У всех, кто так или иначе знаком с Республикой Беларусь, она ассоциируется с картошкой. История о бесконечной любви к картофелю: Владимир Забелов отдает ей все свое время. Репортаж из «огорода» от журналистов издания TUT.BY.
Хозяйство фермера — 70 гектаров земли, из них 9 отдано картофелю. В картофельной долине трудятся всем семейством. На вопрос, можно ли на бульбе заработать миллион, мужчина отвечает: «Будем стараться». С журналистами фермер общается, не отвлекаясь от дел.
Вот уже две недели хозяйство заливало дождем, располагается ферма в деревне Малевичская Рудня Жлобинского района. Работать стихия мешала, сегодня уже ничего не остановит тружеников: сухо.
— Ну что, едем осматривать владения? — приветствует хозяин гостей.
У Владимира в жизни все любимое: жена, двое деток, картошка. Об этом плоде он говорит с упоением, с огнем в глазах. В свои 42 года фермер выглядит так, как полагается настоящему деревенскому мужчине: на голове — плотная шапка, на плечах — темная куртка.
— Бывает, летом гуляешь по бороздам — и только «Вектор» (сорт картошки.— прим. TUT. BY) ковром сиреневым цветет, аж сердце сжимается от такой красоты. Эх, только рано вы ко мне приехали. Еще бы годика три… Планы у нас с родней, конечно, наполеоновские.
Одна подсказка о планах: вот бы картофельные плантации раза в два увеличить. Все необходимое есть: корнеплод хороший, при правильном уходе еще и прибыльный. Здесь до поселка Веселый — километр.
— Вон под лесом поля мои, колхоз в этом году выделил, — указывает он в сторону деревьев, чуть дальше его основные земли. — Площадей много, но очень засоренные. Желтое пятно видишь? Это я сорняки вытравливаю. Почву к весне готовлю.
Изначально ферма была гораздо меньше — 13 гектаров против сегодняшних 70.
— Тринадцать? Тринадцать ведь несчастливое число, — говорит журналист.
— Нор-маль-ное, — пресекает фермер суеверия и уточняет: — К тому же там 13,2 га было. В общем, сколько смогли получить и потянуть, столько взяли и тянули.
На плантациях Владимира не только истинно белорусская картошка, но и еще капуста, морковка, свекла и зерновые. На одном корнеплоде, поясняет, не потянешь: поля и культуры чередовать нужно.
— А вы откуда все эти тонкости знаете? Вы же водитель, — интересуется репортер.
— Так я ж в деревне родился, вырос за конем и за плугом. Сколько себя помню, все свободное время в огороде, — рассказывает он, как попал в сельское хозяйство. — Сидели как-то с товарищем, Виктор его зовут, я говорю: нужно шевелиться, что-то зарабатывать. Я пахать, сажать умею. Он предложил: давай крестьянско-фермерские хозяйства откроем. Отвечаю: «Давай». Его отец этим занимался, так что старт у Вити покрепче был. Ну, а я, считай, с нуля брался. Что я имел? Старый родительский трактор и 50 соток.
Еще фермер работает на Белорусском металлургическом заводе. В дороге он рассказывает журналистам: на БМЗ Владимир уже 25-й год. Пришел из армии, устроился в сталепроволочный цех. Потом понял, что больше любит технику, и тогда перевелся в водители. Сейчас его график — два через два. Два дня он на заводе, вторые два — в хозяйстве. Затем — наоборот, и так уже три года.
На вопросы об отдыхе мужчина отвечает:
— Так темнеет теперь рано… С девяти вечера до шести утра — мне хватает.
Название поселка говорит само за себя — «Веселый», здесь живут очень интеллигентные дачники. Была такая история в прошлом году: со двора одного из них кто-то уволок 15 ульев. После этого на небольшом гараже хозяин написал огромными буквами: «Уважаемые воры!» — и «по-хорошему попросил» больше так не делать.
Сейчас, осенью, здесь безлюдно. Единственный постоянный житель — бывший сталевар БМЗ Виктор.
— Витя — это моя охрана, —говорит о нем Забелов, большая часть фермерского хозяйства аккурат примыкает к землям сталевара. — Он весь день по двору ходит, и все у него под надзором. За три года ни один негодяй ко мне на плантации не зашел. Кабан дикий был, лось лазил, но негодяи не заходили. Тьфу-тьфу, а где у вас тут деревяшка? О что постучать можно?
— Так вы же не суеверный, — шутит журналист.
— Я предусмотрительный.
— И сколько в деревне стоит личная охрана?
— Какие деньги? Мы ж земляки. Я в этом поселке родился, вон моя хата стоит, — показывает он вперед. — Это мы потом уже с родителями в Малевичскую Рудню переехали. А жизнь тут начиналась.
Слово «жизнь» эхом рикошетит от деревьев: домов тут почти нет.
— Часть хат здесь давно закопали, некоторые дворы отдали мне под посевы, — удивляет хозяйственный Владимир. — Я их два года навозом удобрял — земля как пух стала. Шесть тонн зерна — урожай с гектара. Хвалюсь агроному, а он: «Не может быть, так не бывает». «Да может! — злюсь — Вспомни лето, каждый день как из ведра поливало».
На остальных полях урожай тоже не подвел. Картошка, например, 350−400 центнеров с гектара. У его наставника из Могилева под 500. Есть, шутит, еще куда стремиться. Когда-то было все не так урожайно.
— Когда крестьянско-фермерское хозяйство регистрировал, сразу ставку на овощи делал, — вспоминает он, как все начиналось. — Но посадил тогда немного. Гектара три картошки, морковки соток 50, капусты — 40. Остальное — зерно.
