Кто-то из великих сказал, что политик не должен быть слишком умен. Очень умный человек видит, что большая часть стоящих перед ним задач совершенно неразрешима. Депутату Законодательного собрания Алексею Мосунову в наличии тонкого аналитического ума не откажешь. И он, занимаясь политикой в течение нескольких лет, не скрывает, что ему сегодня по силам очень немногое. Но все же...
Проигрышная позиция
— Говорят, не идите в политику, если кожа у вас чуть потоньше, чем у носорога. А Вы, Алексей Михайлович, в политике потому, что толстокожий?
— Пожалуй, в политике я по другой причине. Стал ею заниматься с 10 лет. В этом возрасте начал читать всевозможные издания по зарубежным странам. Из журналов "Новое время", "Эхо планеты", газет "За рубежом" и других вырезал публикации. По каждой стране у меня была отдельная тетрадь.
Лет в 11 мне перестало нравиться, как происходят события за рубежом. Я сам выдумал всякие страны и на страницах тетрадей совершал там перевороты и революции. Потом, правда, все это выбросил, но за международной жизнью слежу до сих пор.
— Когда пошли в настоящую политику, не разочаровались в ней?
— Пока нет. Хотя бывает, что становится неприятно. Например, когда никто не выступает против моего предложения, а потом все голосуют против него только на том основании, что его внес я. А я человек не очень тщеславный, иногда делаю так: отдаю свое предложение другому депутату, он его выдвигает как свое собственное, и оно тоже часто не проходит. И вот почему — в Законодательном собрании есть такой принцип: все, что одобрено правительством, пройдет, а все, что им не одобрено, не пройдет. Исключения бывают редко. Например, удалось 550 тысяч рублей из бюджета, из чиновничьей статьи, перевести на покупку квартир детям-сиротам.
— Неужели никогда не хотелось поскандалить с коллегами, задвигающими Ваши законопроекты?
— Я — живой человек, подверженный всяким эмоциям. Иногда бываю несдержан в выражениях. Но если я нагрублю кому-то, то потом, как правило, извиняюсь перед этим человеком.
— А что Вы никогда не приемлете как политик?
— Я не приемлю методов, с помощью которых сегодня правительство руководит республикой. Это методы вчерашнего дня — авторитарщина, когда люди считают себя во всем правыми, другое мнение воспринимают как нечто ужасное.
Понимаю, что моя позиция сегодня проигрышная. Человек я идеологический (считаю себя социал-демократом), и это мешает мне жить. Сегодня многие наши политики побывали в КПСС, затем в "Нашем доме — Россия", теперь состоят в "Единой России", завтра будет какая-нибудь "Раздробленная Россия", они туда пойдут. Это идеология карьеризма, проповедующая, что теплое место — это самое главное в жизни. Я не очень осуждаю этих людей, которые стремятся быть у власти, при деньгах, потому что жить-то надо каждому. Но лично для меня этот принцип неприемлем.
— А что Вас заставляет быть в политике, если понимаете, что добиться ничего не можете?
— По большому счету не могу, но в небольшом — в состоянии. Допустим, где-то скамейку отремонтировали, где-то песок завезли, где-то козырек над домом сделали... Помогаю людям устроиться на работу или улучшить свои жилищные условия. И когда на выборах у многих кандидатов встает вопрос, где найти наблюдателей, агитаторов, распространителей листовок, у меня такой проблемы нет. Люди, которым я помог, мои бывшие ученики и просто уважающие меня горожане приходят и работают бесплатно. Это приносит мне удовлетворение. И, кроме того, мою позицию очень уважают мои домашние и друзья.
Хочу жить, как в Норвегии
— Вы весь и в политике, и в журналистике, и в семье. Как умудряетесь все успевать?
— Если правильно распределить время, то его хватит на все. Я с 17 лет научился это делать. В то время я работал на двух работах и учился заочно в госуниверситете и институте марксизма-ленинизма, куда пошел по собственной воле. И при этом у меня хватало времени, чтобы с друзьями встречаться, в карты играть, на дискотеки ходить.
