ферму строили рядом, потом, правда, перестали, теперь предприниматель гусей разводит. Люди не знают, как питаться, как жить. Их оставили здесь умирать, как подопытных кроликов. Вокруг у нас все — инвалиды. Людям по 20—30 лет, а у них уже инвалидность. Нам как-то запретили пить из колодцев, обещали привозить воду для нужд деревни. Потом они поняли, что это нереально, и во время новогодних каникул снова «проверили». Сказали, что можно пить из колодца.
В июле 2017 года эксперты «Гринпис» взяли пробы речной воды и продуктов в населенных пунктах на берегах реки Теча. Анализ показал в воде и рыбе содержание стронция-90 значительно выше норм.
В 2005 году суд постановил: комбинат опасен для людей и окружающей среды. Тогда же генеральный директор «Маяка» Виталий Садовников был привлечен к уголовной ответственности за слив в реку Теча жидких радиоактивных отходов. В 2006 году он был амнистирован в связи со 100-летием Государственной Думы.