Стал ждать, было очень страшно. Еще бы! Ведь в землю закопали почти все семейные сбережения.
— Земля тут стояла плохая, с проволочником (личинка жука-щелкуна, которая портит овощи — прим. TUT. BY). Риск большой. Куда ты потом «побитый» урожай продашь? А хорошее денег стоит. У нас тут недалеко семеноводческая станция, там килограмм картошки 70−80 копеек стоит. А мне на гектар три тонны надо. Откуда денег взять? Вот и решил сначала землю зерновыми выработать.
Урожай был не рекордный, но неплохой. Зато земля очистилась. Сейчас, кстати, с паразитом Владимир борется при помощи масличной редьки. Сын вычитал, что действует она как сидерат — растение, которое обогащает почву азотом и не дает расти сорнякам.
— А ваша жена как восприняла весь этот фермерский энтузиазм? — интересуется репортер.
— Сказала: «Как же я тебе завидую, — повторяет он ее слова. — Ты занимаешься своим любимым делом». А мне, честно, это все очень нравится, могу 12 часов из трактора не вылезать.
Второй год фермерства принес еще один стимул: Владимир решил купить в Жлобине квартиру. События развивались до деноминации — сходил в банк, там предложили: бери кредит 450 миллионов.
— Я плюнул, подумал: новый трактор стоит 50 миллионов, так лучше его купить и заработать на жилье. Посоветовался с сыновьями и родственниками, они кивнули: «Справимся».
По подсчетам Владимира, на осуществление задумки уйдет лет пять.
— Вон шурин мой Андрей Ломоносов на поле поехал, — фермер в дороге заочно знакомит гостей с семьей.
Собранная картошка хранится в буртах — это ямы. А Андрей Ломоносов — сын Михаила Васильевича Ломоносова, абсолютно серьезно. 18 лет назад он женился на сестре Владимира, и тогда горожанина потянуло в деревню.
— Шурин — моя правая рука, если бы не он, не рискнул бы влезать в это фермерство, — говорит Владимир. — А так мы вместе в режиме «два через два» на БМЗ работаем. Он там, я тут — потом наоборот. Так что земля у нас всегда под присмотром.
У фермеров дома всегда кто-то есть. В прошлом году, чуть позже вспомнит Андрей Михайлович, случалось, что не успевали в мешки сортировать. Клиенты подъезжали друг за другом.
— В этом году пока активны только россияне, — описывает ситуацию Владимир. — Но их предложение — 8−10 копеек за килограмм. Да я лучше эту картошку закопаю, чем за такие деньги отдам. Полежит до зимы или весны, хуже от этого не станет, просто у меня пока хранилищ для нее нет, а делать бурты очень трудоемко.
Дабы труд вознаграждался достойно, говорит фермер, нужно около 18−20 копеек за килограмм.
— Товар у меня хороший, со всеми сертификатами, — гордится Забелов. — Я так считаю: качественный продукт дойдет до покупателя. Не раз на ярмарках замечал: люди берут, что дешевле, а недели через две опять за картошкой приходят. Спрашиваешь, зачем еще? Отвечают: так гниет предыдущая.
Фермер мечтает о собственном магазине. Сейчас семейная картошка уходит на прилавки в жлобинские торговые сети.
— Можно, как вариант, предпринимателям на рынке продавать, они потом будут перепродавать.
— Почем?
— Видел копеек за 40−50.
— В два раза…
— Ну, а что сделаешь. Одни растят, другие — продают.
По наблюдениям репортеров, не работает на ферме только пес — все время лает. Делом заняты все — Андрей, два его сына и тетя. Трудится даже Костя — сын Владимира, которому вчера исполнилось 12. За работу детям отцы выделяют по 10 рублей на карманные расходы. Что касается взрослых, все работают бесплатно.
— В сезон, если нужно, близкие без проблем съезжаются, — рассказывает Владимир. — С утра, например, еще кумовья морковку собирают. Денег никто не требует, берут только овощи. А я не жалею, сыпьте сколько хотите.
— Андрей, а вам-то эти гектары зачем? — интересуется журналист.
— А как ты не поддержишь этого энтузиаста? — понимает родственник. — Да и интересно это.
— Что?
— Вы как мои городские родственники, — отмахивается он и продолжает перетаскивать мешки с бульбой. — Я им как-то похвастался, что за полдня гектар поля на тракторе вспахиваю, так они потом вчетвером высчитывали, сколько это — гектар.
— А как сорта выбираете?
— Покупаем, варим, пробуем, — отвечает Владимир. — В этом году вырастили четыре — «Вектор», «Джелли», немного «Бриза» и ранней «Молли». И каждая для своего покупателя. «Вектор», например, для тех, кто любит разваристую, «Джелли», наоборот, тверденькая. Кстати, весной взял сеточку «Манифеста» (этим сортом хвастался грузинский президент — прим. TUT. BY), посадил у себя на грядке, с 30 килограммов 25 мешков накопал.
— Неплохо.
— Да, может, в следующем году больше сделаю, — отвечает. — Сорта ведь постоянно нужно обновлять. А я вот часто думаю, деды наши раньше только «Скарб» и знали. А теперь 3−4 года сорт порастил — и все, на пятый, если нового ничего не придумаешь, будешь сидеть без урожая. Что с картошкой случилось?
Что ответить на такой вопрос, Владимир не знает, но его любовь к своему делу от этого не уменьшается.
— Чтобы в наше время работать на земле, надо быть на этом помешанным, — рассуждает фермер. — Слиться с землей, ее же не обманешь. Конечно, риск есть всегда. Но, как у нас говорят, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
— Ага. С картошкой вприкуску, — шутит журналист.
— Точно! — доволен фермер. — Ну что, пора и пообедать!
