Республика на пороге очередных важнейших выборов. И хотя участие в них примут только жители Пудожского района, тем не менее они интересны многим жителям Карелии. Потому что в законодательное собрание от пудожского района намерен баллотироваться Василий Попов — один из самых сильных оппонентов нынешней республиканской власти.
Попов расходится во взглядах с нынешним карельским правительством практически по всем принципиальным вопросам. Назовите любое ключевое слово. Деньги? Попов придерживается режима строгой экономии в тратах на власть, правительство постоянно увеличивает расходы на собственные нужды. Районы? Попов говорит, что денежное довольствие им необходимо постоянно увеличивать, правительство предпочитает контролировать всю денежную массу республиканского бюджета и держать местные администрации на голодном пайке. Свобода? Попов — ярый сторонник свободы слова и мнений, республиканские власти контролируют большинство СМИ, а иметь свою точку зрения среди министров и приближенных считается опасным. Независимость? У Попова — самостоятельные предприятия, он не зависит ни от властных структур, ни от чужого бизнеса, правительственные же круги связаны с несколькими финансовыми группами.
На прошедших губернаторских выборах, в которых участвовал и Василий Попов, половина республики вовсе отказалась идти голосовать. И лишь четверть жителей Карелии отдали свои голоса представителю нынешней власти — Сергею Катанандову. Как Попов расценил итоги прошедших выборов? Этот вопрос уместно задать сейчас, когда все уже говорят о других выборах — в Законодательное собрание, которые состоятся 20 октября.
— Василий Анатольевич, история давняя, но тем не менее: в 1998 году вы поддержали Сергея Леонидовича на выборах. И потом резко разошлись с ним. Что случилось?
— Мне тогда казалось, что Катанандов — тот человек, который нужен Карелии, чтобы дать мощный импульс для развития экономики. В отличие от людей, которые меняли свою поддержку на посты в правительстве или на хорошие куски в бизнесе, я сделал это искренне и без каких-либо обязательств со стороны Сергея Леонидовича. У нас не было никаких деловых или дружеских отношений, но он представлялся мне сильным, энергичным руководителем, который будет работать на благо республики.
— Что же оттолкнуло вас от председателя правительства?
— Я считаю, что вся энергия Сергея Леонидовича ушла не по назначению. Очень многие люди говорили мне еще четыре с половиной года назад о личностных недостатках Катанандова: склонности к популизму, врожденному недемократизму, нетерпимости к чужой точке зрения. И я готов был с этим смириться, если бы целью всей работы главы Карелии было благополучие всех жителей республики. Но, к сожалению, за фразами о наведении порядка, на мой взгляд, скрывались личные интересы приближенных к власти.
— Вы стали яростным оппонентом Сергея Катанандова в то время, когда он решил многие социальные задачи: закрыл долги по зарплате, по пенсиям.
— Но так и не сумел поднять экономику. И сегодня в районах снова растут долги по заработной плате.
То, что оказалось для страны и всех ее жителей большим несчастьем — дефолт, приграничной Карелии было во благо. Для экспортной республики рост доллара был подарком судьбы. Сумели ли мы им воспользоваться? Нет! Да, люди пострадали, но резко возросла конкурентоспособность наших предприятий. Возросли объемы производства, денежная масса, что позволило решить огромное количество социальных проблем, которые камнями висели на Викторе Степанове.
— Вы хотите повторить мнение многих экономистов, что Карелия не смогла воспользоваться этим своим преимуществом?
— Именно так. Под лозунгами более активного участия республиканской власти в экономике, наведения порядка, я считаю, начался банальный передел собственности.
— Наиболее яркий пример приведете?
— Пожалуйста: Ляскельский бумажный комбинат. Огромный, мощный комплекс с запасами готовой продукции на несколько миллионов рублей был продан всего за 2 миллиона. Новое предприятие возглавил Леонид Белуга — друг и товарищ Сергея Катанандова. Рабочие даже не получили долгов по заработной плате. Естественно, что предприятие, купленное по блату, испытывает сейчас серьезные трудности, там даже проходят забастовки. Оно должно было достаться тому, кто разбирается в лесной промышленности.
— Еще примеры?
— Продажа агрофирмы имени Зайцева, которая имеет оборотных средств и имущества на десятки миллионов рублей и огромные перспективы развития даже при отсутствии вложений. За сколько ее продали? За 700 тысяч рублей! А кто стал собственником? Молококомбинат "Славмо".
— Но, возможно, по-другому и нельзя? Наверное, дороже не покупают...
