Не так давно молодой петрозаводчанин получил 7 лет колонии за истязание девушек. Он в течение нескольких лет избивал их (одна из них родила ему сына) и угрожал расправой не только им, но и их близким. Несмотря на нечеловечность ситуации, даже близкие родственники жертв до самого конца судебного разбирательства не были уверены, что преступник будет наказан по заслугам. Предварительное следствие и суд продолжались полтора года, одних судебных заседаний было около тридцати. О том, почему это дело – важная веха в истории карельского правосудия и почему женщинам пора перестать оправдывать своих мучителей, мы поговорили с отцом одной из жертв этой истории.
У меня две дочери. У старшей – семья, двое детей. А младшая четыре года назад в одной из командировок познакомилась с Олегом, который красиво ухаживал и производил впечатление вполне нормального кавалера. Нас с женой стремительное развитие их отношений не удивило, мы сами были знакомы неделю, но вместе уже более сорока лет. Но у дочери всё сложилось по-иному...
Вместе они не жили: Олег чаще жил у себя на съемной квартире, которую использовал еще в качестве склада, т.к. работал в малом строительном бизнесе. Но регистрация отношений была у них в планах. Внук родился чудесный – замечательный, любимый ребёнок. Олега мы приняли с распростертыми объятиями, он участвовал в семейных торжествах, ездил к нам на дачу. Но вскоре после рождения ребенка у него что-то «переклинило». За период с июля 2013-го по апрель 2014 года он четыре раза истязал мою дочь по несколько часов в ее собственной квартире и на улице. В большинстве случаев – в присутствии их общего малыша, который плакал и кричал. Сам папаша был трезв, поскольку алкоголь не употребляет. Наша семья – не ангелы, но даже кричать на девочек у нас было не принято, не то что бить.
Первый случай избиения дочь и жена от меня скрыли. Обо всем я узнал только после второго избиения, спустя несколько месяцев после первого: у нас был какой-то семейный праздник, на который дочь пришла вся в кровоподтёках. Трудно даже представить, что происходило тогда с моей доченькой и с нами.
Смешно говорить, но мы его простили. Накануне первой годовщины рождения внука Олег и его мать пришли к нам домой на мировую. Несмотря на все переживания, мы все-таки решили начать «новую жизнь». Ради их общего сына. Надеялись и на его родственников, прежде всего на мать, которая тоже натерпелась от домашнего насилия. Она рассказывала, что в их семье её ныне покойный муж, отец Олега, регулярно ее избивал. А по собственным признаниям Олега, он вырос в семье, где «отец променял нас с братом на бутылку». Мы с женой объясняли: если дочь его не устраивает, пусть живут и воспитывают сына раздельно, как это делают многие. Но издеваться над ней и собой мы больше не позволим. Однако он уверял, что теперь все изменится и они заживут по-новому – хорошо и счастливо.
Спустя два месяца он снова ее избил. Угрожал ножом, обещал прикончить. Соседи ночью услышали крики, плач ребенка и вызвали полицию, но Олег сбежал. Когда на следущий день я привез дочь и внука к нам домой, он подстерег нас у подъезда и снова кинулся на дочь с кулаками и ножом, а потом переключился на меня. Мне удалось дать ему отпор, и он скрылся.
Дочь подала заявление в полицию. Почему не делала этого раньше? Боялась да и надеялась зажить «по-новому». А он опять угрожал, что убьет и ее, и всю нашу семью. После разбирательства полицейские передали дело в Мировой суд. Его мать слезно умоляла не сажать сына, пойти на мировую. Дочь снова пошла навстречу, Олег накануне мирового соглашения в присутствии ее и его адвокатов письменно подтвердил в расписке факты избиения дочери и написал обязательство прекратить эти безобразия. Но на следующий день сразу же после заключения мирового соглашения он догнал мою дочь на выходе из суда: начал оскорблять, орать что-то про пустые бумажки и обещать, что скоро придет в наш дом и отрежет всем нам головы. Говорил, что вокруг нашего дома установил прослушку, нанял из Питера «наружку» для слежки за нами и т. д.
Конечно, нам было не до тонкостей психологии садиста, но вначале попытались найти причины его необузданной агрессии в самих себе: может, что-то делали не так? Но ответа не находили, мы обычные люди с обычными манерами общения. Позднее он сам сказал, что ему, оказывается, «по кайфу» доставлять проблемы нашей семье.
