Харрет Филдинг не может смотреть на старые фотографии маленького мальчика со взъерошенными волосами, который должен был помочь ей стать самой лучшей мамой на свете. Абсолютно невозможно примириться с тем, что он стал таким жестоким монстром. Монстром, которого эта женщина до сих пор боится. О двух историях усыновлений, которые закончились диаметрально противоположно, рассказали журналисты Daily Mail.
Официально он до сих пор ее сын, но Харрет надеется, что она никогда не увидит его. Марку сейчас 17 лет, и он один из неудач органов опеки. Его усыновление закончилось глубокими психологическими травмами, горечью и разочарованием.
Теперь Харрет не очень доверяет органам опеки. Она подозревает, что работники скрывают проблемы некоторых детей, чтобы избавиться от них, а потом не предоставляют полноценной поддержки родителям.
— Я всегда верила, что воспитание может взять вверх на наследственностью. Я думала, забота, дисциплина и любовь родителей помогут исправить поведение ребенка. Я не знала, через что прошел мой будущий сын, когда я подписывала документы. У органов опеки нет обязанности обсуждать такие детали с новыми родителями. Я знала, что жизнь с родной материю была для него ужасна: у него было 5 братьев и сестер. В итоге все это закончилось детским домом. Но я все еще думала, что наша любовь поможет ему. Возможно, после этой истории органы опеки поймут, что некоторые дети просто не подходят родителям без подготовки.
Харрет было 40 лет, когда она решила усыновить ребенка. У ее первого мужа, с которым она познакомилась в 25, были взрослые дети. И он не хотел расширять семью, поэтому в 37 лет женщина развелась. Через 2 года она начала встречаться со своим новым мужем Филом, которому было 43 года. И вдруг забеременела.
Их счастье было коротким. На 12-й неделе пара узнала, что сердце малыша остановилась. Хотя они могли попробовать еще раз, супруги все же решили усыновить ребенка. Харрет до сих пор помнит, как они впервые увидели Марка на фотографии.
Он был очень красивым: растрепаные кудрявые волосы, чудесные голубые глаза. Летом 2007 года 7-летний Марк стал их сыном.
— Я долго обставляла его будущую комнату, покупала книги и игры. Я как маленькая девочка аккуратно ставила игрушки на полки и на его кроватку. Наконец-таки я стала мамой, это было просто чудо!
Но не все шло гладко. Марк оказался очень беспокойным ребенком. Сначала он просто лгал и воровал. Все оставленные без присмотра вещи пропадали. То же самое случалось, когда семья шла в гости к друзьям. Харрет и Фил делали все, что могли, чтобы оправдать его. Каждый год водили его на встречу с родными братьями и сестрами и их новым папой.
У его настоящей матери была героиновая зависимость, а отец был алкоголиком. О Марке, его братьях и сестрах не заботились. У них не было даже кроватей, они могли шататься по улице в любое время суток. Они постоянно голодали. Чтобы достать еду, им приходилось рыться в мусорных контейнерах. Марк никогда не мылся, а когда он пошел в школу, оказалось, что он не приучен к туалету. Когда мальчику было 6 лет, его, его сестер и братьев забрали органы опеки.
Когда все только начиналось, было много приятных моментов. Семья жила около канала, поэтому они часто ходили кататься на лодке, а по пятницам ели пиццу и смотрели фильмы допоздна. Харрет навсегда запомнила смесь грусти и восторга, когда их сын разрывал упаковку рождественского подарка под мигающей гирляндой. Это был его первый подарок на праздник.
Так прошли два года. Фил и Харрет начали отдаляться друг от друга. Женщина сказала супругу, что она в любом случае оставит ребенка. Из-за трудного мальчика у пары не было времени побыть наедине. Фил съехал в 2010 году.
В 2012-м Марк пошел в среднюю школу и начал показывать темную сторону своего характера. Женщина пыталась пристроить его в специальную школу, но Марк настоял на том, чтобы учиться со своими друзьями.
В итоге он связался с хулиганами, и скоро полиция пришла домой к Харрет, чтобы сообщить о том, что ее сын ворует из магазинов и угоняет велосипеды. В 14 лет Марк часто не возращался домой. Он выпивал и покуривал легкие наркотики. В это время он впервые поднял руку на свою мать. Он толкнул ее так сильно, что сломал несколько ребер. Скоро насилие стало постоянным.
