После резонансной истории с двумя россиянами, попавшими в Сирии в плен к боевикам ИГИЛ (запрещена в РФ), о том, что там воюют лица в составе частных военных компаний, заговорили открыто. «МК» удалось пообщаться с одним из таких бойцов, который сейчас воюет в Сирии за денежное вознаграждение. Сергей рассказал о том, кто и зачем подписывает контракт с такими компаниями и в каких условиях они выполняют свою работу.
Сергею чуть за тридцать, он бывший юрист из Донецка, но по специальности уже четыре года не работает — последнее время он почти беспрестанно воюет. Сначала на Украине, теперь в Сирии. Он рассказал, что сейчас на передовой много случайных людей.
— Ребята спрашивают одного новичка: «Ты хоть вообще понимаешь, куда ты попал?» Он прям под дурака косит: «А что такого — увидел машину исламистов и кидай в нее гранату». Блин, да увидел машину — тикай от нее поскорей. Она на себе тонну взрывчатки несет. Их два типа. Джихад-мобиль и ингимаси — это такие отряды смертников, которые сначала ведут бой как обычные солдаты, а когда у них заканчиваются патроны — активируют пояс шахида. Они взрываются, умирая и забирая всех, кто рядом, с собой. Это ж Хиросима и Нагасаки, сколько на них навешано тротила! Их задача, этих ненормальных фанатиков, — умереть на поле боя. Они ради этого и едут.
О цели своей командировки он говорит прямо: заработать деньги. Для этого и заключал контракт, предполагая все риски, в том числе — не вернуться домой живым.
— Наша цель поездки — заработок. Без патриотизма. Правда, казаки придумывают какие-то красивые сказочки для себя самих — к примеру, что отправляются изучать православие в экстремальных условиях. Сирия же — колыбель христианства, но это тоже для отмазки. В основном люди едут заработать. Просто не все в этом признаются открыто и честно. Это нормально. Мы тоже ехали заработать, а не убивать. Нам как вербовщики говорили: будете охранять коммуникации, блокпосты, нефтяные вышки, заводы восстанавливать, а прибыли на место — оба-на! — и в штурмовой батальон.
Сам контракт, по словам Сергея, представляет собой довольно условный документ. В нем прописаны обязанности, но нет прав. Если нарушаешь один из пунктов договора — попадаешь под штраф.
— Здесь мне предложили 150 тысяч в месяц, плюс боевые, плюс за выход и так далее. У меня жена в декрете, двое детей-погодок, сын и дочка, родители старые. Я столько и за год не заработаю. Даже если представить, что они обманут и заплатят меньше, это все равно лучше, чем ничего.
Как говорит Сергей, крупных частных военных компаний сегодня на рынке две — это ЧВК «Вагнер» Дмитрия Уткина и ЧВК «Туран», мусульманский батальон. Есть еще субподрядчики, посредники, которые тоже набирают людей. Никакого отношения к официальным российским военным структурам они не имеют.
— Насколько они законны, тоже не мое дело; по-моему, они оформляются через левые государства, там их регистрируют и лицензируют — в Южной Африке, например. Знаю, что были такие организации, кто предлагал по 240 тысяч рублей в месяц, но на деле у всех получается примерно одинаково — 150.
Перед отправкой на передовую контрактники проходят курс подготовки, но, как говорит Сергей, это только базовые знания.
— Подготовка вообще так себе, если честно. Стрелковый тир, полигон, учебно-материальная часть… Помимо всего прочего рассказывают о традициях сирийского народа, типа чтобы их случайно не нарушить… Лично мне помогло знание о том, как выжить в пустыне: там же куча всяких ползучих гадов, так берешь четыре колышка, вбиваешь в песок, ниткой шерстяной квадратом их обвязываешь — ни один скорпион через эту шерстяную нитку не пролезет. Они их чувствуют и боятся почему-то.
Контингент среди тех, кто воюет в составе частных компаний, очень разный. Там встречаются и ранее судимые, и безработные. Есть и такие, кто воевал в Донбассе, причем как за ту, так и за другую сторону.
