Это, конечно, нужно уметь. Вернуться не уходя. Сначала сымитировать прощание, потом разлуку и, наконец, оргазм. В смысле, радостную встречу. Причем даже не стремясь к правдоподобию. Напоминает игры для детей дошкольного возраста. Чур, я лисичка! И все как бы верят, что Люся – лисичка. А Петя, чур, елочка, Коля – палочка, а Вовочка, чур, ушел. И все дети рады. Вовочка вроде и здесь, ест с ними кашу и играется в машинки, а вроде как и ушел. А потом, чур, пришел. Ржака… Итак, поздравляю, у нас новый президент! Здрасьте, давно не виделись.
Наполеону, чтобы вернуться, пришлось посидеть на реальном острове, собрать армию, свергнуть очередного настоящего Людовика, а потом окончательно рассыпаться под Ватерлоо. А тут ни острова, ни Людовика, ни Ватерлоо. Все понарошку. Шутейные выборы, игрушечный приемник, ручной парламент, карманный народ. Все как бы. Как бы реформы, как бы производство, как бы прогресс и как бы демократия. На как бы телевидении проходят как бы дебаты. На Поклонной как бы народ как бы поддерживает как бы вождя. А на Болотной как бы единомышленники как бы протестуют. Четыре года страной как бы правил как бы президент. Каждый это понимает, но по правилам игры должен делать вид, что не понимает. Помните, недолго прожившая петрозаводская «Искра» перепечатала статью какого-то канадца про то, что Медведев является домашней собачкой Путина? Что тут началось! Публичные выступления Катанандова и городской ячейки «Единой России», призывы закрыть газету, обращения правительства в милицию, возгласы про то, что Медведев – всенародно избранный чувак и называть его собачкой – это все одно что не уважать весь народ. И ведь все, кто это говорил, тоже знали, что канадец, в сущности, прав. Но делали вид, что не знают. Потому что игра такая.
Где грань между игрой и враньем? В игре никто не делает вид, что мир игры – это правда. Мир игры вымышленный, условный, волшебный, но никто не заставляет переносить игровые правила в жизнь. Снял масочку, сказал: «Мышки, мышки, я на передышке» – и можешь спокойно перестать быть Бабой-ягой. А если захотелось поиграть, то тогда снова включаешь условность. Но у нас же не так. Нам приводят ослика и говорят, что он – принц. Мы играем с осликом в принца, и вдруг оказывается, что он действительно принц. А ослики – это мы. И попробуй поспорь. У него уши, копыта и хвостик? Ерунда, нет никакого хвостика. Мы смотрим на возвращение никуда не уходившего Вовочки, хотим улыбнуться, но видим вокруг восторженные лица и слезы на ветру. Хотим сказать: «Да хватит прикалываться!», но слышим торжественную музыку и счастливый голос диктора. В общем-то, ничего нового. Я провел в этом сказочном лесу первые двадцать лет жизни. Тогда поросшего бровями дедушку целовали, словно девицу, нищету называли счастьем, сосиски – деликатесом, а весь мир вокруг – Змеем Горынычем. Я уже жил в мире тотального вранья, так что мне не привыкать. Все как обычно. Злому волшебнику Чурову дают орден Александра Невского. Удалого удальца Удальцова собираются судить за хулиганство. Грызлов делает вид, что счастлив передать Медведеву пост главы партии. Медведев делает вид, что рад перестать быть президентом. Миронов притворяется борцом с режимом. Зюганов притворяется борцом. Жириновский просто притворяется, потому что ему сытно и весело. А мы все делаем вид, что нам по фиг. Роль у нас потому что такая. Второстепенная.
