У председателя «Правозащитного союза Карелии» Сергея Табакова «веселая» работа. Фантазии выдумщиков из Российской армии, от которой правозащитник спасает призывников, можно только позавидовать. Так, недавно самого Табакова, который уже 23 года в запасе, пытались принудительно доставить на административную комиссию в военкомат. Табакова обвинили в том, что шесть лет назад он не сообщил, что занял новую должность, а именно – пост председателя союза. Такие армейские фокусы Сергея Табакова уже не удивляют. Военкомы обвиняют его в шпионаже, а благодарные призывники заваливают оригинальными подарками. Мы узнали, почему правозащитник так ненавидит армию, не празднует день рождения, не любит шопинг, но собрал большую коллекцию галстуков.
1. Что вы думаете по поводу назначения Сергея Шойгу министром обороны?
– Это лучше, чем то, что было. Хотя у Сердюкова немалые заслуги хоть в каком-то реформировании армии, которая не реформировалась с советских времен. Хотя в общем – это структура, не поддающаяся реформированию. Министры должны меняться время от времени, как и президент, независимо от того, насколько они эффективны.
– Вы говорите, реформы в армии невозможны…
– Самое главное, это переход на контракт, на профессиональную армию. Потому что призывная система точно не подлежит реформированию, ее можно только уничтожить, никакие реформы ей не помогут. Во всех цивилизованных странах нет призыва. В нашей армии все очень плохо, особенно в ее призывной части, и все ухудшается, и лучше не будет.
2. Что вам в последний раз подарили на день рождения?
– Не праздную. Как-то так сложилось, последний раз праздновал в 13 лет, что тогда подарили, не помню. Подарки постоянно дарят благодарные призывники, избавленные от службы в армии. Вот стоит клоун, это был намек на переход на новую форму от Юдашкина. Он заводится и ходит, а еще и поет. Тут скоро у меня будет антикварный магазин. Я вообще не люблю праздники и выходные, я больше двух дней дома не выдерживаю, работать надо. В призыв у меня вообще нет выходных.
– Не устаете?
– Еще как. Но не умею отдыхать, трудоголик. Мне призывники и юридические коллизии во сне снятся! Сплю и думаю о конкретном деле и о конкретном призывнике, это же ужасно, плохой сон. Я не могу отвлечься от рабочих мыслей ни во сне, ни наяву, в этом ничего хорошего.
3. Как вы относитесь к тому, что вас за глаза называют иностранными шпионами, разваливающими Российскую армию?
– Бывший военком республики Стойков прямо назвал меня агентом США. Как отношусь? Понятно, что это смех на палочке. Находясь на должности военкома, невозможно не нарушать закон. Либо ты не исполнишь план по призыву и тебя снимут за это, либо ты будешь нарушать права граждан. Когда всплывают эти грубые массовые нарушения благодаря нам, военкомов снимают. Третий военком в Петрозаводске сменился за один призыв.
– Прессинг какой-то испытываете? Пытаются ли вас закрыть?
– Да это курам на смех. Мы каждый день готовим очередное заявление призывника в прокуратуру с требованием провести прокурорскую проверку военкомата Петрозаводска. Годами этого не можем добиться, хотя тычем в лицо нарушениями. Зато сейчас идет прокурорская проверка нашей организации, я должен в разгар призыва писать бумажки в прокуратуру. Цель – нервы нам потрепать и от работы оторвать.
– А вы, кстати, сами служили в армии?
– Да, во внутренних войсках МВД. Как будто я побывал в роли каторжного, заключенного, бесправного зека и даже хуже. Мы же охраняли заключенных, и у тех, кого мы охраняли, было больше личной свободы, чем у нас. У меня ненависть к системе призывного рабства, любовь к свободе, как у любого нормального человека.
– А если права призывника не нарушаются, а он просто не хочет в армию?
– Не хочет – не пойдет. Причем совершенно законно. Я об этом только что написал в прокуратуру, вот они удивятся. Они думают, что мы сей факт скрываем, что защищаем только больных, хромых, убогих. На самом деле у нас армия в определенном смысле добровольная, Конституция, законодательство дает юридическую возможность не идти в армию. Человек не хочет быть рабом, рисковать головой – помогаем и тут. От призывной системы страдает обороноспособность страны, она объективно вредна самому государству, его безопасности. Мы укрепляем обороноспособность нашей страны, помогая уйти от призыва законным образом.