— Удивительно, как может повернуться жизнь. Когда самых первых бойцов туда отправляли, был строгий отбор, говорят, конкурс даже. Сейчас берут всех подряд. Лично я видел ампутанта, человека без руки, он пулеметчик по специальности. Как он сможет стрелять?.. Мне кажется, что последнее время вербовщикам платят за количество набранных, а не за качество. Поэтому и столько глупых потерь.
Рассказал Сергей и о тех самых россиянах, которые попали недавно в плен к исламистам и, по последней информации, были казнены.
— Те казаки, они были из майской группы. 150 человек тогда приехали — в первом же бою получили 19 «грузов-200»… Просто цифры скрываются, в СМИ просачивается минимум информации, что происходит. Те, кто последними приезжали, у них такая подготовка была, что сразу понятно: прибыли смертники… Смалодушничали они. Потому что нормальные пацаны в плен бы живыми не сдались.
Что касается рисков, которые должны быть предусмотрены контрактом, то здесь существуют свои особенности.
— Родственникам платят три миллиона — за погибшего, 900 тысяч — за ранение. Но на деле у нас такая страховка, что если ранят, а бронежилета на тебе нет или каски, то могут и ничего не заплатить. А броник со снаряжением весит 18 кг. Кто его по такой жаре таскать на себе станет?! За это тоже штрафуют. Но близким тех двоих, которым головы отрезали, все положенные выплаты сделают точно, потому что пресса подняла шум.
Страшная казнь с отрезанием голов, по словам Сергея, практикуется в Сирии по обе стороны фронта.
— Наши тоже отрезают. А что, убитого по пустыне на себе всего тащить? За одну голову игиловца сперва платили по 5000 рублей. Ребята их и наволокли целую кучу… Поэтому цену сбросили — нужно прекращать кошмарить местное население, — в последнее время платили вроде по тысяче. Точно не интересуюсь, потому что сам этим не занимаюсь.
Кроме денежного вознаграждения, воюющий в частной компании может также забирать трофеи после боя. Правда, не все из них можно увезти домой.
— Все, что находишь в освобожденных селениях, твое. Требуется сдавать только деньги. У этих фанатиков они свои — золотые динары, серебряные дирхемы, медные фальсы… Хотя они и из чистого золота, с собой их не увезешь. На них стоит символика ISIS — «Исламского государства» (запрещено в России), их хранение и распространение приравнивается к уголовному преступлению и поддержке терроризма. Кому нужна такая головная боль?
Некоторые из знакомых Сергея не только сумели в Сирии заработать, но и, к примеру, найти себе жен из местных девушек.
— Можно жену здесь и купить. Девственница из хорошей семьи стоит 100 баксов. На год. Типа калыма. Если берешь навсегда, то это 1500−2000 долларов. Проще там купить, чем здесь искать. Я знаю ребят, которые выправляли таким невестам документы и увозили потом с собой в Россию.
С питанием в военных лагерях неплохо, но ощущается недостаток воды. Питьевой всегда не хватает, а техническую в пищу использовать строго запрещено. Но главная проблема, как рассказывает Сергей, здесь как ни странно с оружием.
— Техника старая, убитая, лохматых годов… Еще выдают китайские автоматы. Понятно, что люди скидываются и сами в складчину покупают оружие — жить-то охота, а так как с наличными не очень, то многие тратят на это так называемые сигаретные деньги: примерно 100−200 долларов в месяц.
Как говорит боец, к своему занятию он относится как к работе и наемником себя не считает.
— И у меня были убеждения. И я лично знаю тех, кто никогда бы не согласился умирать за деньги — только за Родину и идею. Но постепенно от идей ничего не осталось, и война превратилась в обычный бизнес.
Между тем все участники частных военных компаний могут оказаться вне закона, потому что им грозит статья УК за участие в незаконных вооруженных формированиях. Однако, как заявил представитель одной из таких компаний, их деятельность сейчас востребована и хорошо подготовленные профессионалы российских частных компаний даже теснят на рынке иностранных специалистов.
