Ох уж этот белый лист, черные буквы! Противоположные цвета, так часто встречающиеся нам на жизненном пути. То черная полоса, то белая. То сдобную булочку откусываешь, то черный хлебушек жуешь...
Как-то раз в первом классе к нам пришла завуч. Началась "черная" полоса в нашей школьной жизни, затянувшаяся на все десять лет учебы. "Черная" не значит плохая. Это я усвоила с детства. Мои однокашники меня поймут: вовсе не гонения и репрессии сулил нам приход завуча, а удивительную встречу.
Явно волнуясь, завуч заявила: "Отныне с вами будет учиться новенькая. Она — не обычная девочка, приехала из-за рубежа. Я надеюсь, вы не обидите ее, а будете помогать ей". И в класс вошла Элизабет Аква — маленькая негритянка с белыми бантами.
"Нет, сейчас я уже не помню, как это было", — признается Бетка (так мы ее звали). Совсем недавно Элизабет приезжала из Швейцарии, где сейчас живет с семьей, навестить родную школу № 17 и одноклассников.
Оценки ставят не за цвет кожи
Элизабет не помнит первый день в русской школе, а я помню. На перемене мы окружили ее, обнимали, тормошили, пытаясь успокоить напуганного ребенка. Элизабет ни слова не понимала, но неожиданно заулыбалась. Завуч волновалась зря: детям, воспитанным в духе советской морали и плакавшим вместе с героиней Любови Орловой из фильма "Цирк" ("у нее черный ребенок!"), даже не приходило в голову начать обзываться. Все дети равны — так нас учил дедушка Ленин, портрет которого висел на стене в каждом классе. Хотя всему Петрозаводску объяснить, что наша Беточка — такая же, как мы, и даже, может быть, лучше, было нелегко. А Бетка ездила через весь город в музыкальную школу. Так что не обходилось без эксцессов, восторженных криков или дразнилок вслед.
Поэтому, несмотря на наши усилия, Бетка поначалу частенько плакала. Особенно из-за двоек. Строгие и очень переживающие за нее бабушка с дедушкой, у которых она жила, даже приходили разбираться со школой — уж не расисты ли занижают отметки внучке? А потом все наладилось. Ведь дети моментально учатся языку, если их принимают в игру. Да и козыри появились: английский в отличие от нас она знала и так, на физкультуре бегала и прыгала лучше всех. А бабушку с дедушкой, не боясь навлечь их гнев, лично уверяла, что оценки ей ставят не за цвет кожи.
Фото с Дином Ридом
Благодаря Бетке начисто лишенные расизма, мы не можем привыкнуть к политкорректному, зато сложно-дефисному определению "афро-американец". Мы не видим в слове "негр" ничего зазорного. И в слове "черный" — тоже. Кстати, Рейнольд, старший брат Элизабет, которого все звали Реня, сейчас в Лондоне издает свой автобиографический роман "Black Russian" — "Черный русский", в котором добрая половина повествования посвящена его житью-бытью в Петрозаводске. Интересно, написано ли там про знаменитую фотографию, которая обошла весь Петрозаводск: Рейнольд, маленький, сидит на коленях у Дина Рида? Реня тоже учился в нашей школе, только на два года старше. Обещал прислать свой роман в школьную библиотеку. Надеюсь, его будут изучать на уроках домашнего чтения вместо романа "Тропою грома", который мы грызли неделями. Там шла речь про угнетение чернокожих, но мы не очень доверяли автору. Ездившая к маме за границу на летние каникулы Бетка рассказывала нам, что в капиталистической стране ее никто не обижал.
С политкорректностью, впрочем, возникали ляпсусы. Однажды в школе проходил какой-то смотр. Мы хором запевали: "Дети разных народов, мы мечтою о мире живем..." По сценарию все вырядились в костюмы этих самых народов. Люда, помню, была латышкой, Ольга — финкой, я — карелкой. Бетке предложили нарядиться в разноцветную рубаху и браслеты, в которых она была похожа на уроженку знойной Африки. Однако Бетка желала изображать либо украинку, либо молдаванку. С большим трудом ее уговорили "стать" негритянкой.
Семья Бетки
Пока мы учились, все десять лет забывали поинтересоваться судьбой ее семьи. Есть подруга — и ладно, можно с ней поиграть или пошептаться о мальчишках. Знали, что родители ее далеко, а она с Ренькой живет на Кукковке. К концу учебы бабушка с дедушкой оттаяли, и хотя по-прежнему не пускали Бетку в походы, приглашали нас в гости. Нынешний приезд Элизабет расставил все точки над i. Оказывается, мама Бетки на учебе в Питере познакомилась с уроженцем Ганы, вышла замуж, но брак был недолгим. Она уехала в Лондон, где и сейчас живет и работает на радио BBC.
Дети учились в советской школе, а сразу после выпускного уехали к маме, поступили в Оксфорд. Бетка выбрала лингвистику, выучила итальянский, который ей пригодился. Встретив и полюбив Детлефа Гертнера, немца румынского происхождения, она вышла замуж, родила двоих детей и поселилась с семьей в Цюрихе, где ценники в магазинах на трех языках: немецком, французском и итальянском. "Это меня спасало, пока я не начала учить немецкий". В Швейцарию семья переехала из-за дочки Александры и сына Максима: "Лондон, его шум, грязь, дым — не место для ребенка".
Хлопот у молодой мамаши и в Цюрихе хватает: "Муж работает. Я вожу детей в садик, который совсем не похож ваш. Ребенка надо покормить, потом сдать воспитателю, а днем забрать домой – обедать".
Цюрих
В целом Швейцария пришлась по душе молодой семье.
— Теперь у нас свой дом, который мы недавно купили, — рассказала Элизабет. — Пытаемся обустроить запущенный сад. Дел по хозяйству невпроворот, одни родители — в Англии, другие — в Германии, посидеть с детьми некому. Нанимаем нянечек. Кстати, в Цюрихе много русских женщин, большинство — вышли замуж за швейцарцев. У меня целая записная книжка с их телефонами! Мы часто общаемся ради детей, чтобы языковая среда не терялась.
— Кстати, дочь Александра знает русский?
— Говорит без акцента! Пока мы тут на кухне сидим, она гостит у моих друзей в Питере. Ходит по музеям и театрам, хочет учиться только в России. Кто знает? У Максима пока небольшой акцент есть. У нас сумасшедшая семья — с детьми я говорю по-русски, с мужем — по-английски, а он с ними — по-немецки. Когда мы общаемся на интимные темы, мы думаем, что дети не понимают нас. Но по их лицам я замечаю, что они уже все понимают!
Скоро Детлеф и Элизабет отметят десятилетний юбилей свадьбы.
— Как бы я хотела пригласить вас! – сказала нам Бетка. — Конечно, вряд ли приедут все, но ведь кое-кто ездил к нам на бракосочетание, значит, и сейчас сможете. Наша теперешняя встреча, визит в школу — это так трогательно. А мы — люди простые, гостеприимные, приезжайте!
