Тех крупных руководителей, кто в свое время не дал денег на выборы и не попросился в "придворные", председатель правительства Карелии Сергей Катанандов либо перевоспитал, либо сместил с должности, заменив на верных людей. Одим из самых крепких орешков оказался Сергей Новоселов, руководитель Кондопожского комбината хлебопродуктов.
"Мы найдем способ тебя убрать"
В понедельник директор хлебозавода "Сампо", председатель местного "Отечества" и ведущий телешоу Владимир Собинский объявил себя генеральным директором Кондопожского комбината хлебопродуктов. Демонстрируя публике постановление Темрюкского (!) городского суда (это где-то в краснодарской глубинке), новый босс опечатал кабинет Новоселова и отбыл в Петрозаводск закреплять достигнутые успехи. За неделю до того Собинский в сопровождении карельского министра госсобственности Александра Мухина и двух адвокатов — своего и из московской фирмы "Разгуляй-зерно" — уже приезжал на ККХП брать власть, но тогда ничего не вышло: Собинский показал решение Собрания акционеров о том, что он новый директор, а ему в ответ — решение Арбитражного суда Карелии, что собрание это было незаконным. Таким образом, есть два решения судов: краснодарского гражданского о том, что директор — Собинский, и карельского арбитражного, что директор — Новоселов. Будут еще суды, но никто не сомневается, что правительство своего добьется.
Мукомольный комбинат — предприятие с огромнейшим оборотом, а канун выборов просто обязывает расставить "своих людей" там, где крутятся большие капиталы: будь то лес, водка или мука. Если с предыдущими "не своими" хозяйственниками Катанандов свел счеты относительно быстро, то с Новоселовым пришлось повозиться. На стороне главного мукомола были поддержка коллектива, поддержка района и независимых депутатов (тех, кто не кормится из правительственных кладовых). В его пользу были цифры — хорошие экономические показатели — и решения всех арбитражных судов.
В чем состояли "просчеты" кондопожского директора? Первый, самый главный, — давний отказ участвовать в спонсировании выборов Катанандова. Вместо этого директор предпочел спонсировать стариков — бывших работников комбината, ежемесячно выплачивая им из комбинатовской прибыли прибавку к пенсии. Предпочел платить достойную зарплату (средний заработок на ККХП — 4730 рублей) и различные денежные пособия на случай, если семья работника оказывалась в экстремальной ситуации. Второй "просчет" Новоселова — отказ участвовать в междусобойчике, когда Владимир Собинский предложил "поделить" главную карельскую мельницу на четырех частных лиц, а именно: Собинского, Новоселова и еще двух высоких правительственных чинов. Вопрос этот, скажет Собинский, согласован "наверху", и даже деньги на это выделяют. И опять Новоселов сделал "неправильный" выбор: вместо соучастия в переделе собственности продолжил заниматься производством. "Если ты сам не напишешь заявление, — предупредит кондопожского директора Борис Житний, — мы найдем способ, как тебя убрать".
"Сегодня в Карелии такие не нужны"
Способов перепробовали множество. Пожалуй, ни у кого из катанандовских приближенных не было более тернистого пути к вожделенному куску пирога, чем путь Собинского к "мельнице счастья". Приходилось не раз штурмовать кабинет Новоселова, помахивая разными решениями-постановлениями; колесить в Москву и обратно, договариваться с кем ни попадя, выставляться в смешном свете, объявляя по ТВ, что совсем не хочет руководить кондопожской мукомольней, и тут же давать интервью, суть которого — лучшего директора ККХП, чем он, Собинский, не найти. Пришлось тратиться на уйму юристов, оплатить кучу судебных пошлин и унижаться перед случайными людьми, прося их тоже чуточку поунижаться, побыть немножко непорядочными. Некоему гражданину Егорецкому Собинский продал одну акцию и отправил того в суд с таким заявлением: почему, мол, нарушаются мои, Егорецкого, права? Я, владелец одной акции, требую, чтобы назначение Собинского на пост генерального директора было отменено и Новоселов был восстановлен в должности.
Следом прибегает Собинский и предъявляет встречный иск: прошу оградить от незаконных притязаний Егорецкого. Дескать, этот возомнивший о себе выскочка имеет всего одну-единственную акцию из 32 миллионов. Если суд примет его сторону, то нарушит статью 10 ГК РФ, то есть ущемит законные интересы держателей десятков миллионов акций. Чтобы впредь такие Егорецкие не действовали "в целях причинения ущерба комбинату и его акционерам", я, Собинский, требую обеспечения иска, а именно: выдать мне печать, уставные документы и запретить всем мешать в реализации моих полномочий генерального директора Кондопожского комбината. (Впрочем, действительно ли этот хитрый юридический казус был организован Собинским, утверждать не беремся. Не исключено, что Егорецкий отправился в суд сам, по собственной инициативе, а Собинский продал ему акцию за 2 рубля 50 копеек просто потому, что нужда приперла.)
Таков последний трюк. Всего же их были десятки. "Я удивляюсь, — говорит начальник цеха ККПХ Людмила Хорева, — как Новоселов все это мог выдержать! Просто он нас жалеет. Если б не мы, он давно бы ушел. Мы Новоселова очень любим — как директора, как человека и как мужика. Помним, сидел тут Симарев — похабщину несет, мат на мате! Ни женщин не стесняется, никого. Да наш Сергей Николаевич при женщинах даже не закурит!". "Новоселов — человек исключительно честный и порядочный, — добавляет коллега. — Очень жаль, что сегодня в Карелии такие не нужны".
