Верховный суд Карелии наконец-то рассмотрел апелляционную жалобу бывшей главы администрации Прионежского района Светланы Чечиль. Это заседание должно было состояться еще 28 июня, но было отложено в связи с назначенной судом служебной проверкой. Какой орган проверял, что именно проверял и какие вопросы ставил на разрешение, так и осталось загадкой. Судья отказалась дать пояснения по этому поводу, а единственный документ, свидетельствующий о том, что эта проверка вообще была, такой информации не содержит. Известно только одно – проверка была вызвана тем, что адвокат осужденной сообщил о несоответствии зачитанного в суде текста приговора тому, который был выдан на руки его подзащитной.
В суд предоставили аудиозапись оглашенного приговора, а на его печатном варианте маркером выделены абзацы текста, не звучавшего или звучавшего в суде в совершенно другой интерпретации. На то, чтобы убедиться, что тексты и в самом деле местами сильно отличаются друг от друга, нужно было потратить от силы несколько часов, но проверка длилась почти два месяца и закончилась, прямо скажем, неожиданным выводом.
– Нарушений не выявлено!
Как такое объяснить?!
Законом оговорено, что после оглашения приговора никакие изменения в него вноситься не могут. А они были внесены. Не просто были исправлены опечатки или добавлены точки с запятыми. В некоторых частях приговора были изменены целые формулировки, даже факты, что невозможно объяснить, например, невнимательностью судьи.
Как при всем при этом можно было прийти к выводу, что нарушений нет?
– Результаты проверки оглашены, – как заговоренная твердила судья Алла Раць на любые попытки адвоката уточнить подробности.
Тогда защитник попросил суд непосредственно в зале судебного заседания ознакомиться и с аудиозаписью, и с письменным текстом приговора, но вновь услышал:
– Проверка проведена. Результаты доведены.
Далее последовало ходатайство адвоката приобщить к делу статью из газеты, в которой журналисты также обращают внимание на то, что с оглашенным приговором не все в порядке. В частности, они указывают на то, что неверно отображены показания осужденной, которые она давала в зале судебного заседания (в печатном варианте приговора этой ошибки не было).
– Информация в публикации затрагивает служебную проверку, а ее результаты уже оглашены, – ожидаемой фразой отказала в удовлетворении ходатайства судья.
– Если закон не соблюдается, если участникам процесса, которые должны надзирать за этим приговором, не интересны вот эти нарушения, ну тогда, может быть, и стороне защиты остается только встать на колени и попросить о гуманности и применении каких-то иных мер наказания… Но я глубоко убежден, что и суд, и прокурор просто обязаны в силу закона, в силу своего должностного положения интересоваться, почему происходят вот такие вещи, – заметил адвокат осужденной. – Почему дозволено приговор оглашать в одном варианте, писать в другом варианте, а проверку этого приговора производить не в судебном заседании, а в неизвестном составе? Неизвестно, что это были за люди, что они проверяли.
– У меня есть все основания полагать, что письменный текст приговора был подготовлен уже не в совещательной комнате, – заявил защитник Светланы Чечиль. – Таким образом, были существенно нарушены требования Уголовно-процессуального кодекса. Такой приговор не может быть признан законным.
Полтора года за 34 тысячи
Защитник Светланы Всеволодовны в очередной раз пытался обратить внимание суда на то, что его подзащитную осудили за умышленное преступление, а доказательств умышленности как не было, так и нет.
Напомним: Чечиль на основании решения комиссии специалистов подписала постановление об изменении вида разрешенного использования двух участков земли (принадлежащих не государству, а частникам) с сельского хозяйства на дачное строительство. А потом выяснилось, что делать этого было нельзя, так как несколько десятков лет тому назад на этих землях были проведены мелиоративные работы, придающие указанной территории ценность. Мол, такие земли можно использовать исключительно под сельское хозяйство. Подписанное постановление было отменено. Дачное строительство на нем так и не началось. Заброшенные земли остаются заброшенными и продолжают зарастать деревьями и травой. Люди, которые нелегально (так как это частные земли) в этих местах пасли скот, продолжают его пасти. А те, кто на стадии следствия был признан потерпевшим по делу Чечиль, в большинстве своем в суде отказались признать себя таковыми. Речь идет о людях, которые купили части указанных земельных участков под дачное строительство, не зная, что возводить на них дачные постройки будет нельзя. Всем им потом собственник участков деньги за покупку вернул, так что каждый остался при своем.
– Никаких материальных ущербов не было. Та выведенная экспертизой сумма в 34 тысячи рублей – это выкопанные в четырех местах ямки под столбы для бани, – заметил адвокат. – Сейчас в средствах массовой информации в пресс-релизах прокуратуры фигурируют суммы многократно больше. И вот я себе представляю. 34 тысячи рублей – это полтора года реального лишения свободы. А что тогда – за миллион? Какие тогда должны быть наказания за большие суммы? То, что суд совершенно несоразмерно назначал наказание, это было очевидно.
Защитник просил суд оправдать его подзащитную, а в том случае, если Фемида сочтет, что это невозможно, назначить Чечиль условное наказание.
Наказание для семьи
Светлана Чечиль в прениях участвовать отказалась. Судя по настрою судьи, в этом и в самом деле не было особого смысла. В последнем слове Светлана Всеволодовна отметила, что виновной себя по-прежнему не признает и намерена во всевозможных инстанциях доказывать свою невиновность.
– Это для меня очень важно, так как затронута моя честь и честь моей семьи, родных и близких. И от этого зависит будущее моих детей, – заявила осужденная. – Наказание, вынесенное мне, стало в первую очередь, наказанием не для меня. Я всю жизнь преодолевала трудности. Это наказание для моей семьи. Пример моего дела приведет к тому, что чиновники будут не только перестраховываться при принятии решений, но и делать все, чтобы никаких самостоятельных решений не принимать. Уже сейчас множество решений, которые могли быть приняты в рабочем порядке, принимаются только по судебным решениям. Находясь в заключении, я понимаю, что наказание, назначенное мне, выполняет другую задачу вместо исправления. В чем исправить и чему научить может меня тюрьма? Во главе моего наказания стоит желание проучить меня за непокорность, за свободные мысли и прямые высказывания.
В этом смысле с Чечиль сложно не согласиться. Ее уголовное дело появилось после того, как уже покинувший Карелию экс-заместитель губернатора, куратор Прионежского района Олег Громов популярно объяснил Чечиль, что губернатору она неугодна и если не уйдет с должности, ее ждет уголовное дело. Светлана Всеволодовна отказалась плясать под дудку губернатора и оказалась на скамье подсудимых.
Судья Алла Раць оставила в силе приговор, вынесенный Светлане Чечиль Петрозаводским городским судом в части наказания и отменила его в части отказа в рассмотрении гражданского иска. Остаток срока Светлана Всеволодовна должна будет провести в колонии-поселении. Напомним, что с мая осужденная находилась в СИЗО, где условия содержания больше напоминают колонию строгого режима: сначала что-то мешало назначить заседание по ее апелляционной жалобе, потом началась та самая проверка, которую кто-то как-то где-то проводил. Сейчас ее должны этапировать в поселение. Если опять чего-нибудь не придумают…