— Марк отказался ходить в школу. Когда я пыталась стянуть с него одеяло по утрам, он садился на кровати и мог ударить меня. Постоянные звонки в социальные службы редко помогали. Однажды, когда у Марка случилась вспышка гнева, они просто встали и ушли. Я спросила, куда они уходят, и они сказали, что по правилам они должны сразу же уйти, если кто-то угрожает им. Они, наверное, были счастливы, когда оставили меня одну.
Когда Марк не случайно хлопнул мать по руке дверью, да так, что сломались кости в пальцах, она поняла, что больше нет выбора, и позвонила в полицию. Его обвинили в двух эпизодах насилия и выпустили под залог. После того, как он провел неделю в детском доме, социальные работники стали давить на Харрет, чтобы ему можно было вернуться домой. Специалист обещал помочь с дальнейшим воспитанием Марка. Местная полиция также гарантировала, что сразу же прибудет к ней домой, если что-то случится.
Харрет согласилась, но скоро пожалела о своем решении.
— В сентябре 2015 года Марк и я ругались на кухне, он отказывался идти в школу. Тогда я вылила воду из чайника, который он только что согрел, в раковину, так как боялась, что он может вылить весь кипяток на меня. Он побледнел и начал таскать меня за волосы по всей кухне. Он скрутил мою руку так сильно, что в ней что-то треснуло. Я позвонила в полицию, все еще крича от боли. Марка обвинили в избиении и владении оружием. Полиция нашла у него складной нож. В январе 2016 года Марку было запрещено приближаться ко мне целый год.
Я ясно сказала социальным работникам, что я никогда не хочу видеть его снова. Момент, когда он сломал мою руку, все еще стоял перед глазами, и вся моя материнская любовь пропала. Я слышала, что он переехал к своей родной матери неподалеку отсюда. Я иногда смотрю его Facebook. В одном из постов было написано, что его мама «мертвецки крута», потому что она «сидит на метадоне». Я не чувствую боли. Эти 8 лет я пыталась заботиться о нем, хотя не получала ничего взамен. Сейчас для него это ничего не значит.
Виджай Ренука, старший работник в организации, которая занимается помощью сиротам и приемным родителям, настаивает, что такие случаи большая редкость. За 10 лет работы он ни разу не сталкивался с подобным. Хотя, так как органы опеки стараются пристроить сирот как можно быстрее, иногда проблемы бывают. Но есть и счастливые истории.
Катарин Ватс, 43-летняя преподавательница, и ее муж Джон, который работал штукатуром, тоже решились усыновить ребенка. Она взяли Сару семь лет назад, когда ей было 12. Также они удочерили ее 6-летнюю сестру. 15 месяцев спустя они решили взять брата девочки, который был на год младше Сары.
— Работники скрывали, что случилось с Сарой в ее родной семье. Мы просто знали, что у нее были проблемы. В итоге жизнь семьи сильно изменилась. Оказалось, что девочка совершенно не доверяет мужчинам. Она боялась Джона, называла его «вонючка» и говорила, что он никогда не будет ее отцом. Она даже не могла сидеть с ним на диване. Не позволяла обнимать ее или читать сказку. Джон держался, но все это повторялось каждую ночь. Сара также ненавидела тишину и начинала кричать, как только становилось слишком тихо. Она жевала подушку, когда нервничала. Это же продолжилось и в школе.
Однажды, когда ей было 16 лет, она закрылась в туалете колледжа и начала истерично плакать. Мне позвонили, и я помчалась туда. Когда дверь выломали, она просто рыдала на полу. Я успокаивала ее как ребенка и говорила, как сильно я люблю ее. В конце концов она расслабилась.
У Сары до сих пор случаются подобные приступы, когда она кричит и ломает вещи. Раньше она могла поранить себя и даже говорила о суициде, что очень напугало Катарин и Джорджа.
— Люди говорили, что мы даем Саре и ее брату и сестре слишком много, но на самом деле они нам платят тем же. Прекрасно следить, как они развиваются. Люди не верят, что такие дети меняются, но я вижу, что эти ребята очень сильно продвинулись. Когда Сара только стала членом нашей семьи, учителя не верили, что она сможет сдать экзамены, так как по уровню понимания, ей можно было дать 3 года. Но в итоге у нее все получилось. Конечно, нам до сих пор помогают разные организации. Усыновить ребенка с грустной истории сложнее, чем просто быть родителями.
Эти дети заставят вас испытать такие эмоции, о которых вы даже не подозревали. Когда они в очередной раз расстроят вас, вы будете продолжать, потому что вы уже не можете сдаться. Верьте в невозможное, и у вас все получится. Делайте все, что можете.