4. Чем вам запомнится уходящий год? Что удалось, что нет?
– Запомнится немалыми успехами, которых достиг «Правозащитный союз Карелии». Было два важных судебных решения, которых не могли добиться годами. Нельзя даже вызывать на медицинское освидетельствование человека, имеющего отсрочку по обучению, это касается всех студентов вуза. Второе – если у тебя отсрочка по учебе, она длится по 30 июня, и до 30 июня призывника нельзя даже тронуть. За 15 дней, что остаются (призыв заканчивается 15 июля), соблюсти все эти процедуры нереально. Это победа огромная! У нас призывное законодательство – одна сплошная дырка, такие пробелы, с ума сойти. Законы должны быть подвижны, ведь жизнь меняется. А у нас советское призывное законодательство. Наша организация вносила инициативы в том числе и в Госдуму, чтобы ответить на те вопросы, которых нет в законе. Все отметалось!
– А чем-то запомнится уходящий год в личном плане? Что-то купили, куда-то съездили?
– Я весь в работе. Очень редко удается куда-то выбраться, и то это профессиональные поездки. Много всяких приглашений бывает, от которых отказываешься. Какой-нибудь семинар в Париже, а какой Париж, когда у меня разгар призыва, у меня люди и обязательства. В Париже не был, зато в Нью-Йорке был. Я же шпион американский! В свое время госдеп США пригласил в длительную поездку по стране, по всей Америке летали, помню только 27 перелетов внутри США. Если бы сейчас пригласили, я бы не выбрался. Кстати, я английского не знаю, у нас тогда был синхронный переводчик. Поздно уже учиться.
– Что произвело самое сильное впечатление в Америке?
– Больше всего то, что люди свободные, начиная с детей. Это во всем поведении видно и у простых людей, и у высоких чиновников, бизнесменов. Эта врожденная внутренняя свобода чувствуется. Это у нас в генах страх перед военкоматчиками. А у них детям передается чувство свободы. Вот что произвело впечатление – ни Статуя Свободы, ни музеи, ни магазины.
– Куда мечтаете поехать?
– В Лондон. Там демократия, парламентаризм. Кроме того, Лондонградом его называют, надо же посмотреть, что же все наши туда стремятся.
– Были мысли уехать из России?
– Были. Знал бы английский, уехал бы. Специалист моего уровня там бы достойно устроился. Я даже страну себе выбрал уже мысленно. Если бы знал английский, то давно бы жил в Канаде, на широте, близкой к нашей, к карельской.
– Какие покупки этого года запомнятся?
– Вот здесь центр «Макси» открылся, я в нем ни разу не был. Я живу у торгового центра «Тетрис», хожу каждый раз мимо него, ни разу там не был. Неинтересно мне это. Да и некогда. Шопинг – это много времени впустую. Если надо что-то купить, пришел, выбрал первую понравившуюся вещь – все, никуда не пойду, никаких скидок искать не буду. Пусть я переплачу, конечно, но время сберегу. Галстуки покупаю, имею большую коллекцию – около 50 штук. Всех расцветок на все случаи. Хотя с удовольствием бы не носил галстуки и костюмы, особенно тяжело летом. Но в маечке принимать людей нельзя. Самые тяжелые дни обычно выпадают на самые жаркие.
5. Бывает ли вам страшно?
– За тех людей, за кого я отвечаю, да. Сейчас идет призывная комиссия, куда старались незаконно затащить пять призывников. Бывает, приходится составлять жалобы на действия призывной комиссии за одну ночь. Призывники тут сидят у меня в офисе и спят, а я им готовлю. Потом бужу и зову подписывать, и он, сонный, подписывает. Страшно, что кого-нибудь схватят, притащат на комиссию, потому что не все документы еще готовы.
Что касается себя – что мне могут сделать? Часто меня спрашивают самые разные люди: «Как вас до сих пор не убили?». Назвался правозащитником – работай. Я в какой-то степени психотерапевт, если я покажу еще свой страх – какой я защитник? Не имею я права бояться. Ни один клиент «Правозащитного союза» за все годы существования не пошел служить.
– Что загадали на будущее?
– Развалить эту призывную систему к чертовой матери. На самом деле она разваливается, к этому идет.
– Развалите, чем будете заниматься?
– На пенсию пойду, отдыхать буду. Задача будет выполнена, значит, можно будет отдохнуть.
