Труд — почетная обязанность и моральный долг каждого гражданина. Так гласило советское законодательство и так считали все добропорядочные граждане Страны Советов. Советское общество всегда осуждало тунеядство и безделье, а с 1961 года было и вовсе решено отправлять лентяев и лоботрясов на исправительно-трудовые работы в колонии-поселения. Тогда вышел известный указ. Он призывал усилить борьбу с лицами, которые уклоняются от общественно-полезного труда и ведут антиобщественный образ жизни.
За первые три года под раздачу попали 37 тысяч человек. Люди, которые официально не работали больше четырех месяцев. Скажем, занимались собственным фермерским хозяйством, промышляли незаконной торговлей или давали частные уроки. Среди осужденных оказалось немало людей творческих профессий — поэтов, писателей, актеров и ученых.
Иосиф Бродский
Пожалуй, наиболее известным в СССР тунеядцем был поэт Иосиф Бродский. Клеймить позором за «паразитический образ жизни» его начали в 1963 году. Обеспокоенная общественность требовала призвать «бездельника» к ответу, взволнованные читатели жаждали наказать «тунеядца», а журналисты публично стыдили нерадивого «стихотворца в вельветовых штанах», ведущего несоветский образ жизни и сочиняющего несоветские стихи.
По законам жанра Бродского заподозрили в сумасшествии и отправили на принудительную судебно-психиатрическую экспертизу. Там его будили по ночам, погружали в ледяную ванну, а затем обертывали в мокрую простыню и привязывали к батарее. От жара простыня высыхала и врезалась в тело. Такая вот экспертиза.
Бродскому дали максимальный срок. Пять лет принудительного труда в отдаленной местности. В качестве отдаленной местности власти выбрали деревеньку в Архангельской области. И — ничего не смысля в психологии «бездельников» и «тунеядцев» — жестоко просчитались. Поэт назвал время ссылки самым счастливым в жизни. Можно было в тишине сидеть на краю земли, умиротворенно смотреть из окна избушки и спокойно изучать английскую поэзию.
На защиту Бродского поднялись корифеи советской культуры, среди которых оказались Шостакович, Чуковский, и Твардовский, а также Ахматова, Маршак и Паустовский. К вызволению поэта из ссылки подключилась и мировая общественность. К примеру, известный французский философ и «друг СССР» Жан-Поль Сартр принял самое деятельное участие в освобождении Бродского. Под таким натиском крепость пала, и всего лишь через полтора года после оглашения приговора поэт вернулся в Ленинград. Там ему снова помогли — приняли переводчиком в ленинградское отделение Союза писателей СССР.
Олег Григорьев
Олег Григорьев отвечал главному критерию народности. Все знали его стихи, но никто не знал, кто их автор. Вот, скажем, четверостишие про электрика Петрова, который намотал на шею провод, гуляло по школам, казармам и заводам как анонимное фольклорное произведение, а яркий перестроечный мультфильм — «Витамин роста» — стал одним из визуальных символов беспокойной эпохи. Его сняли по мотивам стихотворения из одноименного сборника детских стихов поэта.
Олег Григорьев работал. Сторожем, кочегаром, дворником. Рисовал, писал прозу и сочинял стихи. Детские и не совсем. В 1971 году выпустил первую книжку детских стихов и рассказов под названием «Чудаки». Она стала очень популярной, по нескольким произведениям впоследствии сняли выпуски телевизионного журнала «Ералаш». Но в том же году поэт принял участие в случайной потасовке и попал на скамью подсудимых. Однако осудили его не за хулиганство, а за тунеядство. Подержав в «Крестах», Олега Григорьева отправили на принудительные работы в Вологодскую область. Поэт так отозвался о периоде своего трудового перевоспитания:
С бритой головою,
В форме полосатой,
Коммунизм я строю
Ломом и лопатой.
Другу литературоведу Владимиру Бахтину поэт так писал о трудовом перевоспитании: «Долблю ломом заледеневшую землю и копаю яму четыре на четыре метра с глубиной в два метра. По лому бьем молотом, и отлетевшие куски выкидываем наверх. Работа каторжная, но легче, чем писать стихи, и платят значительно больше». Словом, советская власть снова дала маху.
На принудительных работах Григорьев писал не только стихи, но и прозу. Правда, она потом пропадала, а найти написанное никак не удавалось. Впрочем, надежда отыскать рукописи Григорьева все еще остается: многие из любопытства крали его исписанные листочки. Или сам Олег Евгеньевич по неряшливости и напрочь отсутствующему честолюбию забывал их у случайных собутыльников.
Николай Годовиков
Широкую известность актеру Николаю Годовикову принесла роль Петрухи в фильме «Белое солнце пустыни». Образ, созданный артистом, стал легендарным, а его фраза «Гюльчатай, открой личико» моментально ушла в народ.
