Девять месяцев длилось следствие по делу бывшего директора карельского филиала Северо-Западной академии госслужбы Николая Фомичева. Этого человека обвиняли в мошенничестве. А он, что удивительно, не отпирался.
ИЗ РАССКАЗА ФОМИЧЕВА О СЕБЕ:
Я, Фомичев Николай Петрович, 1944 года рождения, кандидат экономических наук, заслуженный работник образования Карелии, женат, имею двух совершеннолетних детей. В настоящее время нигде не работаю, пенсионер. В 1992 году являлся инициатором и создателем карельского филиала Северо-Западной академии государственной службы. С чистого листа начинал. Многие вопросы приходилось решать используя личные взаимоотношения. К сожалению, без государственного обеспечения. Филиал был одним из лучших на Северо-западе. Была создана прекрасная материально-учебная база, в том числе с привлечением иностранных инвестиций. Внедрялись современные образовательные технологии. Филиал проводил большую общественную работу. В 2008 году я собирался уходить из академии. Хотел только еще покрасить филиал и – до свидания. Состояние здоровья не лучшее. Материальных трудностей не испытываю. Зарплата у меня была хорошая (около 60 тысяч рублей. – прим. авт.). Все, что надо было по дому или даче, я делал сам. В отпуск никогда не ходил.
С таким списком заслуг Николай Петрович и оказался на скамье подсудимых. Среди потерпевших – абитуриенты, опоздавшие с подачей документов в учебное заведение, и сотрудники вуза. С первых, по версии следствия, он брал деньги за то, чтобы, несмотря на опоздание, зачислить в академию, а со вторых — просто так, "чтобы было".
— Это из-за своей глупости, самоуверенности, — позже признавался Николай Петрович.
Не поспоришь. Глупо просить деньги с сотрудника ФСБ. "Засланные казачки" оказались в кабинете тогда еще директора Академии государственной службы неслучайно. У ФСБ давно была информация о том, что Николай Петрович не совсем честно работает. Вот и решили проверить. В эксперименте на честность участвовали два человека. Они пришли "поступать" в учебное заведение уже после того, как список студентов был составлен. Тем не менее попросили зачислить их в академию. Как позже признавался сам Фомичев, он без проблем мог легальным путем дополнить список студентов новыми фамилиями, но желание подзаработать не позволило этого сделать. И он попросил мужчин внести по 15 тысяч рублей в несуществующий Фонд развития академии. Абитуриенты согласились и отправились за деньгами. Как только деньги оказались в кармане пиджака Фомичева, его задержали.
Николай Петрович свою вину полностью признал. Покаялся он и в том, что обманул еще одного абитуриента. На этот раз своего знакомого. Зачислив молодого человека в академию, Николай Петрович внезапно решил, что тот должен его отблагодарить. Правда, вариант благодарности Фомичев выбрал весьма оригинальный. Он попросил студента не платить за обучение через банк, а принести деньги ему напрямую. Молодой человек принес девять с половиной тысяч рублей (эта плата за полгода) и спокойно учился до тех пор, пока не узнал, что числится в задолжниках. Доказывать, что приносил деньги за обучение самому директору, было бесполезно. А что Фомичев? Соврал студенту, что деньги пришлось истратить на положительное решение о его зачислении.
"СЕРЫЕ" ДЕНЬГИ
Поскольку в истории со студентами Фомичев повинился, его дело могло рассматриваться в особом порядке: без прессы, свидетелей, допросов и дополнительных унижений. Но оказалось, претензии к бывшему директору есть и у преподавателей вуза. Три сотрудника академии заявили, что Николай Петрович заставил их сдать ему свои премии – всего 94 тысячи рублей. "Скинуться" нужно было якобы для того, чтобы в головной Северо-Западной академии госслужбы в Питере положительно решили вопрос об открытии экстерната на базе карельского филиала.
В Санкт-Петербург Николай Петрович съездил. Но об экстернате не договаривался. Часть денег потратил, часть (около 60 тысяч) привез обратно. "Остаток" хранился в сейфе, откуда, если верить свидетелям, Фомичев их периодически забирал. На момент обысков в сейфе оставалась четвертая часть суммы.
В суде сослуживцы Николая Петровича в один голос заявили, что скидываться не хотели, но боялись мести или увольнения.
— Меня по-человечески это все поразило, — признался бывший руководитель. — Когда мы договаривались, все было по взаимному согласию. И вдруг… Силой и под угрозой эти деньги я ни у кого не собирал!
По словам Николая Фомичева, деньги требовались не конкретно на экстернат. И вообще, его создание было только очередной идеей директора.
