«Работать становилось все сложнее в психологическом плане. Финансово все было хорошо, но я понимал, что деньги меня так схватили за шею, что я уже не могу от работы оторваться», — рассказывает Дмитрий Суярков изданию Tut.by.
39-летний программист восемь лет назад принял решение, что мечты должны сбываться. Тогда мужчина принялся строить яхту для своего путешествия. Прошла неделя с тех пор, как Дмитрий вернулся в Брест на собственноручно построенной яхте Oleksa. 4,5 месяца путешественник бороздил по Европе, посетил 14 стран и намотал 3600 миль. В течение своего маршрута Дмитрий сменил трех попутчиков, а один месяц с семьей посвятил рекам и каналам Франции. Вернувшись на родину, путешественник узнал, что работы у него больше нет.
— Но это того стоило, — не отчаялся Дмитрий.
Рукотворная яхта с наклейкой: «Без билета» отдыхает в спальном районе на охраняемой автомобильной стоянке Бреста. Показывая журналистам свою «машину» среди других припаркованных, Дмитрий берет лестницу и поднимается на борт. Внутри — каюта, размером она схожа с кухонькой в старой пятиэтажке. Здесь есть шкафчики, газовая плита и кровать, для гостей — лежаки.
— Это моя яхта, и у меня нет билета, — объясняет Дмитрий. — Просто мне группа нравится. Я их слушаю и чувствую, будто человек не напрягается и на расслабоне поет. Песни цепляют. Вот «Байконур» — это из моего детства. «Пятницу» я все время на работе слушал, спасался от рутины.
Чтобы соорудить собственное судно, у айтишника Дмитрия ушло больше года — 15 месяцев, а вот довел до ума свой корабль мужчина только спустя 5 лет. Элементы будущей яхты путешественник выпиливал в маленькой старой комнате брата, один лишь корпус Дмитрий собирал два года.
— Соприкоснулось с водами судно в 2014 году, тогда яхте дали имя Oleksa. Выбрано оно неслучайно. Дед Дмитрия Алексей Михайлович прошел германский плен и сталинские лагеря. Ну что ж, детская мечта воплощена — яхта готова. Второй пункт — маршрут от белорусского Бреста к Бресту французскому.
— Я яхту строил для того, чтобы ее построить. И когда я все было готово, задумался: а что мне с ней делать-то? Что дальше? И подумал выйти на ней в путешествие, чтобы было какое-то продолжение.
Два года мужчина собирал деньги на предстоящую поездку. Отпросившись с работы, он погрузил яхту на лафет и доставил в польский Эльблонг. 1 июня Oleksa вышла в Балтийское море.
— Мне нужно было «закрыть границу». Дело в том, что пока яхта едет на лафете, она является товаром, поэтому нужно оставить на границе залог, чтобы я ее не продал. Я вышел в море — и мне поставили штамп, что яхта из груза стала транспортным средством. Я «закрыл границу». Потом четыре дня катался по суше: сначала в Гдыню, потом — в Гданьск в аэропорт. Там вернул деньги.
Вернувшись на судно, путешественник наконец отправился по воде. Первым попутчиком Дмитрия стал минчанин Александр. Подбирал себе напарников айтишник через Интернет. Условие было лишь одно: расходы в пути пополам.
Из Владыслово яхта двигалась в Лебу, там первый попутчик спустился на сушу. Далее по Балтийскому морю Дмитрий в одиночку дошел до Устки. Здесь он подобрал второго матроса — Сергея.
— С ним мы сделали переход до Дарлово. А там к нам присоединился мой коллега по работе Максим, и нас стало трое, — объяснил судостроитель.
Следующими пунктами назначения судна Oleksa были Колобжег, Свиноустье, Вольгаст, Штральзунд и Бархёфт.