— Когда я стал мэром Олонецкого района, наш Ильинский лесозавод находился в состоянии конкурсного управления и решался вопрос: кому его продать? Правительство предложило нам достаточно небольшой выбор: либо практически бесплатно и без условий продать "Кареллеспрому" (чем это закончилось для "Пудожпромлеса" — известно, предприятие на грани банкротства) или на тех же условиях — концерну "Орими". Причем все это сопровождалось словами правительственных чиновников: "У Ильинского нет будущего". Но ни я, ни наш районный совет так не считали. И мы, энергично поработав, добились ситуации реального конкурса, нашли еще одного покупателя! Это привело к тому, что "Орими" купило Ильинский на совершенно других условиях. За 9 миллионов рублей (сравните с более крупным Ляскеля!), и эта сумма позволила покрыть все долги по заработной плате, все пособия рабочим. Мы настояли на своем, и победитель конкурса гарантировал значительный рост производства, сохранение 780 рабочих мест и инвестиции в размере 2 миллионов долларов. Были учтены все интересы: и рабочих, и местной власти, и Карелии.
— Говорят, сейчас у Ильинского проблемы?
— Предприятие отлично работало эти годы, давало серьезные поступления в бюджет. Но сейчас в Олонце другой мэр. Я не знаю, почему он не работает с предприятием. Надо работать! Если, конечно, не ставится задача довести Ильинский до ручки и скинуть кому-то по дешевке...
— Вы говорите, что Сергею Катанандову не удалось поднять экономику. Но цифры свидетельствуют об обратном: в 99 году Карелия имела темпы роста производства — 21 процент.
— А в 2000 году — 11 процентов. Ну и что? У отсталого сельскохозяйственного Олонецкого района, которым я тогда руководил, района, у которого неизмеримо меньший потенциал, чем в среднем по республике, в эти же годы были темпы роста производства 77 и 44 процента! В четыре раза больше, чем по республике! Такими же темпами должна была развиваться и экономика Карелии. Мы упустили великолепный шанс добиться значительного улучшения нашей жизни.
— Ваше решение пойти на губернаторские выборы — это результат несогласия с позицией Сергея Катанандова?
— Я не сразу решил добиваться смены руководства республикой. Первые два года я пытался объяснить свою позицию и путем переговоров убедить главу республики изменить экономический курс. И только когда этого не произошло, заявил, что буду добиваться смены власти. К этому времени я отчетливо сознавал, что немалое количество карельских политиков и бизнесменов, не открыто, разумеется, но думают так же.
— Надеялись на победу?
— Наивно было надеяться, что человек, о котором до выборов мало кто знал в отдаленных деревнях республики, бывший мэр сельскохозяйственного района, сможет победить мощную систему, которая четыре года готовилась к губернаторским выборам.
— Но какие-то задачи вы перед собой ставили, идя на выборы?
— Да, в первую очередь я хотел остановить процесс превращения Карелии в коррумпированную латиноамериканскую республику. Сергей Катанандов — сильный человек. Он захотел свернуть Карелию в бараний рог и ему это почти удалось. К середине 2001 года оппозиция у нас практически перестала существовать. Никто уже не мог поставить серьезный заслон беспределу власти. Нужно было срочно изменить ситуацию.
Разумеется, разгромив оппозицию, захватив практически все информационные рычаги в Карелии и выбросив огромные деньги на пропаганду, Сергей Катанандов рассчитывал получить 70-80 процентов голосов. Выборы ясно показали обратное.
— Мощной всенародной поддержки не получилось?
— Более того, лидеры КПРФ, СПС и "Яблока" заявили о том, что не поддерживают существующую власть. Это был, конечно, мощный удар по Сергею Катанандову. Республиканские выборы, на которые пришла только половина населения, и лишь четверть жителей республики в конечном итоге отдали свои голоса действующему главе, показали: Карелия больше не хочет жить по-старому. Да, нам не удалось добиться второго тура — не хватило совсем немного голосов. Совсем немного, чтобы оппозиция объединилась и выдвинула одного кандидата против Катанандова. Но я надеюсь, что итоги выборов заставили и самого Сергея Леонидовича, и его окружение понять: огромное количество людей недовольны экономическим курсом правительства. Тем самым у Карелии появляется шанс.
— Что впереди?
— Необходимо строить гражданское общество. Об этом не раз заявлял президент страны. Именно общество должно определять приоритеты в действиях власти. Но в Карелии слишком мало массовых общественных организаций и партий, которые ясно и четко высказывали бы свое отношение к действиям правительства.
У каждого жителя республики есть право уважать самого себя. Нам всего-то и нужно побороть свой страх перед властью, который культивировался долгие годы. И тогда мы построим наше гражданское общество. А пока его нет, постоянно будут желающие свернуть Карелию в бараний рог. Допустить этого нельзя.
