Русская служба Би-би-си подготовила материал с историями женщин, чьи дочери и внуки оказались в Ираке и Сирии. Как сообщает издание, сейчас в базе данных комиссии по возвращению детей из зон боевых действий числится 445 детей из России, более 100 из них в возрасте младше трех лет. Матери - жительницы Чечни, Дагестана и юга России — просят власти помочь вернуть домой своих родственников. Дочери и внуки этих женщин оказались в зоне боевых действий, в том числе на территории, подконтрольной террористической организации Исламское государство (запрещенной в РФ).
— У меня дочка четыре года назад, в 2014 году, вышла замуж, и муж сказал: «Мы поедем в Турцию, там родственники у нас, поедем отдыхать». Я была против, конечно, но они меня ослушались и поехали. Дальше они потерялись месяца на два, я начала паниковать, потом она объявилась, сказала: «Мама, в какой-то квартире здесь нахожусь, тут много женщин, телефоны отобрали у нас, муж пропал, нету его». У меня паника была. Я не знала, что мне делать, куда мне обратиться, я боялась всего. Потом через неделю она мне звонит, у какой-то сестры взяла телефон, скрытно позвонила: «Муж приехал, мам, не переживай, все хорошо». Потом они опять пропали, и так получилось, что оказалось, что они были в Мосуле. В последний раз они мне сообщили [о себе] 25 мая. Заболела она очень сильно желтухой, вроде бы лечили ее в домашних условиях, и жили они, не знаю, в каких-то сараях что ли. Потом она пропала, все, больше нету. Она со мной так разговаривала, как будто прощается со мной. Потом через два месяца, 8 июля, муж объявился, сказал: «Все хорошо, иншалла, не переживайте за нас так». И все. Последний звонок был 8 июля.
В последние месяцы тема с россиянами, которые по разным причинам оказались в зонах конфликтов, стала обсуждаться в СМИ. Жительница Астрахани узнала своего внука на видео с детьми членов ИГИЛ. Видеоролик, снятый в детском приюте Багдада, выложил президент Чечни Рамзан Кадыров.
— У меня дочь вышла замуж. Они жили с отцом. Мы в разводе, мы не жили с отцом. В один день позвонили, сказали, что дочка вышла замуж. Дали мне телефонный номер дочери. Позвонила, мне дали только минуты две поговорить. Я попросила: «Дайте мне поговорить с дочкой». Она начала плакать: «Мама, я не знала, я ничего не знаю, помоги, вытащи». И все. Не дали ей говорить больше. В 2014 году 11 сентября это было. Я потом начала звонить на этот номер, там взяла женщина, на русском языке начала говорить, я говорю: «Дайте мне поговорить с моей дочкой», они говорят: «Это уже не ваша дочка». Я говорю: «Как это?» Она: «Если вы будете поднимать такой шум, я вам вообще не дам разговаривать с ней». Я, конечно, успокоилась, говорю: «Пожалуйста, разрешите хоть одно слово». Но не дали мне с ней больше разговаривать. Где-то между этим прошло два-три часа, потом они сами звонят мне, я быстренько беру. «Макка, Макка, это ты?» И видно, как дают: «Ее сейчас не Макка зовут, а Айша»…
Я знала точно — мы через скайп выходили с ней — она чего-то или кого-то боялась. Она: «Мама, все хорошо». Иногда говорила: «Мама, прости, я не знала, что происходит, я не знала, я просто вышла замуж». И я увидела, как заходит к ней в комнату женщина. И она сразу: «Мама, я же сказала, чтоб ты не звонила мне!» И сразу поменяла[сь]. Я не знаю, почему. Потом 29 августа они сперва были в [нрзб], потом в Мосуле она была, потом последнее время в Талль-Афаре, оттуда их вывели. Последняя связь 31 августа, больше на связь не выходила. С ней внучка моя, уже два годика ей. Тоже она очень больная. Она очень болела, [рас]сказала она полгода назад, от простуды ухо воспаленное. Тоже фотографии посылала: «Мама, ничего не могу сделать, скажи мне, как помочь». Что я могла? Больше связи не было.
В июле стала известна история с жителями городка Маркса Саратовской области 24-летней Светланой Ухановой, ее ровесником и гражданским мужем Евгением Кочаари, которые выехали в Турцию с целью затем попасть на территорию, подконтрольную ИГ. С собой они взяли двух маленьких дочерей Светланы — шестилетнюю Лизу Уханову и полуторагодовалую Амину Кочаари. Отец Лизы отправился за дочерью и с помощью Главы Чечни Рамзана Кадырова смог вернуть ее на родину.