— Нам надо было выходить в большую воду, но были очень суровые западные ветры и бешеная волна. Мы застряли на четыре дня. Но здесь было такое умиротворение… Там заповедник, зеленая зона, приезжают люди на туры выходного дня, катаются на велосипедах. Мы отстоялись, дождались погоды, выскочили — но участок был довольно мелкий и со злой волной. Поэтому мы думали, как бы оттуда поскорее удрать, шли-шли — и случайно пришли в Данию. (…) Я изначально рассчитывал к середине июля попасть во французский Брест, но из-за того, что постоянно встречные ветры, штормы, пришлось задержаться. У нас ветра не было попутного ни разу!
В Дании Oleksa скрылась на острове Фемарн. После того как шторм миновал, команда держала курс на немецкий Киль.
— Там проплывали через зону учений. Над нами пролетали натовские самолеты — отрабатывали заход на цели. А потом мы пришли в Киль, и нам военные принесли натовскую тушенку, сказали: «Извините, больше никого не было в море, так самолеты на вас тренировались». Там было где-то три килограммовые банки. Две съел, одна до сих пор в яхте лежит, — смеется Дмитрий.
Максим сошел на берег в Киле, у путешественника заканчивался отпуск и ему нужно было вернуться в Брест. В экипаже снова остались двое: Дмитрий и Сергей. Пробороздив реки и каналы, они вышли на реку Эльбу. Следующим в списке был немецкий Куксхавен.
— Это был самый страшный переход. Просто бешеный северный ветер и был отлив. Когда начинается отлив, вода уходит навстречу ветру, и он заворачивает волны. То есть нам навстречу шли волны, которые пытались мою яхту перевернуть. Паруса против ветра не работают, шли на моторе. Немцы молодцы, у них в море стоят на якорях большие спасательные корабли. Если кого-то течением в шторм уносит в море, то они подойдут, «возьмут за шкирку» и спасут. Я себя этим утешал. Но с другой стороны, волна была такая, что, если бы мы потеряли мотор, нас бы просто перевернуло. Перед нами шла железная польская яхта, стали ее догонять: мы ведь легче, нас волна поднимает — и мы ее перепрыгиваем, а то судно ловит все волны.
Далее детище Дмитрия по Северному морю шло к Амстердаму, припарковав «Олексу» в Нидерландах, Дмитрий проводил своего попутчика Сергея.
— В Голландии очень много стоянок, где можно «приткнуться» совсем бесплатно. Естественно, у тебя там не будет ни электричества, ни воды. Но мы стали возле спортивной школы, где рядом была колонка с питьевой водой. У меня есть солнечная батарея, главным потребителем был ноутбук, но им я редко пользовался. Так солнечная батарея за день все заряжала, и я не знал, куда девать энергию. Поэтому был довольно независим от берега. Только за едой нужно было ходить в магазин: у меня был с собой только сухой паек, — объяснил Дмитрий.
Супруга путешественника прибыла в Нидерланды с сыном. Отсюда семья начала совместный маршрут. Проплыв Бельгию, они добрались до Франции.
— Мы дошли практически до самого Парижа. Встретили других путешественников, которые посоветовали нам не заходить в столицу, так как там неспокойно. (…) Мы пошли в Шампань, потом в Нанси. Шли медленно, не спеша. Да и шлюзов много было — практически на каждом километре. На одном шлюзе можно провести полчаса-час, если повезет. Если нет, то и четыре часа просидеть можно.
На протяжении месяца семья сплавлялась по водам Франции. Ночевали путешественники в каюте, а днем смотрели новые города и деревни.