В ходе разбирательства в Мировом суде по делу дочери выяснилось, что Олег на момент преступлений против дочери и меня находился под следствием по другому уголовному делу – по факту причинения тяжкого вреда здоровью. Оказалось, что отец и отчим другой петрозаводчанки – Елены (имя изменено. – Прим. ред.) – вышли на разговор с Олегом, чтобы убедить его прекратить ее избиения. Но разговор, не успев начаться, закончился: натренированным ударом Олег пневматическим пистолетом навсегда лишил зрения отца на один глаз, а отчим от другого удара стукнулся об асфальт и потерял сознание. Моя дочь списалась с Еленой в соцсетях и с ужасом узнала, что совсем недавно Олег, жестоко истязая эту девушку, даже какой-то период встречался с ними обеими одновременно. Как сообщила Елена дочери, были случаи, когда Олег держал ее у себя дома несколько дней, жестоко избивая и морально унижая, обливал водой и снова истязал. Однажды вывез ее в лес, избивал и обещал закопать. Такое не поддается нормальному пониманию, но этот и другие факты истязаний подтвердились в суде и нашли отражение в приговоре. По словам Елены, она раньше обращалась в полицию, но там, сославшись на отсутствие свидетелей, убедили в бесперспективности дела.
Предварительное и судебное разбирательства дались нам нелегко: мои женщины вновь и вновь были вынуждены переживать все эти стрессы. Преступник всячески ухищрялся, врал и клеветал на всех участников процесса. Нас запугивал, что если мы обратимся в полицию и его посадят, он придет из мест заключения и расправится с нами и т. д.
Удивительно, но Олег получил положительные характеристики для суда от нескольких общественных организаций, в числе которых Федерация кёкусинкай Карелии, городское казачье общество, организация ветеранов «Боевое братство». Его умение втираться в доверие нам хорошо известно, но ведь характеристики эти дали человеку с непогашенной судимостью за тяжкое преступление против личности! К тому же он ни дня не служил в армии, а его «горячие точки» – разбитые судьбы ни в чем не повинных девушек. Замолвить за него словечко пришел в суд и петрозаводский священник, призвавший понять и простить подсудимого. Потом выяснилось, что Олег пожертвовал церкви какую-то сумму – возможно, потому и получил поддержку. А моя дочь, пострадавшая от истязателя, несколько раз просила священника о встрече, но он уклонился от разговора и так с ней и не встретился.
В итоге Олега осудили на семь лет лишения свободы по статье 117 «Истязание», вину по которой доказать непросто. Но, уверен, нужно, ибо безнаказанность порождает новые преступления. Наш адвокат, которая имеет большой опыт в таких делах, говорит: «Главное – чтобы женщина действительно хотела наказать своего обидчика». Не сомневалась, не думала «ой, да я сама виновата», а понимала, что по отношению к ней совершено страшное и непростительное преступление.
Вопреки расхожему мнению, правоохранительная система в таких случаях действует. Есть там и высокопрофессиональные следователи, принципиальные прокуроры и судьи. Для защиты пострадавших – опытные, эрудированные в правовом отношении адвокаты. Но не менее острый вопрос – какими вырастут у таких отцов дети, свидетели диких сцен? Ведь в нашем случае истязания дочери происходили на глазах малыша, который плакал, кричал, умолял всем своим поведением не истязать его маму. И хотя он был совсем маленький, кто знает, в каких глубинах сознания остался пережитый ужас и как впоследствии на нем отразится. Неужели вырастет таким, как его непутевый папаша? И может ли такой отец воспитывать ребенка?
Почему все это произошло? Думаю, прежде всего из-за уверенности преступника в своей безнаказанности на фоне странной гуманизации государства по отношению к преступникам, а не к их жертвам. Кроме того, дикий домострой: «бьет – значит любит». Ну а мои женщины, пройдя через эти испытания, вообще склонны считать, что этот человек – порождение дьявола во плоти.
Криминальная практика, история того же Чикатило свидетельствуют о том, что подобные представители людского рода-племени живут среди нас, умело маскируются и заметают следы. Видимо, это дикий способ самоутверждения слабой, трусливой личности, крайне опасной для окружающих из-за психических особенностей, непредсказуемости и коварства.
Когда задумываешься, становится жутко: в среднем по России женщина, подвергшаяся домашнему насилию, подает заявление в полицию только после седьмого (!) факта избиения. Фактически нашу женщину нужно превратить в тряпку, чтобы она, наконец, поняла, что мужчинаистязатель уже не исправится.
Тем временем в Госдуме с 2012 года лежит без движения законопроект о борьбе с бытовым насилием. А пока, чтобы доказать криминал в таких действиях, надо дождаться «результата» – женского увечья или пройти через кошмар. Стоит ли удивляться, что у нас в стране избивают женщин известные люди, популярные артисты и просто негодяи?
Что чувствую я? У меня подрастает в семье старшей дочери прелестная внучка, вокруг много счастливых и радостных лиц наших прекрасных женщин. Но ведь живут среди нас и такие, как этот истязатель, и наверняка ищут очередные жертвы. Ведь это – их дьявольский способ самоутверждения. И на лбу у них не написано об их психических особенностях. Может, все-таки пора обществу и государству более активно защищать своих дочерей от бытового насилия?