Вообще я считаю, что заниматься нужно тем, что ты делаешь хорошо, тогда все будешь успевать.
— А что Вы сегодня делаете хорошо?
— Это трудно сказать. Я считался неплохим учителем истории. Но из школы ушел из-за зарплаты, на которую нельзя содержать семью. Хотя работа учителя мне очень нравится. Наверное, и депутатом могу быть нормальным, и журналистом, и аналитиком. Не знаю, как считают жена Валя и дети, но мне кажется, что я неплохой муж и отец. Хотя не без недостатков.
Ну а вообще, где бы я ни работал, у меня в трудовой книжке всегда были одни благодарности, за исключением только Законодательного собрания, откуда меня просто выгнали. Но это чисто политические репрессии, никак не связанные с работой. Думаю, что я еще многому научусь. Например, как выйду на пенсию, буду учиться готовить.
— Но на пенсию не спешите?
— Мы в детстве с одним приятелем мечтали о том, как будем жить на пенсии: поставим дачи рядом, соорудим столик для карт и будем пиво пить, ничегошеньки не делать. Сейчас-то у меня взгляды на заслуженный отдых поменялись. Думаю, что и на пенсии буду чем-нибудь занят. Правда, до нее еще далеко.
— А о чем сейчас мечтаете?
— Моя маленькая мечта, чтобы у моих детей все было нормально в жизни. Большая же мечта такова: хочу, чтобы у нас были такие же порядки, как в Норвегии: демократия, свобода слова, открытость власти, отсутствие или сведение до минимума коррупции, преступности. Все это сделать можно, но не скоро. По крайней мере, я точно до этого момента не доживу, даже если бы наши власти стремились к этому. Но у нас никто ничего для этого не делает.
Например, в Норвегии, как и в других западных странах, все бы осмеяли такое мероприятие, как елка губернатора. Мало того, этот губернатор был бы снят с работы, потому что должность — это не предмет поклонения. Губернатор — это наемный человек, нанятый налогоплательщиками для выполнения определенных функций, прежде всего функции справедливого разделения денег. А у нас на всех уровнях сегодня культ должности. Не личности, потому что личностей-то нет, из которых можно устроить культ. Многие губернаторы зазнались до небес. И Карелия в этом плане не исключение.
— А каким должен быть современный губернатор?
— Во-первых, он должен знать все законы и не кичиться тем, что их нарушает. У нас же среди губернаторов развернулось настоящее соревнование, кто больше конституций и законов нарушит.
Во-вторых, этот человек должен понимать, что не 5-10 процентов, а 80 процентов населения должно жить комфортно. В-третьих, он должен ощущать себя человеком нанятым.
Могу писать научные труды
— Семья у Вас большая. Как удается заработать на безбедную жизнь?
— Мы живем достаточно скромно. Все, что нужно, уже куплено: есть машина, дача, мебель, жилье. Как депутат ЗС я неплохо зарабатывал. И до 15 мая я еще нахожусь на гарантиях, а потом нашей семье придется перейти на более экономный режим расходования средств.
— Экономия — это хорошо. Но рано или поздно все равно понадобится куда-то устраиваться на работу, чтобы иметь стабильный заработок?
— Конечно. Но я, честно говоря, даже не знаю, куда пойду работать. Ведь куда сейчас ни приду, везде создам проблему своему начальству. Я уверен, что не будет специальных указаний ни главы республики, ни министров, но в правительстве и администрации губернатора так много людей, желающих прогнуться, что наверняка кто-нибудь мнящий себя великим начальником сможет позвонить руководителю и сказать, что Мосунов не так голосует, примите меры, а то и увольте. Но у меня есть одна очень хорошая специальность — могу писать курсовые, контрольные, дипломы и даже кандидатские диссертации. Так что проживем.
— Говорят, что Вы уже писали научные работы для известных людей?