— Яхта шла со скоростью 4−5 узлов. Это 9−10 км/ч. В любой момент могли притормозить. Как только рассвет, я сразу за руль. Таня и ребенок спят. Они проснулись, жена пошла готовить. Мы пообедали и смотрим на реакцию ребенка, ждем, когда он скажет: «Все, я хочу гулять». Где нам понравилось, там мы и стали, сошли на берег. Сыну нужна была спортплощадка, поэтому выбирали, где остановиться, исходя из этого. Мы увидели Францию, какая она есть изнутри. Я понял, что чем дальше из городов, тем ярче люди. (…) Семь лет до этого я отдыхал не больше двух недель. Работа иногда забирала субботу, воскресенье, вечера. Сейчас говорят: «Вон, программисты, бабла немерено зарабатывают». Так, ребята, идите все в программисты. Вы увидите, что это за труд. У тебя мозги высыхают. Когда ты лопатой помашешь, у тебя руки болят, а здесь мозги. Ты точно так же приходишь домой, падаешь и ничего не можешь больше делать. Никто в нашем мире денег просто так не платит. А здесь мы целый месяц вместе с семьей: Амстердам, Франция. Мой ребенок понял, что нужно английский учить, говорил: «Папа, а почему меня вообще не понимают?» Ну мы и начали учить какие-то фразы: «Хэллоу», «Бонжур», «Оревуар».
Итогом семейного отдыха стало прибытие в Страсбург. Отсюда Татьяна и сын отправились домой. Дмитрий поплыл дальше: Германия, Австрия, Словакия, Венгрия, Сербия, Румыния и, наконец, Одесская область Украины — здесь путешественник искал более дешевый способ транспортировки яхты в Брест.
— Кому ни звонил, говорили: «Одесса? 1200 евро. Дешевле не поедем». Искал-искал, а тут мне звонок: «Ну че, маньяк?! Оплатишь дорогу, я приеду заберу». Я аж обалдел. Он мне и говорит: «Я сам маньяк. Драг-рейсингом занимаюсь и понимаю, каково это, за свои деньги все покупать. У меня лафет есть, я за тобой приеду».
Первый поход закончился на пункте пропуска «Мокраны» на украинско-белорусской границе. Оттуда яхту доставили в Брест.
— Я приехал и узнал, что на работу меня обратно не возьмут. Жена сказала: «Как хорошо, что тебя не возьмут». Я ей: «Таня, ты представляешь, что мы сейчас вообще без денег?». Она сказала, что я приходил каждый день, как старик с работы: ничего не мог, ничего не хотел. Упал, поспал и пошел. Ты там сидишь и вкалываешь. Я люблю программирование, но не в таком количестве. Я с детства хотел программировать космические корабли, подводные лодки, а тут занимаешься кредитом, дебитом, цифры летают. Ты приходишь с работы, а ребенок спрашивает: «Папа, а что ты сегодня сделал?» Что мне ему объяснить? Что я за прошлый месяц нашел в кредитах ошибку, выправил ее, и стали проценты правильнее считаться? Я уж думал, что лучше бы игрушки программировал — хоть было бы что показать.
Сейчас Дмитрий выставил судно на продажу, первоначальная стоимость — 14 тысяч долларов. Попрощаться с яхтой принуждают обстоятельства: нужно искать новую работу.
— Продастся — хорошо, нет — буду дальше на ней ходить.
Теперь Дмитрий сомневается, что работа с компьютерными технологиями — единственная сфера его деятельности. Он рассматривает работу в яхтинге.
— На днях позвонили и сказали, что выдвинули на премию «Яхтсмен года в Беларуси-2017». Мне это приятно. Я когда шел, думал, что если уж я не получу этот титул, то что вообще нужно сделать в Беларуси яхтсмену, чтобы победить?! Все-таки на собственной яхте обогнул пол-Европы и вернулся по рекам… Я что-то не слышал, чтобы на белорусской яхте такое кто-то делал. Это надо быть маньяком.
Бывший программист признался, что 4,5 месяца на яхте заставили его изменить свое мировосприятие.
— Каждое путешествие тебя меняет. Ты начинаешь лучше понимать мир.
— Я четко и ясно понял, как сильно люблю свою семью. Мне комфортно, когда я с ними. С ними без моря мне куда комфортнее, чем в море без них.
