В советское время продажной любви не существовало. Потому что продажная любовь могла быть только в странах загнивающего капитализма, а в стране процветающего социализма проституция быть не могла. Во всяком случае именно так говорили органы власти и партийные работники. Но в жизни все обстояло иначе.
История советской проституции берет начало сразу после революции. Очевидно, что проблема торговли телом досталась захватившим власть большевикам в наследство. В ноябре 1916 года газета «Биржевые ведомости» предположила, что в стране существует целая армия публичных женщин, численность которых достигает чуть ли не нескольких миллионов. Ситуацию усугубила Февральская революция. Временное правительство отменило все нормы полицейской регламентации проституции. Труженицы пола тут же почувствовали свободу и начали создавать профсоюзы.
В двадцатые годы — особенно во времена нэпа — проституция расцвела всеми цветами. Нередко притоны стали открывать представители бывшей элиты и интеллигенции. К примеру, в 1924 году супруга одного из петербургских артистов завела самый настоящий вертеп. Заведение специализировалось на садистах и извращенцах. Работать с такими клиентами приходилось самым обыкновенным девушкам, которые однажды оказались на скользкой дорожке. Любопытно, что в Северной столице уже тогда было немало лиц с половыми отклонениями. Так, во второй половине двадцатых годов милиция обнаружила десятки притонов, в которых обслуживали лиц именно с сексуальной девиацией.
Примерно такое же число публичных домов работало на состоятельную и благопристойную публику. Многие из борделей верхнего ценового сегмента располагались прямо в магазинах. Разумеется, не в торговых залах, а в задних комнатах. Одно из таких заведений работало прямо на Невском проспекте. У витрин продавали меха, а в глубине торговых помещений занимались совсем другими делами. К тому продавщиц обязывали хозяева магазина. Обслуживали не только покупателей, но и поставщиков.
Впрочем, что извращенцы — в проституцию вовлекали детей и подростков. Историки Наталья Лебина и Михаил Шкаровский в книге «Проституция в Петербурге» рассказывают типичную историю того времени. Безграмотная семнадцатилетняя девушка приезжает в Новосибирск на заработки. Помыкавшись, оказывается на вокзале. Беднягу тут же замечают дельцы от продажной любви и входят в доверие наивной девушки, а затем обманом завлекают в притон. Опаивают до беспамятства и отдают первому клиенту, а тот попросту насилует беспомощного почти еще ребенка. Девушка неоднократно бежит из притона, но хозяева находят ее и жестоко избивают. Через месяц она заболевает сифилисом. В то время это означало сгнить заживо.
А вот еще одна история, но только уже из Ленинграда. В 1925 году в одну из венерических больниц бывшей столицы поступила восьмилетняя девочка. Мать занималась проституцией. Причем прямо в соседней комнате. Вскоре девочку растлили, и она стала торговать собой. Клиентами малолетней становились подростки.
Так обстояло дело в первое десятилетие советской власти. Разумеется, большевики предпринимали попытки обуздать проституцию. К примеру, в 1919 году в Петрограде они создали лагерь принудительных работ для женщин, в который в шестидесяти процентах случаев попадали женщины легкого поведения. Тогда же власти создали комиссию по борьбе с проституцией при наркомате здравоохранения, а также межведомственную комиссию по борьбе с проституцией при наркомате соцобеспечения. А на притоны время от времени устраивали облавы.
В то же время советская власть пыталась переубедить проституток и помочь им вернуться на путь истинный. Так, центральная комиссия по борьбе с проституцией при наркомздраве отстаивала идею социальной реабилитации проституток. Жриц любви считали жертвами капиталистического строя. Были даже созданы профилактории, в которых девушки получали шанс вернуться к нормальной жизни.
Уголовное наказание за содержание притонов и вербовку женщин в проститутки появилось в 1922 году. Наказание предусматривало лишение свободы на срок не менее трех лет, а также конфискацию имущества. Полную или частичную. Официального запрета на добровольную торговлю телом не было.
Ситуация начала меняться в 1929 году. Тогда жриц любви стали отправлять на принудительное трудовое воспитание. Попавшиеся органам правопорядка проститутки оказывались в артелях и мастерских открытого типа, а также в полузакрытых трудовых профилакториях и загородных колониях специального режима. Если женщина по выходу на волю вновь принималась за старое, то ее отправляли уже в лагеря НКВД.
В то же время к борьбе с порочным явлением привлекали и общественность. Так, комсомольцы получали от старших товарищей серьезные наставления. Партийные органы настаивали на необходимости нанести решительный удар по потребителям секс-услуг. В особенности из числа руководящих работников. Не пренебрегали и мерами морального воздействия. Одна из брошюр библиотечки «Жгучие вопросы» журила девушек легкого поведения. Авторы упрекали девиц в том, что они подрабатывают на наряды и обновки аморальным способом.
К 1937 году проститутки приобретают статус классового врага, становятся паразитами и нетрудовыми элементами, а поэтому за решеткой они оказываются по политическим обвинениям. Тогда же власти присоединяют профилактории к системе ГУЛАГа. Впрочем, комплексные меры по борьбе с проституцией действительно принесли результаты. По крайней мере исчезли организованные формы проституции.
