Несколько месяцев назад в эфире из космоса наш земляк командир МКС Дмитрий Кондратьев пообещал ребятам из детского дома: скоро он обязательно приедет в Петрозаводск. Свое обещание космонавт сдержал. На прошлой неделе Кондратьев приехал в столицу Карелии, где не был уже 15 лет. Прямо с поезда он отправился на тренировку по карате. Космонавт успел не только позаниматься, но также сдать экзамен и получить второй дан.
После обеда Кондратьев отправился в Петрозаводский госуниверситет на встречу со студентами и кадетами. Аудитория была забита под завязку, многие даже в проходе стояли. В жизни Дмитрий Кондратьев оказался не таким высоким и внушительным, как на фотографиях. Поначалу космонавт хмурился и выглядел суровым. Но стоило в зал войти его однополчанам, как он тут же сорвался с места и начал обнимать бывших коллег и командира.
13 лет ожидания
– Я много где служил, – признался Кондратьев, – но Петрозаводск считаю своей малой родиной. Мне здесь нравится, и всем своим друзьям расхваливаю Карелию. Говорю, мол, приезжайте, посмотрите, там уникальная природа!
– Вы, наверное, с детства мечтали о полете в космос?
– Я прагматик. Мечтают миллионы, а летают в космос единицы. Я понимал: шансов мало. Поэтому пошел по более приземленному пути. Я мечтал стать летчиком, и мне это удалось. Потом просто повезло. Когда шел отбор в отряд космонавтов, были тысячи желающих. Отбирали и по медицинским параметрам, и по личным характеристикам, и по способности к обучаемости. Все кандидаты были умные, молодые, здоровые. То, что выбрали именно меня, – большая удача.
– Сколько времени занимает подготовка к полету в космос?
– Годы. Процесс подготовки похож на учебу в университете. Те же лекции, экзамены. Бывает, люди не сдают экзамен и уходят. После всех испытаний космонавта наконец-то могут назначить в экипаж. Но к полету придется готовиться еще полтора-два года. У меня весь процесс занял 13 лет.
– Почему вы выбрали себе позывной «Варяг»?
– По двум причинам. Во-первых, варяги – это те люди, которые принесли государственность в нашу страну. Во-вторых, подвиг моряков крейсера «Варяг» вызывает у меня глубокое уважение. Есть более высокие понятия, чем деньги и даже жизнь.
– Признайтесь честно: в космосе страшно?
– Я летчик, а у летчика каждый полет – это риск, на который он сознательно идет. У меня не было животного страха. Скорее, свои чувства я бы назвал «профессиональной осторожностью». До полета мы много раз отрабатывали внештатные ситуации, начиная от разгерметизации и заканчивая аварией. Я не могу представить проблему, с которой космонавты не могли бы справиться.
– Какие чувства вы испытали, когда после полета первый раз ступили на землю?
– Когда открывается люк ракеты, вместе с пылью ты вдыхаешь запах земли, травы. Это бесподобно! За 159 дней, проведенных в космосе, я привык к каким-то чистым, техническим запахам. Земных запахов там нет. А вообще, когда долго находишься в невесомости, вестибулярный аппарат забывает, как держать тело в вертикальном положении. Многие механизмы в организме просто выключаются. Именно поэтому после возвращения на землю космонавтов из ракеты выносят на руках. Сами мы не могли идти. Но организм быстро вспоминает, что ему нужно делать. Через три часа я уже сам мог пройти метров десять. Через семь часов – уже 100 метров в аэропорту Караганды. А через 12 часов сам спустился по трапу самолета.
День космонавта
– Не вызывает ли столь длительное пребывание в космосе необратимых изменений в организме?
– Мне кажется, после полета в космос человек все равно не восстанавливается до конца. Может, врачи со мной поспорят и медицинские параметры приходят в норму. Но лично по моим ощущениям – как бы я ни старался, как раньше уже не будет. После невесомости теряется и костная, и мышечная масса. Впрочем, это совсем не мешает мне вести нормальную жизнь. Каких-то значимых изменений, к счастью, я не наблюдаю.
– Когда ваша ракета летела на МКС, вам, наверное, пришлось испытать большие перегрузки…
– Я – военный летчик, поэтому к перегрузкам мне не привыкать. В военной авиации они составляли 5,5 или 6,5 единицы. А на ракете – всего четыре. Но там есть свои особенности. Перегрузка длится где-то 9,5 минуты. Нагрузка приходится не на голову и таз, как у летчиков, а на грудь и спину. Такую перегрузку переносить легче. Когда я сидел в ракете, то очень хорошо чувствовал, что происходит: вот пошел набор скорости, вот отошла первая ступень…
– Чем вы занимались в космосе?
– Половину нашего времени занимало поддержание работоспособности МКС, вторую половину – научные эксперименты. Их мы выполнили около 40. Эксперименты разные. Есть те, что выполняются годами разными экипажами. А есть краткосрочные. Нам привезли аппаратуру, мы все выполняли и все данные сразу передали на Землю. У меня было два выхода в открытый космос. Еще мы принимали космические корабли. Они привозят и большое количество техники, и продукты питания.
