Культура Как мы лабали

Наталья ЕРМОЛИНА

22.01.2003 №4 (347) 22.01.2003

Сноб скажет, поворотив харю: играть в ресторане — это не по мне, в ресторане играют только те, кому уже ниже падать некуда. Тем не менее с ресторанов начинали музыкальное восхождение многие звезды эстрады. Взять хотя бы Долину или Газманова.

В Петрозаводске ресторанное музыкальное движение было очень ярким, очень прогрессивным. Из ресторанных в большие музыканты выбились десятки профессионалов. По кабакам и ресторанам лабали многие нынешние звезды: гитарист Владимир Рамус, братья Мигуновы, Ольга Корыпаева, Игорь Шушунов, Андрей Востоков.

Анатолий Коган сейчас человек важный, серьезный, занимающийся глобальными проектами. Имея на двери табличку "Директор" в продюсерском центре "Фабрика грез", Анатолий Михайлович напускает на себя время от времени важный вид. Но в годы оны и Коган играл на гитаре в ресторанах Петрозаводска и был одним из ведущих лабухов наших мест. Он-то и рассказал "Губернiи" о тех счастливых временах, когда за песни давали деньги и за голос влюблялись, не выходя из-за столика.

Цыганские страсти

Как-то в одном из ресторанов невзлюбил меня один цыган, только что вышедший из тюрьмы. Ему не нравилось, как я играю песню "Ивушка". Каждый раз, когда я начинал песню, он возмущался, кричал, ругался, подговаривал своих соплеменников кидаться в меня едой, столовыми приборами и всем, что было под рукой. Но я продолжал несгибаемо играть на свой манер. Цыгана это очень бесило. И однажды все кончилось тем, что ревнитель музыки приехал со своей цыганской свитой на машине, открыл окно и выстрелил в дверь ресторана. К счастью, стрелял он из дробовика и, кроме стеклянной двери, никто не пострадал. Потом был суд, который был похож скорее на балаган, так как мы с цыганом долго не могли объяснить судье наши противоречия. Я помню свою программную речь: "У меня с обвиняемым разные подходы к песне "Ивушка", он настаивает, что ее нужно играть в ре миноре, а я другого мнения". Одним словом, цыгану дали условный срок, а я после этого подружился со всей цыганской диаспорой. Им понравилось, как достойно и с юмором я вел себя в суде.

Антигусиная политика

Самодисциплиной только и держались. Ведь каждый считал своим долгом налить музыканту. Эдак можно было легко спиться. Чтобы не деградировать, вводили систему самонаказания. Пришел пьяный на концерт, лишаешься заработка. Потому что пьяный музыкант и играет громче, и орет темпераментнее. Пришел второй день пьяный, лишаешься на три дня заработка, пьешь три дня — неделю сидишь без лавэ. Были случаи, когда при самых высоких гостях кто-нибудь из коллег возьмет да и завалится навзничь. И вот был такой музыкант по фамилии Гусь. Он частенько злоупотреблял этим делом. В честь его мы и назвали всю систему самодисциплины антигусиной политикой.

Еще один пьющий музыкант как-то раз при всех получил выволочку от директора ресторана:

— Андрей, как ты будешь играть, ты же лыка не вяжешь?..

— Я его не только не вяжу, я его и не вижу.

Лавэ

В то время бытовало такое мнение, что музыканту зарплату платить не надо, они и так много зарабатывают. Это была позиция директоров ресторанов. У вас, дескать, и так праздник, зачем вам деньги. Конечно, мы отстаивали себе зарплату, но жили на "песенные". Вознаграждение за песню в те годы было не ниже 3 рублей. Мы с Востоковым созванивались вечерами, приходя из разных ресторанов, и щеголяли заработком. Если зарабатывали 10-15 рублей, то говорили неохотно, а если под 25, то потом по городу быстро пролетал слух, что музыканты такие-то заработали четвертной. Таким образом мы выпендривались друг перед другом, это было своеобразное соцсоревнование.

Один известный музыкант еврейского происхождения, сейчас живущий за границей, однажды очень повеселил нас. У музыкантов-лабухов всегда было золотое правило: имениннику отдавать всю выручку за вечер. И вот этот коллега, о чьем дне рождения знали заранее, к вечеру своих именин подсчитал выручку, а заработали мы немного, очень расстроился. А на следующий день мы играли в "Северном", где забашляли больше 25 рублей. И вот он после работы и говорит нам: "Ребята, вообще-то у меня в документах небольшая путаница. На самом деле я родился сегодня, но записали меня вчерашним днем. В то время с паспортными службами были проблемы". Мы посмеялись его еврейской смекалке, но выручку не отдали, так как закон есть закон. Хоть и негласный.

