Звоню недавно в пресс-службу правительства. Здрасьте, говорю, вот вы сейчас со всех деньги собираете в помощь пострадавшим в Осетии. А собирали ль вы когда-нибудь деньги на какие-то карельские нужды? А женщина пресс-службистка мне и отвечает:
– Не знаю.
И главное, не хочет узнать. Потому что зачем?
– Я должна все бросить и бежать что-то узнавать только потому, что у вас, видите ли, газета верстается? – удивилась скромная труженица, ответственная за работу с прессой.
– Ну, да, – говорю. – Должны. Это же ваша работа – помогать нам держать людей в курсе интересующих их дел.
– Выйдет ваша газета без нашего комментария, и, поверьте мне, ничего с жителями Карелии не случится, – ответила женщина.
Вот тебе, в общем, и весь сказ. Она, видимо, уверена, что таким образом отфутболила назойливую, неприятную газету или, может быть, выразила свое личное отношение к ее автору. И невдомек ей, работнице правительства, что так она выражает отношение не свое, а всего правительства, и не к газете, а к людям в целом. Громко как-то прозвучало. Но это же, в общем-то, так. Люди вправе знать, почему собирать деньги на осетинские беды нужно, а на наши нет? Правительство обязано это объяснить. Ответить газете, которая уже донесет сей ответ до читателей. Но чиновники, как правило, отказываются отвечать, посылая журналиста в пресс-службу. Либо просят письменный запрос, на который отвечают по полмесяца. Причем так, что потом сами небось смеются от своей изворотливости. Типа "почему в Петрозаводске нет ни одного официального пляжа"? "А потому что организовать пляж в Петрозаводске не представляется возможным". Съели, граждане дорогие? Хотите еще что-то спросить? Спрашивайте. Ответим.
И ведь в остальных властных структурах дела обстоят примерно так же.
– Алле, это министерство строительства? Кто мог бы рассказать мне про долгострой на Калинина?
– Иван Иваныч.
– Алле, Иван Иваныч? Расскажите про долгострой на Калинина. Что нарушил застройщик? Какие перспективы у людей?
– Я не буду с вами разговаривать. Обращайтесь к пресс-секретарю.
– Алле, пресс-секретарь?
– Александр, давайте, как положено, все вопросы в письменном виде.
Написал, послал. Через неделю звоню. Мои вопросы переданы все тому же Ивану Ивановичу. Звоню. А там – мама не горюй:
– Мое начальство уполномочило меня не отвечать на ваши вопросы.
Жуть. Бред и маленькое помешательство. Звоню пресс-секретарю:
– Объясните людям хотя бы, почему министерство строительства всегда требует только письменные запросы? У ваших работников совсем нет времени на разговор или они очень стеснительные?
– Александр, вы же сами захотели задать вопросы письменно. Я лично был трезвым и помню, что вас об этом не просил.
То есть они не понимают, что ни Александр, ни газета не собираются жить в этом доме? Что вопросы эти задаем не столько мы, сколько наши читатели. То есть те, перед кем это министерство в ответе. Они не понимают, что, отказываясь от комментариев и не торопясь с ответами, сами себя выставляют в идиотском свете. Ведь любой комментарий прозвучит лучше, чем запись о том, что они затаились и молчат, как радужная форель.
Нет, некоторые, слава богу, разговаривают. И им отдельное человеческое спасибо. Объяснят все, пообещают наказать и исправить, и, глядь, уже все как-то не так плохо. И революционный разоблачительный пафос куда-то улетучился. И статейка уже выходит раздумчивая и философичная. Потому как мы же тоже люди. Не тигры, чай. Не леопарды.