— У нас у всех одна проблема, одинаковая, так что долго говорить, я думаю, не надо. Моя дочь замужем — муж уехал, она потом уехала. Вернулась домой с одним ребенком. И с этим мальчиком она уехала. Потом я поехала в Сирию за ней, чтобы забрать ее. У меня ничего не получилось, я не смогла ее забрать, она сказала: «Мама, я не хотела сюда. Я ни в какую не хотела ехать»… Она в апреле где-то вышла на связь с чужого телефона, сказала, что у нее муж погиб, она с тремя детьми осталась там одна, что она приедет домой, если у нее получится. «Не переживай», — она скинула голос [голосовое сообщение — Би-би-си]. После этого я о ней ничего не знаю. Мне скинули с четырех источников такие новости нехорошие, что она в плену у иранцев. Иран. И все эти четыре источника разные. С разных людей, они друг друга не знают, они меня не знают. Как она туда попала? Я не знаю. Но сказали, что были 24 женщины, их усыпили газом, перевязали руки и увезли — то, что я знаю. И все — о них, о детях я больше ничего не знаю.
Возвращением граждан Российской Федерации занимается МИД России, детский омбудсмен Анна Кузнецова, предложившая создать специальную комиссию по возвращению детей из зон боевых действий, а также главы Чечни и Дагестана. Рамзан Кадыров претендует на активную роль в деле по возвращению детей в Россию и регулярно освещает процесс в своем Инстаграме (организация, деятельность которой признана экстремистской на территории Российской Федерации).
— Мои дети уехали на отдых в Турцию 13 июля 2015 года, потому что моя девочка болела. Она должна была первого сентября приступить к работе, работала учительницей английского языка. И старший сын должен был пойти в первый класс. Я сама провожала ее, надеялась, что она вылечится, приедет, приступит к своей работе, начнется нормальная жизнь в их семье. Потом через две недельки она прислала смску, номер был совсем чужой, я не знаю, она писала или другая женщина. Там было написано: «Мама, я тебе ничего не могу сказать, я вернуться не могу домой». Я потом писала в Турцию в российское посольство, все данные отослала, чтобы поискали их быстро, но все было тщетно… Потом на третий месяц она вышла на связь, навзрыд плакала: «Мама, пожалуйста, прости меня, я не знала, я ради детей оказалась здесь, из-за них приехала сюда». Я не знала, что это означало.
Я требовала, чтобы ее муж выходил на связь, но он не вышел на связь, чтобы спросить с него, почему моя дочь оказалась там. Потом я получила информацию от нее: написала, что ей сообщили, что ее муж убит на четвертый месяц, как они поехали туда. Потом я спрашивала: «Расскажи, где ты находишься? Кто с тобой?» Она говорила, что ей не разрешают эту информацию давать. Не говорила, кто с ней живет, но говорила, что девочки из Чечни с ней. Потом с Мосула она пропала. 30 ноября 2016 года вышла на связь. Когда выходила в тот день на связь, она говорила: «Мама, у нас состояние плачевное, если я больше не выйду на связь, ищи моих детей, не оставляй их там». Недавно девочки, которые приехали оттуда, матери, которых привезли с детьми, отослала им фотографии, одна из них узнала этих детей, сказала, что их видела недавно. Отослала все эти фотографии по своим девочкам, одна узнала, что их мать с ними жила. И она сказала, что на следующий день их тоже должны были в какой-то лагерь увезти. Пришли курды. Они должны были сдаться курдам. У меня больше информации от нее нет.
Непосредственно осуществляет перевозку граждан России из Сирии и Ирака представитель Чечни в Совете Федерации Зияд Сабсаби. Детей и женщин ищут в лагерях, тюрьмах и приютах. По словам Сабсаби, речь идет прежде всего о возвращении детей в возрасте до девяти лет. В Сирии ситуация с поисками лучше, так как в каждом крупном населенном пункте, контролируемом силами президента Башара Асада, есть российские офицеры. По словам чеченских властей, за последние три месяца из Сирии и Ирака в Россию были возвращены, по разным данным, 14 или 16 детей и четыре женщины.
В свою очередь, как рассказала изданию детский омбудсмен Республики Дагестан Марина Ежова, сейчас в аппарате уполномоченного по правам детей в республике около 350 обращений от людей, чьи дети находятся в зоне боевых действий - это только те, чью личность можно подтвердить. Общее же число маленьких детей российских граждан и женщин, уехавших вслед за мужьями в Ирак и Сирию, не известно.