– Расскажите о вашем распорядке дня на станции.
– Он похож на обычный рабочий день любого человека. Сначала подъем, завтрак, конференция со специалистами с Земли. Потом мы занимались выполнением своих задач. С Земли присылали детальный план на день, мы знали, что нужно сделать. Перерыв на обед – час, еще нужно обязательно два часа заниматься спортом. Час – бег, час – тренажеры. Это для того, чтобы после возвращения на землю быстрее адаптироваться.
– Видно ли из космоса Петрозаводск?
– Нет, широта Петрозаводска больше, чем 51,6. А станция летает южнее.
Невесомость
– Какое у вас было самое запоминающееся впечатление в космосе?
– Выход в открытый космос. Когда ты находишься внутри космического корабля, там есть стены, поэтому ты чувствуешь себя комфортно. В открытом космосе ощущения совсем другие. Я специально отвернулся от корабля и увидел бездну. И еще огромную голубую Землю. Ты действительно один во всей Вселенной. Ощущения не передать словами.
– А как вы чувствовали себя в невесомости?
– Я быстро привык. Нормально спал, ел. Сейчас тюбиков, которые космонавты использовали раньше, уже не осталось. Теперь все в консервах. Есть и мясо, и каши, и все, что угодно. Еще мы едим сублимированные продукты. Это уже готовая еда, из которой полностью удаляется влага. Получается, к примеру, сухой борщ со всеми ингредиентами, кроме жидкости. И в таком состоянии он может храниться годами. Когда космонавту хочется борща, он использует специальное устройство, которое подает теплую или холодную воду. На каждом пакетике есть рецепт приготовления, там написано, сколько жидкости добавлять. И в итоге получается настоящий суп.
– А как насчет мытья?
– Мы пользуемся специальными влажными полотенцами с пропиткой. Этого хватает, чтобы все помыть. Женщинам, конечно, сложнее. Американская астронавтка, которая была с нами, волосы не стригла. У нее отросла грива, которую сложно было мыть. Ей пришлось разными резиночками волосы убирать. А я стригся обычной машинкой. Вообще раньше космонавты даже умудрялись париться вениками на станции. Я видел фотографии из таких «парилок». Но потом возникла проблема: час-два космонавты себе баню готовят, а потом три часа ее убирают. Поэтому они от этой идеи отказались.
– Чего больше всего не хватало на орбите?
– Информации! Там есть Интернет, но очень медленный. Поиском пользоваться почти невозможно. А у меня вторая специальность – экономика и информационные технологии. Поэтому я привык быть в курсе всего. На орбите я испытывал информационный голод.
Выпить бы!
– Отмечали ли вы в космосе праздники?
– Да, как и в обычной жизни. Мы отмечали дни рождения и все праздники, собирались вместе за столом. Алкоголя, правда, не было. Хотя хотелось бы. Этот вопрос уже давно поднимается. Вон подводники тоже на полгода в походы уходят, и им коньячок разрешен. А нам – нет. Хотя медики уверяют, что он был бы даже полезен космонавтам. Но тут уже начинаются политические проблемы.
– А другие интересы, кроме карате и космоса, у вас есть? Кто, к примеру, ваш любимый поэт или композитор?
– Я Пушкина люблю (смеется). А музыку слушаю самую разную. Вообще на станции созданы все условия для того, чтобы проводить свой досуг, как дома. Мы и музыку слушали, и читали, и фильмы смотрели. Нам на борт постоянно передавали фильмы и даже новостные программы. Рабочий день у нас занимал часов 11. А час-полтора оставалось для своих дел. На станции хорошая IP-телефония, так что я часто звонил друзьям, родным и коллегам.
– В советские времена за полет в космос космонавтов награждали орденом Ленина. А чем сейчас поощряют?
– Этот вопрос вызывает бурные дискуссии. Каждый полет оценивают по степени риска, по количеству выполненных задач и выходам в открытый космос. Мне присвоили звание Героя России. Но его не все получают. Если, к примеру, полет был коротким, то космонавты остаются без звания. Льготы у нас самые обычные, как и у всех. Я знаю, что в Америке другой подход. Стать астронавтом для американца – это очередная ступенька в карьере. После полета в космос астронавты занимают высокие должности в частных корпорациях и фирмах, в государственных учреждениях.
– У вас двое сыновей. Хотите, чтобы они тоже стали космонавтами?
– Не важно, кем станет человек. Главное, чтобы профессия ему нравилась, чтобы он с радостью ходил на работу. Поэтому пусть мои сыновья выберут себе занятие по душе. А я им в этом буду помогать.
– В космос вы уже слетали. Что теперь?
– Сейчас передо мной все пути открыты. Если будет еще возможность слетать в космос, с удовольствием соглашусь. Жизнь же постоянно меняется, предлагает новые возможности. Пока я снова в отряде космонавтов. А что будет дальше – посмотрим.
