Трудно забыть эти страшные кадры: пассажирский самолет врезается в здание Торгового центра в Нью-Йорке. Трудно осознать, что это наша реальность. Современные террористы изобретательны и дерзки. А начинали они с одиночных попыток угона самолетов за кордон, с примитивных взрывных устройств, наивного желания наладить райскую жизнь за границей. Террористический акт 1978 года в Петрозаводске — тому подтверждение.
Бесовец по-фински
Пассажиры уютно расположились в креслах самолета, вылетевшего из Москвы в Мурманск. Время в пути приличное, почти три часа. Кто-то дремал, кто-то увлекся чтением, а кто-то наблюдал в иллюминатор за проплывавшими мимо облаками. На парня, немного нервничавшего, никто не обращал внимания. Уже на территории Ленинградской области молодой человек неожиданно заявил бортпроводнице: он требует лететь в Финляндию, иначе взорвет самолет. Для убедительности продемонстрировал коробку из-под духов "Красная Москва", перемотанную изолентой, в которой якобы и находилась бомба. Проводница передала угрозу командиру корабля, тот — диспетчеру ближайшего аэропорта в Петрозаводске, оттуда тревожная информация поступила на пульт дежурного КГБ. Началась операция "Набат".
По сигналу тревоги был поднят весь оперативный состав Министерства внутренних дел Карелии. Самолет решили посадить в Петрозаводске, усыпив бдительность террориста названиями на финском языке, — их предполагалось разместить на здании аэропорта "Бесовец", имитировав таким образом финскую территорию. В аэропорту собрались три генерала: тогдашние министр внутренних дел, председатель Комитета Государственной безопасности и командующий шестой армией. Приехал и командир петрозаводского авиаотряда Николай Скачков.
Все думали об одном: как посадить самолет, обезопасив пассажиров и экипаж (людей на борту было больше восьмидесяти), и при этом не повредить лайнер. Никто не знал, какого вида взрывное устройство у террориста и есть ли еще оружие? Решение давалось трудно, генералы постоянно созванивались с Москвой. И тогда инициативу взяли на себя сотрудники уголовного розыска. Дали добро на посадку самолета. Бортпроводница сообщила молодому человеку, что они находятся над финской территорией, а для достоверности пролетели над зданием аэропорта. Увидев иностранные надписи, угонщик успокоился. Самолет выпустил шасси и побежал по бетонной дорожке...
Пара слов без протокола
Террорист стал выпускать заложников — пассажиров злополучного рейса, как вдруг заметил вооруженных солдат по всему периметру аэропорта и армейский броневик. Сразу все понял. Забежал в туалет и закрылся изнутри. На борт поднялся начальник уголовного розыска МВД Карелии Владимир Ширков. Он часа полтора разговаривал с угонщиком через закрытую дверь.
— О чем была беседа? — спрашиваю Владимира Ивановича.
— Уговаривал его выйти и сдаться.
— И что в ответ?
— Не соглашался. Требовал дозаправиться и лететь в одну из "свободных" стран.
Как было трудно Владимиру Ширкову, можно себе представить. Это сегодня есть специалисты, которые знают, как говорить с террористом. В конце семидесятых о подобном и не слыхивали, поэтому начальник уголовного розыска уговаривал его как мог. А в это время с топливных баков сливали керосин (что взбредет в голову угонщику?), проверяли по схеме, нет ли в туалете люков, через которые он может пробраться ближе к топливным бакам, и думали, как его выкурить из помещения.
Вот тогда и решили применить спецсредство "Черемуха" — пассажиров и членов экипажа в самолете уже не было. Бортинженер аэропорта "Бесовец" посоветовал через вспомогательные люки ввести газ прямо в салон. Запах стоял резкий. Группа захвата была готова. А в туалете, как назло, заела защелка. Парень начал дергать задвижку, она не поддается. И тогда Юрий Очеретько, почти двухметрового роста опер, ударил по двери, а она раскрылась гармошкой — и прямо в лоб террористу. Тот от неожиданности уронил свою коробку.
— Ну я ему еще разок добавил, без протокола, — улыбается Юрий Николаевич. — Повели его по трапу, а там уже сотрудники КГБ ждут. Не хотели сразу отдавать, мол, разберемся сами, кто он и откуда. Но они настояли, сразу посадили его в машину и увезли. Больше мы этого парня не видели.
Террориста подвел контакт
— Взрывное устройство было муляжом? — спрашиваю Очеретько.
— Нет, оказалось настоящее. Когда он его уронил в туалете, я поднял эту штуку и понес. Потом эксперты сказали, что оно технически неверно было сделано, контакт в батарейке отошел. Но если бы бомба взорвалась, хвостовая часть самолета значительно пострадала бы.
— Не боялись нести бомбу?
— Да я и предположить тогда не мог, что это такое. В конце семидесятых подобные преступления были редкостью, не говоря уже о самодельных взрывных устройствах.
Главное в этой истории то, что обезвредили террориста обычные оперативные работники из уголовного розыска. На весь город их было тогда всего семнадцать, без ОМОНов и СОБРов.
— Они все умели, — говорит тогдашний заместитель начальника уголовного розыска МВД Карелии Александр Истомин, участник операции "Набат". — За сутки дежурства у оперативников случалось не менее трех-четырех задержаний.
И все же тот день для них не был рядовым, нечасто обезвреживаешь террористов. Потому так хорошо и запомнился. И потому так неравнодушно отреагировали участники операции "Набат" на интерпретацию этой истории в книге Аркадия Ярового "Прощай, КГБ", служившего в то время в Комитете Госбезопасности республики, — он приписывает весь успех операции сотрудникам своего ведомства. Хотя, как утверждают оперативники, чекисты вступили в дело, когда преступника уже вели по трапу.
О дальнейшей судьбе угонщика самолета попыталась узнать у Бориса Мовчана, в семидесятые годы начальника следственного отдела КГБ республики. Парню было немногим за двадцать, родом из Краснодарского края. Хотел попасть в Швецию, чтобы "жить там и завести свое хозяйство". Он был осужден и получил шесть лет.
