Из жизни Цыгане похитили четырехлетнюю девочку и продали ее за пару сережек. Спустя 17 лет девушка разыскала семью: ее мать тяжело больна и живет в вагончике

5 224

Ольгу Романович из Минска в четыре года похитили цыгане. Ее продали другой семье за пару сережек. Девочке дали другое имя, она выросла в таборе, но всегда чувствовала себя чужой. Приемная бабушка рассказала ей правду перед смертью и сказала ей найти родную мать. В 20 лет Ольга разыскала свою семью. Оказалось, родителей лишили прав опеки, а ее братья находятся в приемной семье. Самой девушке было негде жить. Историю Ольги рассказал Tut.by.

Цыгане похитили девочку, когда ей было четыре. Они попросили маму Оли Тамару купить им сигарет, пока женщина была в магазине, ее машину угнали вместе с ребенком. Девочку продали цыганской семье в приграничный город Сороки за пару золотых сережек. Теперь ее звали Мария Превда.

Воспитанием девочки занималась приемная бабушка. Цыганка хорошо относилась к ней, но Ольга не ощущала родства с семьей. В 73 года бабушка скончалась. Перед смертью она сказала внучке: ««Ищи свою настоящую мать. Если бы я знала, кто она, я бы тебе это рассказала».

Четыре года назад Ольга разыскала родных. Встреча принесла не только радость. Девушка с болью рассказывает, что стало с ее мамой.

— Я плакала. Моя мать очень больна. Она не живет, она просто существует. Она живет в своем собственном мире, и я не хочу причинять ей боль. Я не осуждаю свою мать за то, что со мной случилось. У моей матери была тяжелая жизнь. Она не виновата в случившемся, так сложилась судьба.

У Ольги двое братьев, они живут в приемной семье. У самой девушки нет дома. Власти Минска выхлопотали для нее комнату в общежитии. Романович пыталась встать в очередь на жилье, но раз за разом получала отказ. Столичная прокуратура выяснила, что у Ольги есть право претендовать на квартиру, несмотря на наличие дома у ее матери.

Дом матери Ольги Романович находится в микрорайоне Цна. Раньше он был деревней, а сейчас входит в состав Минска. Здесь современные коттеджи построены по соседству со старыми домами. Тот, в котором живет Тамара, и вовсе неприметен. Жить в нем нельзя. Женщине пришлось переселиться в вагончик.

— Где-то писали, что Томкин дом кирпичный, на две квартиры, но это не так. Это ж дом ее племянницы! А сама Тамара живет в вагончике на огороде… У нее обычная хата, стоит сразу за домом племянницы, но жить в ней нельзя. Люди рассказывали, что пол в хате провалился, потолок прогнил. Вот и перешла она в этот вагончик.

Местные жители редко видят Тамару. Она ни с кем не общается, видят ее только у колонки с водой.

— Вряд ли вы с ней поговорите, даже если увидите. Она больна, ходит с отрешенным видом… Ольгу, девочку ее, тут никто не помнит, историю ее исчезновения узнали лишь тогда, когда она нашлась. Тут она не появляется.

Ольга Романович неохотно делиться подробностями своей жизни.

— Живу в общежитии, жду, когда решится вопрос с очередью, — скупо отвечает на вопросы девушка.

Согласно материалам прокуратуры, девушка писала заявление в администрацию Советского района с просьбой поставить ее на учет нуждающихся как «лицо из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». Ей отказали из-за совершеннолетнего возраста и отсутствия регистрации в Минске в течение десяти лет. Ольга обратилась в прокуратуру, чтобы разобраться в законности этого решения.

Выяснилось, что в администрации не учли обстоятельства, при которых Ольга осталась без жилья. Прокуратура установила, что «перемена места жительства заявительницы обусловлена исключительно преступными действиями третьих лиц, не позволившими ей своевременно реализовать гарантированное государством право на улучшение жилищных условий». Более того, дом в Цне, где прописана Ольга, не пригоден для жизни. Его признали не соответствующим санитарным и техническим нормам.

Учитывая вскрывшиеся факты, администрации Советского района пересмотрела свое решение.

— Согласно с предложением общественной комиссии, сегодня было принято решение о постановке Ольги Романович на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий как лица, проживающего в жилом помещении, признанном не соответствующим установленным для проживания санитарным и техническим требованиям, — рассказали в отделе жилищной политики администрации Советского района. — Это общая очередь, в ней стоит больше семнадцати тысяч человек.