Зато с индивидуальными формами все по-прежнему было в порядке. К середине пятидесятых годов проблема проституции попала под пристальное внимание сотрудников правопорядка. Только в Ленинграде удалось выявить около 600 ночных бабочек. Выяснилось, и где расположены основные места дислокации проституток. Ими оказались Гостиный двор, Екатерининский сад и окрестности Московского вокзала, а также рестораны «Метрополь», «Северный», «Москва» и «Балтика».
Примерно две трети из числа выявленных проституток занимались своим ремеслом профессионально. То есть жили только продажей собственного тела. К примеру, в июле 1956 года оперативники поймали проститутку Елизавету Плехнович. Официально она не работала, зато неофициальная работа кипела. Женщина находила клиентов в Гостином дворе и приводила в свою квартиру. Одним из попавшихся в сети опытной жрицы любви оказался Виктор Адамович Гузовский. Добропорядочный с виду советский гражданин — член КПСС и инженер в институте усовершенствования врачей — уплатил за совершение полового акта 50 рублей. Впрочем, это была не единственная цена, которую пришлось заплатить Виктору Адамовичу. Выяснилось, что Елизавета Плехнович была больна гонореей.
Любопытно, что были и те дамы, которые окунались в лоно порока и разврата только время от времени. В качестве подработки. И таких было примерно треть. К примеру, в начале июня 1956 года милиционеры проследили за двумя девушками, которые встретились с двумя мужчинами. Вся компания зашла в один из домов по улице Дзержинского, а через сорок минут девицы уже вышли на улицу. Их задержали. Выяснилось, что обе — двадцатилетняя Екатерина Баталова и двадцатидвухлетняя Надежда Карнаухова — работают на первом молокозаводе. Они поведали, что познакомились с мужчинами с целью сожительства. Правда, тот факт, что сожительство оказалось столь недолгим, пояснить не смогли. Поэтому девушкам пришлось сознаться в совершении полового акта за вознаграждение. Тридцать рублей каждой.
Кстати, читателя наверняка интересует, а сколько это было в пересчете на сегодняшние деньги? Разумно привести данные по средней зарплате. Так вот. В 1955 году средний заработок рабочих и служащих составлял 711 рублей.
Помимо собственных квартир, проститутки работали в нелегальных притонах. Часто такие бордели устраивались у какой-нибудь престарелой бабули, которой девицы приплачивали за предоставляемые площади. К примеру, Ольга Андреевна, инвалид второй группы, брала с пары по 15 рублей.
Нередко местом разврата служил автомобиль такси. Клиенты вместе с девицами приезжали на городскую окраину, таксист деликатно выходил из машины, а пассажиры приступали к любовным утехам. Правда, зачастую такие вояжи оказывались небезопасными.
— 24 июля 1956 года проститутка Зубкова Ольга Николаевна, 1936 года рождения, без определенного места жительства и занятий, познакомилась у Московского вокзала с гр. Гавриным и на машине такси поехали в Удельнинский парк для совершения полового акта, где выпили водки, совершили половой акт, а когда Гаврин опьянел и уснул, Зубкова его обворовала и скрылась. Сейчас задержана и арестована, — писали в отчете о проделанной работе сотрудники ленинградского уголовного розыска.
Но какие бы усилия не предпринимали служители правопорядка, все упиралось в одно важное обстоятельство. Официально проституции в стране не существовало. Ни в печати, ни в законе. А поэтому милиционеры не понимали, за что можно привлечь жриц любви. Проблему прекрасно осознавали на верху. Так, однажды в 1957 году заседала одна из комиссий Верховного Совета СССР. Рассматривали проект закона «Об усилении борьбы с антиобщественными, паразитическими элементами». И вот секретарь комиссии произнес любопытные слова:
— И опять возникло затруднение: как говорить о проституции, когда мы неоднократно заявляли в печати, что проституции у нас не существует?
В такой ситуации органам правопорядка приходилось наказывать проституток по другим статьям. К примеру, за мелкое хулиганство. Однако к сколько-нибудь значимым результатам это не приводило. Поэтому милиционеры использовали еще и положение о паспортах, которое было дополнено пунктом о выселении проституток. Впрочем, и это особой роли в борьбе с проституцией не сыграло. Из тысяч московских девиц легкого поведения в 1959 году из столицы выселили только 29.
В начале семидесятых годов в жизни советских публичных женщин начинается новый этап. Ведь, во-первых, именно тогда появляется класс элитных проституток, а во-вторых, они начинают сотрудничать с органами госбезопасности. С чего бы вдруг? Дело в том, что элитные путаны обслуживали иностранцев. Поэтому они могли, охмурив клиента, выведать у него важную информацию, а также проследить за кем-нибудь или сделать фотокопии документов. А иногда и собрать компромат на то или иное лицо. Это в первую очередь. А во вторую — сотрудники КГБ выявляли преступные сети, которые разрастались вокруг секс-предпринимательниц. В деле были задействованы руководство гостиниц, управляющие ресторанами и прочие лица, получавшие доход с нелегальной деятельности проститутки.
С началом перестройки советские путаны практически вышли из тени. О проституции начали говорить открыто. В частности, в прессе. К примеру, в 1986 году газета «Московский комсомолец» опубликовала цикл очерков о публичных женщинах Советского Союза. Тиражи побили все рекорды. А в 1988 году вышла повесть Владимира Кунина «Интердевочка», по которой вскоре сняли одноименный фильм. Что касается властей, то они снова хотели сдержать рост проституции и ввели за нелегальный промысел административный штраф в размере 100 рублей. Однако существенно повлиять на ситуацию это не смогло. В очередной раз.
