В четверг карельские депутаты вылезли из родных теплых стен и умчались на полтора дня в Сегежу. Как было официально объявлено, "впервые в истории карельского парламентаризма" будет проведено выездное заседание Законодательного собрания.
Процессия представляла собой автобус с депутатами, аппаратчиками, техникой и микрофонами; автобус с мэрами и чиновниками правительства, автобусик с журналистами и непременную "Волгу" с врачом. Открывали и венчали церемонию машины ГАИ с мигалками.
Все расходы (кроме, разумеется, депутатских командировочных) взяла на себя принимающая сторона — Сегежский ЦБК. Гостей вкусно потчевали, удобно разместили, провели экскурсию по комбинату. В день прибытия голодные депутаты поначалу было взгрустнули, обнаружив в программе, что приветственный ужин предваряется концертом самодеятельности. Но стоило выйти на сцену первым местным талантам — позабыто было обо всем. И если бы концерт продолжался до утра — сидели бы до утра как зачарованные. Слышали бы вы мужской певческий ансамбль! И пусть после этого кто попробует сказать, что в карельской глубинке мужики спиваются.
Назавтра гендиректор ЦБК Василий Преминин прочел блестящую лекцию менеджера-лесопромышленника и показал депутатам свое целлюлозно-бумажное хозяйство.
Сегежский холдинг в Карелии уникален. Представлен весь производственный цикл: от лесозаготовки до упаковочного мешка. До 1998 года ЦБК был банкротом. Через два года после прихода Преминина кредиторы отступили. А сегодня любой банк готов дать "Сегеже" кредит.
Зарплаты на ЦБК небольшие. Средняя — 5,2 тысячи, некоторые рабочие получают по 3 тысячи. С "Кондопогой" не сравнить. Украшением города колоколами и ледовыми дворцами "Сегежа" тоже не занимается. Потому что условия у двух ЦБК неравные. "Кондопога" работает на внутреннем рынке — "Сегежа" конкурирует с иностранцами. "Кондопога" успела обновить оборудование — "Сегеже" приходится заниматься этим сейчас.
Депутатское заседание прошло без сюрпризов. Как и положено, подавляющее большинство проголосовало "за", хотя не меньше чем для половины депутатов поправки в Лесной кодекс — глухая тайга. Приняли почти единогласно обращение к Путину, где осудили новую российскую "Концепцию развития лесного хозяйства". На вопрос Анатолия Папченкова, читал ли кто-либо концепцию, поднялись три-четыре руки.
Однако мы за деревьями леса не видим. Независимо от депутатов и их голосований проблема существует. И заключается она вот в чем. Крупные корпорации — как российские, так и иностранные — торопятся поделить лесной рынок России. Сыктывкарский ЛПК и комбинат "Светогорск" куплены иностранцами, Сокольский ЦБК и "Вологдадрев" — группой "ФОКС". Структура, контролируемая Олегом Дерипаской ("Базовый элемент"), купила Сибирский ЦБК, комбинат в Бурятии, Архангельский лесозавод и уже зарится на Байкальский, Котласский ЦБК, на ОАО "Кондопога" (кстати, Дерипаска — не единственный из российских олигархов, кто интересуется "Кондопогой"). На пути этих крупных финансовых групп — Карелия.
По выкладкам профессора Анатолия Шишкина (карельский ученый-экономист тоже выступал на собрании в Сегеже), русский лес считается лучшим в мире, а карельский лес — чуть ли не лучший из российского. Имея 24 процента мировых запасов леса, Россия имеет только 1 процент от мировой доли "производственной эксплуатации" лесных ресурсов. Потому что гоним кругляк за рубеж, не занимаясь глубокой переработкой. Вывозим мы лес за 40 долларов в расчете на один кубометр, а ввозим лес из-за рубежа (например, в виде финских отделочных материалов) — уже за 500 долларов в расчете на кубометр, давая иностранцам заработать на нас 460 долларов с кубометра. (Кстати, "Концепция", которую осудили депутаты, предлагает бороться с этим так: таможенные пошлины на вывоз древесины увеличить в несколько раз, а на вывоз готовой продукции из древесины — напротив, снизить. С одной стороны, это будет стимулировать глубокую переработку. С другой — для мелких заготовителей наступит крах; они или скооперируются, или войдут в состав холдингов.)
Главные же проблемы карельских лесопромышленников на сегодня — усиление федеральной монополии на лес и "внешняя угроза", поэтому пакет предложений, которые пойдут из Карелии в Москву, направлен на то, чтобы сохранить республике "лесную" самостоятельность.