— У меня было много разных идей, — говорит Фомичев. — Мы и аспирантуру хотели сделать. Но о том, что собранные деньги пойдут именно на экстернат, разговоров не было. Это были свободные деньги. Мы их еще называли "серыми". Я не считал их своими. Они использовались на благодарности преподавателям из Санкт-Петербурга, на неофициальные встречи, на мероприятия с трудовым коллективом. Раньше я тратил на такие цели личные деньги, но сколько можно?
Фомичев уверял суд, что деньги из сейфа он не трогал и, куда они делись, не знает. Казалось, он искренне недоумевал, почему его сотрудники так на него обозлились:
— Я всегда относился к ним ласково. Называл "красотульки мои". Обстоятельства толкнули меня на неблаговидные дела, о чем я очень-очень сожалею. Я виновен только по уголовному кодексу. По всем морально-этическим законам я наказал себя сам. Стыда и срама я уже натерпелся – так, что никому не пожелаешь. Я преподал себе урок. Готов нести наказание. Я сам бочку меда испортил ложкой дегтя. Все!
Адвокат подсудимого недоумевал, почему в случае с сотрудниками вуза Николая Фомичева вообще обвиняют в мошенничестве:
— Фомичев отказался от преступления – от дачи взятки сотрудникам Северо-Западной академии госслужбы в Петербурге и использовал деньги не по назначению. Деньги, которые, кстати, никакому учету не подлежали. "Скинулись" и все. Вот если бы он передал деньги, возникли бы проблемы с правоохранительными органами.
ЛОЖЬ ЗАСТАВИЛА ПРИЕХАТЬ ИЗ ПИТЕРА
Тем не менее поначалу и своим коллегам по работе, и следователю Фомичев говорил о том, что собранные с подчиненных суммы он тратил именно на преподавателей головной академии. Чтобы опровергнуть клевету, руководство Северо-Западной академии госслужбы примчалось в Петрозаводск.
— Девять человек во главе с ректором бросили свои дела и приехали из Санкт-Петербурга. Ложь заставила их приехать, — уверен государственный обвинитель Артур Климук.
Однако защитнику Фомичева так не кажется. Если бы питерские гости хоть словом обмолвились, что когда-либо брали у Фомичева деньги, не ровен час, сами бы оказались по ту сторону закона. А потому "тонул" Николай Петрович один.
В суде он уже отрицал, что платил ректору или кому-то из руководства. И даже принес оклеветанным гражданам свои извинения.
Вопрос, виновен Фомичев или нет, не стоял. Николай Петрович сознался почти во всем, в чем его уличали. По эпизодам со студентами он даже написал явки с повинной.
— Признательная позиция вынужденная, — уверен Артур Климук. — Бывшего директора Академии госслужбы поймали с поличным. Отнекиваться не было никакого смысла. А явки с повинной могли смягчить наказание. И Фомичев это прекрасно понимал.
Николай Петрович сознался только в том, что следствие смогло доказать. При этом сторона обвинения уверена: аферы были поставлены "на поток".
Государственный обвинитель несколько раз просил Николая Петровича повторить название учебного заведения, которым он руководил.
— Северо-Западная академия госслужбы в городе Петрозаводске, — уверенно отвечал Фомичев.
— Нет никакого продолжения?
— Нет!
— Учебное заведение, которым руководил подсудимый, – это не какая-то булыжная академия, а академия при президенте Российской Федерации, — позже пояснил обвинитель. — Фомичев готовил кадры для государственной службы. И клал в карман деньги. Так укреплял он этим авторитет академии или разрушал? Вопрос риторический.
Сторона обвинения просила для Фомичева 8 лет. Восемь лет реального заключения в колонии общего режима!
Когда жена и дочь услышали эту цифру, послышался истерический смешок.
БОЛЬШЕ НЕ ОПАСЕН?
В том, что Николай Фомичев раскаялся, сомневаться не приходится. В зале суда на него тяжело было смотреть. Так не сыграть.
— Эти девять прошедших месяцев – тяжелое время для меня и моей семьи, — произнес он, вытирая слезы. — Всем, кто пострадал от моих безумных поступков, приношу свои извинения и прошу, чтобы они с пониманием простили меня. Я извинялся уже, но хочу еще раз принести извинения руководителям академии, своему трудовому коллективу, преподавателям, студентам, руководителям республики. Все содеянное я уже давно осознал. Я в этом искренне раскаиваюсь. Прошу суд поверить мне. Я сейчас пенсионер. И никаких нарушений закона, поверьте мне, я не сделаю. Прошу не лишать меня свободы.
Суд поверил и не лишил Николая Петровича свободы. На следующий день Фомичеву дали пять лет условно! Правду говорят: повинную голову и меч не сечет. Однако не слишком ли мягок на этот раз был наш самый справедливый в мире суд? Вопрос не риторический. Дискуссионный…