Актер не отличался спокойным нравом с детства. Уже в шестнадцатилетнем возрасте он состоял на учете в милиции как трудновоспитуемый. Но в то же время юный Николай всерьез задумывался о театральной стезе, хоть и учился — по настоянию матери — в физико-математическом техникуме. В 1966 году ему удалось получить несколько эпизодических ролей в фильме «Республика ШКИД», а год спустя он сыграл безымянного красноармейца в ленте «Женя, Женечка и „катюша“». Еще через год роль Петрухи принесла актеру всенародную любовь и известность.
Правда, тогда мало кто знал, что актер имеет склонность к асоциальному образу жизни. На съемках фильма он украл съемочное оборудование, и его посадили в камеру предварительного заключения. Впрочем, тогда все обошлось.
В 1977 году Годовиков в драке с соседом по коммунальной квартире получил серьезные травмы, из-за которых ему стало трудно найти работу. Впрочем, трудоустроиться ему все-таки удалось, но в 1979 году он работу бросил и некоторое время не работал. В результате — срок в один год. Неприязнь и зависть к артисту участкового сыграли в этом не последнюю роль.
— Кино сыграло отрицательную роль в моих отношениях с милицией, — вспоминал Николай Годовиков. — У меня не сложились отношения с участковым. Он мне говорил: «Ты вот снимаешься в кино, сыграл Петруху, а я простой участковый. Но, если захочу, я тебя посажу».
Владимир Войнович
Написанная на стихи Владимира Войновича песня «Четырнадцать минут до старта» стала любимой песней советских космонавтов. Поэт и прозаик, он написал не только множество повестей и романов, но и стал автором сорока песен, которые любили петь советские граждане. В 1962 году он стал членом Союза писателей и получил общественное признание. Как на родине, так и за рубежом.
Однако во второй половине 60-х Войнович принимал активное участие в правозащитном движении, а кроме того, за рубежом вышел его сатирический роман «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина». За это в 1974 году его исключили из Союза писателей, а органы госбезопасности начали проявлять интерес к писателю. К примеру, в мае 1975 года они отравили Войновича психотропными препаратами.
Через три года с писателем завести знакомство решил участковый Иван Стрельников. Задачей Ивана было прощупать почву — найти достаточно оснований для обвинения Войновича в тунеядстве. Он стал наведываться к прозаику и заводить с ним разговоры. Однажды страж порядка осторожно заметил, что Владимира Николаевича исключили из Союза писателей. На это Войнович ответил: «Из Союза писателей меня исключить можно, а из писателей — нет».
В другой раз Ивану Стрельникову пришлось выслушать целую тираду, с которой на участкового обрушился Войнович. Писатель принялся стыдить Стрельникова за то, что тот пытается обвинить его в паразитизме, не имея на то никаких оснований. В качестве доводов в свою защиту Войнович приводил книги, изданные тиражами в сотни тысяч экземпляров и переведенные на десятки языков, песни, горячо любимые советскими гражданами, а также четырехлетнюю службу в советской армии и опыт работы в колхозе, на стройке и на заводе. Судя по всему, участкового это убедило. Войнович не получил срок за тунеядство.
Александр Огородников
Александр Огородников стоял у истоков возрождения христианской веры в Советской России. Его младший брат Борис знаком российскому читателю по книге «Несвятые святые», которая была высоко оценена критиками и приобрела широкую известность. Автор книги — Георгий Шевкунов, архиерей Русской православной церкви, имеющий репутацию духовного наставника Владимира Путина.
Александр Огородников учился на философском факультете Уральского государственного университета, но был отчислен за создание кружка, неподотчетного и неподконтрольного бюрократическим структурам университета. После отчисления он поступил во ВГИК на сценарно-киноведческий факультет, но через два года его снова исключили. На этот раз за попытку снять фильм о духовных исканиях молодежи. Даже несмотря на то, что талантливого студента заметил сам Андрей Тарковский и пригласил вместе с ним работать.
Через год Огородников организовал семинар, в рамках которого его участники изучали богословие и христианскую философию. Впоследствии четверо участников семинара стали священниками, двое — диаконами, а один — Александр Щипков — известным социологом и религиоведом, а также советником председателя Государственной думы.
Причины духовного обнищания советского общества Огородников видел в насильственном уничтожении христианской культуры и в столь же насильственном насаждении атеизма. Разумеется, такой взгляд на советскую жизнь ему простить не могли. В 1978 году его осудили за тунеядство и из Москвы отправили отбывать срок в Комсомольск-на-Амуре. Но статья за тунеядство не предусматривала большого срока заключения, поэтому вскоре Огородникова осудили за антисоветскую агитацию и пропаганду. На свободу он вышел только в 1987 году.