Любовь и кaморка

Естественно, музыканты были заметными людьми в городе, и вокруг них все время вились какие-то поклонницы. Ночной образ жизни рушил многие семьи, ведь работать надо было каждую ночь. Неудивительно, что женщины очень плохо приживались в ресторанных ансамблях. Одна только Оля Корыпаева оказалась морально устойчивой, несмотря на ночной образ жизни. Семья и ребенок для нее оказались важнее. И она всегда была примером высокой морали в таком развязном кругу. Хотя она могла легко сгуляться, ведь у нее была масса поклонников. Она была настоящей звездой ночного Петрозаводска. Один морячок был так предан ей, всегда приходил из плавания с огромным букетом роз. Стеснительный был, напрямую никогда не действовал, но через официантов все время передавал ей слова любви и предложения любви и сердца.

А у мальчиков все было тривиальнее. Если у кого заводилась любовница или однодневная поклонница, все деликатно освобождали музыкантскую каморку. Там-то и вершилась вся любовь и разбивались сердца.

Репертуар

Что пели? Все, что было модно тогда. Ободзинского пели. И советскую эстраду. Весь репертуар нужно было заранее вносить в рапортичку. У нас был свой начальник, курировавший все рестораны города. Мы ему показывали невинный репертуарчик, Пахмутову там, Добронравова, но "Воскресенье" и "Машину времени" никогда не упоминали в рапортичках, хотя частенько исполняли по заказу. Иногда нас ловили на этом обмане, но мы все равно шли на риск, так как эти песни особенно хорошо оплачивались.

Обязательным было так называемое первое отделение инструментальной музыки. Кто придумал его, не знаю, но это была практика всей страны, такая ресторанная традиция. У нас ходила шутка: когда в ресторане сидели занудные посетители, мы между собой переговаривались: "Сейчас устроим вам первое отделение".

Женя Давидян, тот, который нас курировал, однажды прослышал, что мы поем песню "Поручик Голицын", и повел для объяснений в райком партии. Там молодой балбес с пустым взглядом и говорит нам: "Так, значит, поете про погоны и белую гвардию?" А тогда разрешалось петь те песни, что уже зазвучали на радио или по телевизору. Ну тут я и проявил сообразительность: "Вообще-то это песня из кинофильма "Бег". Пустоглазый, я уверен, фильм не смотрел, но я заявил ему об этом так нагло, что он стушевался, извинился и с почестями проводил до двери.

Бэвэр Бэвэр бэвер тачи май фэйс

Самый смех был с иностранными шлягерами. Песни были популярны, но слов никто не знал. И мы списывали их с магнитофона, улавливая на слух. У нас по рукам ходили приблизительные слова "Фели читы", "Шизгары", "Дома восходящего солнца". Там, конечно, все было переврано, смысла ни одной песни мы не знали, но пели с таким уверенным видом, что люди просили их спеть еще и еще. Я помню, как-то за один вечер спел 18 раз "Фели читу". Совсем недавно я отрыл шпаргалку какой-то англоязычной песни. Хоть убейте, не могу вспомнить, что это было за произведение. Надеюсь, читатели "Губернiи" опознают ее. Сам я уже вспомнить не в силах. Славное было время ресторанного пения, но теперь все это осталось в памяти, как прекрасное воспоминание. Так помогите же вспомнить, что за песня.

Итак, конкурс

Первый читатель, который узнает, что за песня, популярная в 80-е годы, опубликована и зашифрована в нашей газете, получит специальный приз от Анатолия Когана — диск "Люблю тебя, Карелия!" с самыми знаменитыми песнями о нашем крае. Варианты названий и исполнителей присылайте на пейджер 000 абонент 1810 до 25 января. Успеха вам, полиглоты и меломаны!

Э вис джю джейс

А воулс боа хаби краус

Э типсиви

Из ха хэ типси малс

Ам чу чрай

Алс бо хэа кэмдо файни

Бэвэр арендж мамай

А фил е чейнс

Ис хао хаби стап ком хиа

А ла е файнс

Баоле фо ю май дна

Андо фил брэйн