11 лет назад 29-летняя Ольга ослепла на один глаз по вине врача. Офтальмолог поставил ей неверный диагноз и назначил сложную дорогостоящую процедуру, проводить которую не имел права. Он неудачно проткнул глаз, оставив молодую девушку инвалидом. Зная о своей ошибке, доктор молчал о том, что проблемы со зрением у Ольги начались из-за него. Драгоценное время, когда еще можно было спасти глаз, ушло на консультации с рекомендованными офтальмологом специалистами. Все они после звонка от лечащего врача Ольги не смогли поставить верный диагноз.
Страшную правду она узнала в городской поликлинике на приеме у штатного офтальмолога. В обшарпанной комнате нетитулованный специалист вынес ей вердикт — зрение уже не восстановить. Имея на руках заключение из глазной клиники, Ольга не сумела доказать вину врача, из-за которого частично ослепла. Суд не счел нужным разбираться в деталях дела и признал медика невиновным. Он до сих пор продолжает работать. Ольге не удалось добиться от него даже извинений, не говоря уже о денежной компенсации. Девушка научилась жить заново. Она говорит: «Я — это не мой мертвый глаз». Она окончила вуз, вышла замуж, добилась успеха на работе. Но все же ежедневно сталкивается с трудностями, которых можно было избежать. Она рассказала The Village свою историю о врачебной ошибке, преодолении и безнаказанности.
Весной 2007 года Ольга с мамой пошла в частную клинику в Екатеринбурге на обследование, ей требовалось подобрать очки. Никаких проблем со зрением кроме прогрессирующей близорукости у девушки не было. Но врач считал иначе.
— Нужно было лишь замерить остроту зрения и выписать рецепт, но на приеме врач всплеснул руками: ужас, кошмар, сетчатка глаза начинает отслаиваться, все очень плохо, срочно назначить терапевтический курс, рассказывает она. Курс по тем временам стоил солидных денег — около 10 тысяч рублей, но мы немедленно согласились. С трудом нашли нужный и редкий препарат, который продавался только в одной аптеке. Десять последующих дней я ходила к врачу на магнитно-лазерную терапию и очень болезненные инъекции, которые ставятся во внешний уголок глаза, в орбитальную впадину.
Во время процедуры иглу вводят в сетчатку вокруг глазного яблока почти на сантиметр — это больно и очень рискованно. Право делать такие инъекции имеют только специалисты высокой категории при острой необходимости. Ни должной квалификации, ни нужды в процедуры не было. Но все это выяснится позже. Девять дней ничего не происходило. Боль, синяки под глазами, но врач уверял, что это временные трудности. На 10-й день начались более серьезные проблемы.
— И вдруг на десятый день — резкая боль во всю голову, и у меня слепнет глаз. Врач, очевидно, запаниковал, но все же сделал укол во второй глаз и сказал, что я перенервничала, и это спазм: нужно успокоиться и идти домой. До сих пор помню эту солнечную субботу. Я иду домой и предупреждаю маму, чтобы она не пугалась — у меня временно ослеп глаз. Но к вечеру лучше не стало, и к понедельнику тоже. Я сходила на прием к врачу, и тут начался двухнедельный марафон моей растерянности и человеческой подлости.
Врач отправил девушку из «Преображенской клиники» на кафедру глазных болезней Уральской медакадемии, в государственный клинический центр — его коллеги обследовали пациентку, брали деньги и разводили руками. Две недели Ольга ходила по платным офтальмологам, созванивалась со своим врачом, но никто так и не мог поставить ей диагноз. Девушке помогла сестра. Она отвела Ольгу к знакомому доктору в обычную больницу, где ей наконец сказали, что с ней. Офтальмолог диагностировал атрофию зрительного нерва. Он добавил, что и лечащий врач, и его коллеги не могли не знать, что глаз ослеп и это произошло из-за ошибки во время проведения процедуры.
— По сути, врач проткнул мне глаз. Препарат, который должен был попасть в мышечную область, попал в стекловидное тело глаза. Он заживляет мышцу, но на стекловидном теле вызвал токсический шок, а тот уже привел к слепоте. Оказывается, если бы врач выпарил его сразу — последствия были бы не такими ужасными.
После диагнозов Оля плакала целыми днями. Она поняла, что жизнь уже не будет прежней. Девушка беспомощно натыкалась на предметы, когда шла привычным маршрутом. Со временем она адаптировалась, но привыкнуть к такому непросто. Правый глаз девушки различает только свет и темноту, а на левом минус девять.
— Однажды я шла домой в сумерках, и оставалось два перекрестка, когда я потерла глаз и потеряла линзу. Темно, машины, и не работает светофор — а я не вижу, далеко ли эти машины, и вокруг никого. Не знаю, сколько прошло времени, пока я рыдала от беспомощности, но в итоге я прицепилась к группе людей, перебегающих дорогу. После этой истории я отчетливо поняла, что не нужно стонать — даже полностью слепые люди не сетуют, а учатся ходить с палочкой.