Если для Преминина выездное заседание Законодательного собрания в Сегеже — хорошая реклама комбинату, городу и ему лично, то для наших незадачливых избранников — напротив, вышел конфуз.
Провозгласив выезд эдаким ноу-хау парламентской деятельности ("впервые в истории карельского парламентаризма"), депутаты покатили с помпой нарушать законы, которые сами же и приняли. Причем не далее как два месяца назад.
В частности, в законе "О статусе депутата" говорится:
"Депутат, работающий на постоянной основе, не имеет права:
— получать в связи с исполнением или неисполнением должностных обязанностей вознаграждение от юридических и физических лиц (подарки, ссуды, услуги, оплата развлечений, отдыха, транспортных расходов и т.п.);
— выезжать в служебные командировки за счет иных юридических и физических лиц..."
Кстати, именно по этой причине некоторые депутаты либо вообще воздержались от поездки, либо приезжали только на официальную часть. "Сколько было потрачено на угощение! Чем не скрытый подкуп депутатского корпуса? Это так наши депутаты борются с коррупцией?!" — негодовал депутат Алиханов.
Угощались парламентарии за счет "юридического лица" от души, взяв еще с собой на дорожку.
Когда я села в автобус, чтобы взять кое у кого интервью, мне показалось, что несколько пар глаз смотрят на меня с волнением — уж не претендую ли я на их заначку? Волнение было замечено услужливым парламентским аппаратчиком, поэтому из автобуса меня выдворили.
Жаль, что из-за несостоявшихся интервью кое-что в законодательном обеспечении лес-прома осталось для меня темным лесом, зато я получила ответ на другой вопрос, терзавший меня. "Зачем, — думала я, — депутаты официально закрепили понятие "нормы депутатской этики"? Разве нормы этики и нормы депутатской этики не одни и те же?" Теперь понимаю, что разные.
Как сказал мэр Лахденпохьи Михаил Максимов: "Следующие выездные заседания Законодательного собрания могут быть посвящены проблемам производства газетной бумаги и окатышей. Потому что в Карелии, пожалуй, только три предприятия в состоянии обслужить эти заседания: Сегежский ЦБК, Кондопожский ЦБК и Костомукшский ГОК.
Мнение эксперта
— Сейчас, — говорит руководитель Карельского центра политических и социальных исследований Анатолий ЦЫГАНКОВ, — идет борьба за целлюлозно-бумажные предприятия в Коми, Архангельске. До сих пор Карелия оставалась единственной территорией, куда мощные российские финансовые группы не вмешивались, и талант генерального директора Сегежского ЦБК В. Преминина в том, что он первый понял: в республику идут огромные деньги, и эти деньги раздавят карельских "олигархов". Преминин осознает, что конкурентную борьбу каждое в отдельности взятое предприятие Карелии не выдержит. И люди, подобные Преминину и его коллегам, пытаются упредить неизбежный передел. Преминин добивается внутрикарельского единения лесопромышленников, убеждает правительство Карелии, торопится создать механизм защиты от неконтролируемого внешнего финансового влияния. Этим вызваны недавние дискуссии о создании некоего объединенного лесопромышленного холдинга, где работали бы Сегежский, Кондопожский ЦБК и АО "Кареллес-пром". Эта логика породила и во многом бессмысленное обращение к президенту страны
В. Путину о передаче российских лесов в управление правительству республики.
— Но разве нельзя было все это решить в Петрозаводске? Зачем нужно было тащиться парламенту с техническим скарбом в такую даль, а Преминину тратить деньги?
— Поведение Преминина как руководителя предприятия тут абсолютно правильное. Он позвал представителей власти, чтобы показать: вот комбинат, вот цеха, вот наши перспективы, и все это может от нас уйти, если здесь будет Дерипаска. А интересы парламента в этом выездном заседании мне представляются такими. Уже сложился стереотип, что сегодня в Карелии парламент — какое-то бессмысленное учреждение. Некая пародия на самостоятельную ветвь власти. И парламенту захотелось продемонстрировать волю, напор. А как это сделать? Лучше всего устроить информационный шум о якобы каких-то совершенно новых формах работы. И парламентский "табор" двинулся на производственный пикник. Мы наблюдали дорого-стоящую мистификацию бурной деятельности. Этот выезд — попытка продемонстрировать "свежесть мысли", мол, везде депутаты работают по старинке, а мы ищем новые формы.
