Этих людей мало кто знает и никто не любит. Зовут их пиарщиками, политтехнологами. Некоторых характеризуют "редкими сволочами".
Именно они думают о том, чтобы лицо, одежда, душа и мысли будущих депутатов соответствовали народному представлению о власти. Лепят образ. Пишут и репетируют речи для встреч с избирателями. Ретушируют действительность. И получают за эту непыльную работу немалые деньги.
О политических технологиях – с одним из них, Александром ГРОМОВЫМ (Кобешавидзе). За его плечами – выборы в Петросовет, Законодательное собрание Карелии, в Думу. Как правило, успешные. Мысли по этому поводу у нашего героя, как правило, циничные.
– Допустим, я решила баллотироваться. Пришла к вам и говорю: хочу быть депутатом. Деньги есть.
– Сколько?
– Это, видимо, всегда первый вопрос. А сколько нужно денег на выборы?
– Петросовет – от пяти тысяч долларов. Законодательное – от двадцати тысяч. Мэр – от пятисот. Губернатор, Дума – от миллиона долларов. Я называю нижние планки.
– А верхние?
– Умножайте на два. Больше тратить бессмысленно, не окупается. Поскольку выборы – тот же самый бизнес: вкладываешь деньги – получаешь дивиденды.
Политтехнологи полагают, что нет разницы – продавать кусок мыла или депутата. Продаешь некий товар, который человек раньше не держал в руках. Единственная разница: в политике проданный депутат обмену и возврату не подлежит. В ближайшие четыре года, по крайней мере. В отличие от любого другого товара, у которого есть гарантия и который можно вернуть в недельный срок.
– Бизнесмены, которые вкладывают в выборы деньги, всегда рассчитывают потом "отбить" их?
– Да. Единицы кандидатов были в Карелии, которые шли сами по себе, без финансовой поддержки. Кстати, нигде в мире нет такого, чтобы кандидат был сам по себе. Всегда существует заказчик, который платит за кандидата, а готовый депутат по команде поднимает или опускает руку, совершает те или иные действия в угоду своему хозяину.
– И депутат, и мэр, и губернатор?
– На любом уровне. Скажем, Катанандов начинал в те времена, когда он еще был САМ. Он еще из тех, из старых. Сегодня это уже невозможно. В принципе это правильный путь. Депутаты начинают лоббировать интересы того или иного бизнеса. Бизнес начинает процветать, но он, бизнес, не может существовать без людей, без инфраструктуры. И идет процесс развития. Все это несколько завуалировано, спрятано…
– Не так уж и спрятано.
– Но это не афишируется. В таком контексте не выкладывается. Еще Ленин сказал, что политика – это сконцентрированная экономика. У нас идет экономическая битва, но не путем ценообразования, а путем политических действий. Которые выгодны в целом для страны.
Как Мяки стал политиком
– А когда вы в качестве пиарщика начали в Карелии работать?
– По-моему, в 98-м году. Может, чуть раньше. Это было абсолютно непреднамеренное решение, и тогда это не было для меня работой (сегодня это уже работа). Была идея совершить то, чего никто не делал. На тот момент мы много общались с Артуром Мяки. Мы с ним друзья еще с комсомольских времен, поскольку я в прошлом – работник обкома комсомола, он – первый секретарь райкома. И у меня возникла идея: а почему бы тебе, Артур, не пойти дальше в политику?
– То есть это была ваша идея?
– Теперь уже трудно сказать, кто придумал.
– Сидели, пили пиво, и вдруг мысль: отчего бы не податься Артуру Мяки в политику?
– Как обычно. Причем обсуждали мы это, находясь не в стране России. А на горнолыжном курорте в Чехии. Так, под чешское пиво, мы и решили, что пора. Я его стал толкать вперед, просто куда-нибудь. Сам-то я не политик, не публичный человек, мне этого не дано. Я больше за кадром.
– Серый кардинал?
– Да нет. Я никогда не пытался взять тайную власть в свои руки. Меня не интересует власть как таковая. По натуре. А тогда за сорок дней (я еще смеялся: сорок дней, как для покойника) он стал депутатом Законодательного собрания Республики Карелия. Причем за три недели до выборов у него был рейтинг 6 процентов, а у первого человека в этой связке – 26. За три недели победил Артур. Потом пошел в Думу. Дальше – СПС.
– Вы рассказывали, как репетировали на кухне с Мяки каждый жест для рекламного видеоролика – как правильно цветы к мемориалу возлагать…
– Было. Существенны каждый жест, каждый взгляд, каждое движение. Существенно, как я держу сигарету, как я выдыхаю дым. Как я смотрю на человека, как у меня расположена голова, руки, ноги. И этому я учу всех своих кандидатов…
Черного пиара не существует
– Расскажите о "черных" технологиях.
