Мы не знаем, чем закончится эта история. Однако одна возможность того, что люди, которые неправомерно пытались привлечь человека к уголовной ответственности, могут понести за это персональную ответственность, обнадеживает.
Если подобное произойдет, а еще лучше – будет происходить и дальше возможно, стражи порядка и в самом деле начнут несколько иначе относиться к своим служебным обязанностям и указаниям сверху.
Это сейчас директор строительной фирмы «Сана» спокойно вспоминает то, что начало происходить с его компанией в 2008 году, а тогда было совсем не до смеха: МВД Карелии в прямом смысле объявило его компании войну. «Военные» действия начались с сенсационного заявления министра внутренних дел Карелии (а тогда им был Игорь Алешин): МВД обокрали! Ни много ни мало на 80 миллионов рублей. Как известно, этот «подвиг» страж порядка приписал строительной фирме «Сана». И на директора строительной фирмы как из рога изобилия посыпались уголовные дела. Анатолия Шмаеника обвинили в налоговых махинациях, незаконной предпринимательской деятельности, ограничении конкуренции, в хищении чужого имущества… Об этом много писали. Это ж надо, такого преступника разоблачили…
А потом наступила тишина... Ни одно из шести возбужденных уголовных дел до суда так и не добралось. Одно за другим они были закрыты за отсутствием состава преступления. За предпринимателем признали право на реабилитацию. Измотанный незаконным преследованием предприниматель в 2013 году подал в суд иск о возмещении материального вреда, а в 2014-м – на возмещение морального.
– Если бы прокуратура хоть один раз прочла дела на стадии их возбуждения, не было бы ни пяти лет преследования, ни этих процессов, – пояснял тогда Анатолий Шмаеник.
Что касается материального ущерба, то суд постановил выплатить директору «Саны» 300 с лишним тысяч рублей. В качестве компенсации морального вреда Анатолию Шмаенику присудили 700 тысяч рублей.
Пока длилось следствие по уголовным делам, касающимся директора «Саны», стражи порядка были не слишком великодушны к подозреваемому.
– Когда Шмаенику понадобилась операция в травматологии, а его из-за отсутствия платных палат в отделении положили в хирургию, в рамках дела даже проверка была проведена: оправданно ли все это было, не уклоняется ли он от следствия, – рассказал нам адвокат директора «Саны». – Когда Анатолий Александрович разорвал связки и ему поставили жесткий гипс до пояса, приходили крепкие парни и на руках носили его на второй этаж в Следственное управление МВД, чтобы он знакомился с материалами уголовного дела… В деле было два тома экономической экспертизы. Мы просили дать нам возможность сфотографировать. А в ответ слышали: «Не положено. Знакомьтесь здесь». Позже действия сотрудников МВД были признаны незаконными, но для этого же нужно было сходить в суд... Это было просто издевательство.
Несколько лет фирму Анатолия Шмаеника «полоскали» в средствах массовой информации, сам он находился под подпиской о невыезде, вынужден был отойти от дел компании и в конце концов оказался с инфарктом в больнице. Но стражи порядка посчитали, что 700 тысяч за такую ерунду – это много, и оспорили решение суда первой инстанции. «Размер компенсации морального вреда не отвечает требованиям разумности и справедливости», – было указано в апелляционной жалобе. В суде они говорили о том, что инфаркт никак не связан с уголовным преследованием (тем более что случился на следующий день после прекращения, а не возбуждения очередного уголовного дела), ну а уж избрание меры пресечения в виде подписки о невыезде вообще не могло причинять истцу нравственные страдания, так как в большинстве случаев ему разрешался выезд за пределы места жительства. В большинстве! То есть время от времени Анатолию Шмаенику следователи все-таки отказывали в поездках на отдых и лечение. И суд апелляционной инстанции им на это указал:
«Самим фактом незаконного привлечения истца к уголовной ответственности и применения к нему меры пресечения в виде подписки о невывезде, необходимости при каждом случае выезда за пределы места жительства ставить об этом в известность органы следствия и испрашивать на это у них разрешение, а также, учитывая отказы органов следствия истцу в выезде за пределы места жительства, включая выезд на отдых и лечение, нарушены личные неимущественные права истца – достоинство личности, личная неприкосновенность, право свободного передвижения, затронуты его честь и доброе имя».
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Карелии пришла к выводу, что длительное уголовное преследование подорвало авторитет и деловую репутацию Анатолия Шмаеника и, конечно же, отразилось на здоровье. «Хотя само по себе длительное незаконное уголовное преследование и не находится в прямой причинно-следственной связи с наступившим у истца заболеванием (инфаркт миокарда), оно, безусловно, является психо-
травмирующей ситуацией, которая отнесена к факторам риска наряду с другими способствующими возникновению заболевания», – отмечено в решении суда.
В общей сложности государство выплатило Анатолию Шмаенику более одного миллиона рублей – немалая сумма, которую государство, будь его представители более внимательны и ответственны за свои решения, наверняка могло бы истратить с гораздо большей для населения пользой. А сколько еще бюджетных денег за пять лет было потрачено следователями, прокурорами, экспертами, оперативными работниками?
В 2013 году мы обращались в карельское МВД с вопросом: «Будет ли служебное расследование?» Деньги потрачены, 5 лет жизни отнято, а выхлоп нулевой. Но никто ничего не собирался расследовать. «Нет оснований», – ответили нам в Министерстве внутренних дел. Ну, им виднее!
Компенсации вреда Анатолию Шмаенику были выплачены еще два года назад. За счет средств казны Российской Федерации (от имени которой выступает соответствующий финансовый орган – Министерство финансов РФ). И казалось, что в этой истории поставлена точка. Но в этом году Минфин России решил взыскать потраченные казной деньги с тех, кто непосредственно виновен в том, что они были потрачены. Ответчиками стали четверо бывших сотрудников МВД Карелии: возбуждавшие и расследовавшие те самые уголовные дела с отсутствующим составом преступления.
Мы будем следить за ходом судебного разбирательства!