Ольга решила не оформлять инвалидность. Ради скромных льгот нужно каждый год проходить обследование. Девушка считает, что это унизительно.
— Несмотря на все трудности, еще десять лет назад мы с мамой посоветовались и решили, что статус инвалида в 19 лет — это лишнее. Во-первых, в нашей стране, к сожалению, это понятие ужасно стигматизированно. Во-вторых, инвалидность здесь надо подтверждать каждый год — а я считаю это унизительным. Действительно, а вдруг за 365 дней у меня вырастет новый глаз или, скажем, нога?
От вождения пришлось отказаться, а во время родов сделать кесарево. Трудности возникают ежедневно — бытовые мелочи даются непросто.
— Еще у меня есть проблема, которую поймут многие девочки, — сделать одинаковый макияж. Чтобы накрасить веко, нужно закрыть глаз. И когда я закрываю единственный зрячий глаз, чтобы накрасить его, делаю это действительно вслепую. Получается, что макияж я делаю по памяти. С бровями не легче — чтобы накрасить их, нужно снять очки, и очень часто я выхожу из дома с разными бровями.
Ольге было больно и обидно, ведь с лечащим врачом у нее сложились теплые отношения. Но стоило только девушке потребовать от него ответа, как доктор малодушно оболгал ее.
— За те десять дней, что я приходила к врачу на процедуры и каждый раз проводила около 30 минут в его кабинете, у нас сложились какие-то дружеские отношения. Взрослый мужчина, очень похожий на моего папу, — и вдруг, когда он меня калечит, то не звонит и не просит прощения, а посылает к своим коллегам, уговаривая не давать мне заключения, и уходит в глухую оборону. В ответ на судебную претензию он написал, что пациентка не выполняла рекомендации, не являлась на обследования, пропала, а глаз ей, вероятно, проткнули где-то в подворотне.
Девушка получила заключение из московского Институт глазных болезней Гельмогольца. Там она узнала, что добрый доктор, приветливо улыбавшийся пациентам на приемах, цинично обманул ее. Ольгу ждал еще один удар — суд встал на сторону врача.
Мне подтвердили диагноз и сообщили, что врач мог бы исправить свою ошибку: полностью зрение бы не сохранилось, но осталась бы его часть. А еще сказали, что моя сетчатка в идеальном состоянии — никакого лечения не требовалось. Я отправилась с этой мыслью сживаться, а через полгода подала в суд на клинику. Делу помогал опытный медицинский юрист, но в первой же инстанции, в Кировском районном суде Екатеринбурга, нам отказали. Мама хотела бороться, а я отказалась — зрения мне это бы не вернуло, но мы потратили бы немало денег.
На этом проблемы Ольги не закончились. Через два года на ослепшем глазу развилась катаракта. Она снова поехала в Москву на лечение. После операции ей захотелось посмотреть в глаза виновнику всех своих бед.
— Я нашла коммерческую клинику — другую, в ней он работает до сих пор. Нет, мне не хотелось выколоть ему глаз, просто из-за нахлынувших переживаний я решила увидеть, как он отреагирует на меня. Но мне быстро перезвонили из регистратуры и сообщили, что врач примет меня лишь в присутствии заведующего отделением и совершенно в неудобное мне время. Я распсиховалась, и встречи не состоялось.
Ольга прошла долгий путь от отчаяния к принятию. Из случившегося она вынесла ценный урок и научилась жить заново. Понимая, что зрение продолжит падать, она окончила курсы массажа.
Свое отношение к случившемуся я формулирую шуткой: «О господи, ты потерял глаз на войне, как ты живешь? — Ерунда, царапина, щедрые боги дали мне второй!» Главное, что я вынесла — пока ты жив, ко всему можно приспособиться, другое дело — как ты выдержишь этот экзамен. Я обычная молодая женщина, у которой все впереди, просто у меня теперь нет запасного глаза. Мы так заморочены на физическом, на внешности, мы так боимся быть не такими: косыми, с неидеальным телом и неправильным прикусом, что не замечаем — с нами все так, все в порядке.
Чувство юмора и близкие люди помогли девушке справиться со всеми трудностями. Она не замкнулась в себе и нашла человека, который принял ее такой, какая она есть.
— Возможно, мой глаз усохнет и уменьшится в орбите — такие дегенеративные процессы возможны. Глаз удаляют, и на его место ставят имплантат. Буду как бог Один. Моя особенность заметна, но я окружаю себя тактичными людьми, которые делают вид, что все в порядке. Когда на третьем свидании я рассказала будущему мужу о слепоте, он просто спросил: «И что?», на этом разговор прекратился. Восьмилетнему племяннику на вопрос, что с глазом, я грозным голосом отвечаю, что вижу им все, что он натворил в прошлом.