– Красивых "черных" технологий у нас в Карелии не было. На мой взгляд, понятия "черные технологии" вообще не существует. Нет черного пиара. Пиар – он всегда пиар. Это донесение той или иной идеи до людей, формирование у них того или иного мнения о данном предмете.
Обычно в политике к "черному" пиару относят какую-нибудь гадость на конкурента. Приведу пример из практики. На определенном этапе выборов в ЗС мне не хватало прессы. У меня не было денег на прессу. А газеты были нужны – вот так! Что делаю я? Выпускаю обалделые листовки просто в никуда. Цель – раздразнить конкурентов, чтобы они обругали эти листовки в прессе. Макеты (еще даже не потратился на печать) попали в руки конкурентов. Те забабахали громаднейшую статью по поводу этих листовок. Раздраконили в щепки. Они громили моих кандидатов на страницах газет. А я этого и добивался. В результате конкуренты проплатили мой пиар. Из своего кармана, я денег никому не давал. По всем меркам это был "черный" пиар. Но для меня он был белее белого.
– А когда есть деньги, вы сознательно "сливаете" конкурентов?
– "Чернослив"? Цена вопроса. В любом бизнесе есть не только результат, но и имидж, которым ты обладаешь в результате своих действий. Никто не может ткнуть в меня пальцем и сказать: ах ты, гад такой! И никто не может понять, за счет чего выигрывают мои кандидаты. Почему все выигрывают.
– Ну не все, положим. Кстати, чем вы проигрыши объясняете?
– Есть система подготовки кандидата. Я беру не всех. Когда начинали работать с Деминым по "Будущему города", я из шестидесяти человек, кандидатов в Петросовет, взял только пятнадцать. Остальные были не годны.
– Критерии? Чем руководствовались?
– Интуиция. Но есть и объективные показатели. Я всегда могу сказать, годен человек или не годен. Получится или не получится. Когда я вижу, что человек не годен быть депутатом, но он очень этого хочет, то просто отправляю его куда-нибудь из республики. Уезжай на месяц и не показывайся, чтобы тебя здесь не было. Приедешь – получишь корочку. Включаются другие технологии. Стартовых вариантов ведь очень много. Если нет самого кандидата, значит, нужно много денег. И много людей для работы. А кандидат в этой ситуации пусть лучше не показывается. Он лишний.
– А лицо на портрете имеет значение?
– Лицо на портрете вообще, как правило, не совпадает с реальным. Работает художник. Создает привлекательность данной внешности. Убрать морщины, вытянуть шейку, прижать ушки…
– И будет у нас первое место по красоте. Райтеры напишут ему приличные тексты, на встречи будут ходить доверенные лица…
– Да. Это предусмотрено законом: специальные люди, которые ведут предвыборные встречи за кандидата. А он возвращается к раздаче.
Нравственные дилеммы
– А вам в принципе все равно за кого браться? Вот, скажем, двое. Оба могут. Но один очень уж мерзкий. А платит больше…
– Когда у хирурга на столе пациент, врач разве спрашивает – кто он, этот человек? Фашист, коммунист?
– Но может возникнуть, как у Довлатова, "нравственная, бля, дилемма". Вот лежат на двух столах перед хирургом ребенок, пострадавший в автокатастрофе, и пьяный водитель, который его сбил. К кому хирург подойдет в первую очередь?
– Таких дилемм не возникало. У меня никогда не было двух столов. Потому что тот, кто прибыл первым, и является клиентом.
Это работа. И у меня нет никаких сомнений: плохой человек, хороший? Его вероисповедание или политические взгляды меня не интересуют. Он может быть фашистом в душе, но в наших листовках и интервью будет коммунистом, демократом. Кем надо, тем и будет.
– Мой любимый анекдот из этой области – про хомячка. Почему хомячок пушистый и милый, а крыса – мерзкая, с облезлым хвостом? У хомячка пиар лучше. А у вас есть что-нибудь, к случаю?
– Бегут мыши по лесу. Маленькие, серенькие, все их едят. Как жить? А, побежали к филину! Он умный, все знает. Филин-филин, лисы нас кусают, волки обижают, что нам делать? Вот что, мыши, станьте ежами. У вас будут колючки, и никто вас обидеть не сможет. Мыши: "О, клево!" Ломанулись обратно, бегут, бегут и вдруг думают: но как мы станем ежами? Вернулись к филину: "Ладно, станем ежами, колючки – нет проблем. Но, филин, КАК стать ежами?" "Слушайте, мыши, я – стратег. Тактика – это уже не мое".
