Журналист издания «Комсомольская правда» проник в «мафию нищих», чтобы узнать, как живется современным рабам. Он узнал, что каждый попрошайка окупается меньше чем за неделю.
Как рассказывает издание, в Москве существует общество «Альтернатива», которое занимается помощью современным рабам, буквально достает их из подвалов и притонов. Лидер этого движения — Олег Мельников, он помог уже 500 человек. Олег уверен, что больше половины попрошаек в России находятся в рабстве.
Олег провел экскурсию недалеко от метро «Таганская», так как там больше всего нищих из-за нескольких храмов. Как оказалось, многие зарабатывают попрошайничеством годами.
— Володя, давай оформим тебе пенсию, — подошел к нему Олег. Они старые знакомые, уже несколько лет добровольцы пытаются устроить местным побирушкам нормальную жизнь.
— Я на дом собираю, долгая история, жить негде, — забубнил явно заученную историю «нищий».
— Какой дом? Ты же тут рядом квартиру снимаешь. Наверное, платишь тысяч 50 в месяц? — Мельников махнул рукой в сторону серой многоэтажки на Таганке. Володя молчал.
Там же была «вечно беременная» женщина, которая выпрашивала денег на билет домой. Оказалось, что занимается она этим несколько лет и, естественно, домой не собирается.
Издание рассказывает о нюансах такого рода деятельности. Например, если нищим подают крупную сумму, то они сразу убирают ее с глаз долой, иначе подавать будут меньше. Некоторые нищие стоят там по своей воле, но чаще всего это рабство.
«Многие „нищие“ смирились с рабством, — говорит Мельников. — Экономика на рынке рабов простая. Купить проститутку в бордель — 5 тысяч долларов. Старушка или инвалид для попрошайничества стоят 50 тысяч рублей. Младенцев продают „мадоннам“ как атрибут для выбивания слез с подающих — от 60 до 100 тысяч рублей. Только груднички у них живут недолго — в среднем 3 месяца. Их наркотиками накачивают, чтобы не орали. Потом берут нового ребенка, но прикладывают к нему старое свидетельство о рождении. По такой схеме могут пройти 5−6 детишек за год-два по одному свидетельству».
«Чем хуже выглядит „нищий“, тем больше ему подают. Мы освобождали женщину с Украины. У нее проблемы с глазами, обманом в Москву привезли, мол, на операцию. А тут глаза ей нарочно зашили грубыми нитками, поставили на вокзале…».
Журналист «Комсомольской правды» решил самостоятельно поработать нищим. Он придумал легенду, что ему не хватает денег на билет домой. Для подстраховки его охранял издалека бывший спецназовец.
«Первые минуты мне было стыдно. Даже глаз не поднимал на идущих мимо. А прохожие, наоборот, прямо впивались в меня взглядом, читали, что же мне нужно. И тут — дзинь. В моей коробке звякнула первая мелочь. Это женщина в бирюзовом платьице откликнулась на мою беду. Пошло дело. Монеты сыпались только так. В ход пошли сторублевые купюры. Их я по совету Олега прятал в карман».
Бизнес парня не понравился «нищей мафии», поэтому вскоре к нему подошли трое мужчины: двое из них славянской национальности, а третий — кавказской. Мужчины патрулировали улицу, периодически некоторые «нищие» отдавали им свою выручку.
Журналисту предложили ночевку, а другая женщина даже протянула ему 4 тысячи рублей, от которых парень отказался. За полтора часа ему накидали 4 тысячи 872 рубля, которые он решил отдать в церковь. Его охранник сказал, что бугаи не трогали его, так как им кто-то рассказал, что он под прикрытием.
После этого опыта журналист отправился в рейд по секс-заложницам, чтобы узнать, по своей ли воле там работают девушки. В первом притоне оказалось, что все зарабатывают по своей воле, но у активистов множество историй, в которых девушек затаскивали в притон обманом:
«Многих девушек затаскивают в притон обманом. Однажды мы вызволяли африканку. Та по-русски ни бельмеса. Но повезло — забрел к ним в притон англичанин, та ему все рассказала, а он слил нам адрес. Бордель взяли штурмом. Но она не хотела уходить. Говорит, у нее прядь волос отрезали и наложили проклятие вуду. Мол, сбежит — умрут все родные. Тогда наш активист сбегал в магазин игрушек и купил там бубен. Поскакал вокруг нее — типа снял магию, только тогда она уехала домой».
Общей преступной схемы нет. Большей частью мафии владеют молдавские и астраханские цыгане. Чаще всего они делятся с местным участковым, чтобы тот не лез к ним. Торгуют людьми на рынке рабов.
«Там все знают друг друга. Чужаков не пускают. В России счет невольников идет на сотни тысяч, но до миллиона недотягивают. Статистика такая: примерно 40% рабов приходится на нищую мафию, столько же на заложников нелегальных заводов, которых похищают, отвозят куда-нибудь, например, на Кавказ… И еще процентов 20 — проститутки».
В рабы вербуют очень просто:
«Вот, допустим, как в Москве вербуют людей на площади трех вокзалов. За появившимся там одиноким человеком наблюдают пару дней. Потом его пытаются напоить. Я сам переодевался в бездомного. Ко мне подошел мужик, налил водки, только потом я узнал, что там был клофелин. Очнулся уже в автобусе по дороге в Махачкалу — на рынок рабов. Хорошо, был обвешан датчиками, меня спасли еще в пути.
Многих из малых городов манят хорошей зарплатой, а потом обманывают и увозят на кирпичные заводы в тот же Дагестан. Или еще куда-то. Хотя завод — громко сказано. Обычно это чистое поле, никакой колючей проволоки или забора, вырыта яма с глиной — и рабский труд. Газ для обжига кирпича тоже качают незаконно — делают врезки в общие трубы. Владельцы таких заводиков дают взятки местным чиновникам, чтобы их не трогали. И сами получают десятки миллионов прибыли. Ведь они не платят зарплату, налоги.