— Писал пока только неизвестным петрозаводчанам и жителям Питера. Кандидатскую мою даже защитили. Я этим очень горд, потому что когда сам пытался показывать, ее никто даже внимательно не прочитал. А в одной из наших столиц сочли за нормальный научный труд.
— И сколько стоит такой труд?
— Кандидатскую я продал до дефолта в 1998 году за 20 тысяч рублей. Половину этой суммы истратил на выборы, вторую половину — на технику и итальянский спальный гарнитур.
Поеду в деревню Мосуново
— А сны Вам снятся на огромной Вашей итальянской кровати?
— Практически нет. Да и те, что снятся — сумбурные и непонятные, почти не запоминаю. Когда просыпаюсь, забываю, что и спал — столько дел впереди. У меня всегда так было. Когда в школе учился, старался участвовать и в хороших делах, и в плохих.
— И что плохого сделали?
— Класса с четвертого начал курить, с седьмого — прикладываться к винцу. Но при этом я и в хороших делах участвовал: был политинформатором, собирал макулатуру и металлолом.
— Уроки прогуливали?
— Да. Бывало, выйдем с товарищем из школы и — на телецентр. Возьмем туда с собой карты, картошку... А потом друг другу троек в дневники наставим. Но это длилось недолго. Мама интересовалась моими школьными делами и вскоре разоблачила меня.
— А когда стали проявлять интерес к противоположному полу?
— Это произошло после школы. На дискотеки мы с друзьями ходили, но не для того, чтобы потанцевать с девчонками, а потусоваться, подраться. В то время вряд ли кто на меня из девушек заглядываться бы стал. Я как посмотрю старые фотки — гадкий утенок: волосы длинные, нечесаные, штаны грязные. Так что как молодой человек я не мог интересовать девчонок, но как просто человек интерес все-таки представлял. Я был авторитетом, моих друзей называли "мосунята".
— И в университете "мосунята" водились?
— В вузе у нас была компания, куда входили такие известные ныне люди, как бывший редактор газеты "Наблюдатель" Максим Тихонов, журналистка "Губернiи" Наталья Владимирская, иногда бывал депутат Госдумы Артур Мяки и т.д. (всего человек двадцать). Не так давно у некоторых мудрецов возникла бредовая идея, что 20 лет назад эта университетская компания запланировала взять власть в свои руки. Но мы о политике тогда вообще не думали, только играли. Создали королевство, придумали должности, например, хранитель государственной тайны. Дурачились, жалобы друг на друга рассматривали, собираясь раз в неделю. Ездили в Косалму по первому и по последнему снегу. Весело проводили время. И до сих пор мы поддерживаем отношения друг с другом.
— И какая у Вас была должность в Вашем королевстве?
— Был королем.
— Желание стать настоящим королем в республике не возникало?
— Никогда. Надо соизмерять свои возможности. Я не справился бы с управлением республикой, тем более при нынешних порядках в Карелии. Уже настолько укоренились у нас в регионе антидемократические подходы, что изменить здесь что-то будет очень сложно. А повторять судьбу своего любимого политика Сальвадора Альенде я что-то не хочу.
— Но утверждают, что Вы когда-то говорили: "Я девушек не люблю, а люблю Фиделя Кастро"...
— (Смеется). Это было давно. Но это высказывание наверняка нравится моей жене. А Фиделя Кастро я действительно люблю. Всю жизнь сочувствовал кубинской революции. Правда, на Кубе никогда не был.
— А где были?
— В Финляндии, Швеции, Норвегии и Франции. Но это не те страны, в которых можно что-то посмотреть. Там все хорошо, основная часть населения живет достойно, свободно, но, на мой взгляд, скучно.
— А в деревню Мосуново, что находится на границе Кировской области и Марийской республики, не ездили?
— Нет. Я как-то в шутку сказал, что если здесь совсем авторитарщина задавит, то уеду в деревню Мосуново, со своей фамилией там стану управляющим администрацией. Может быть, эта затея и осуществится. Хотя у меня там ни друзей, ни родственников нет. А вообще я человек не кочевой. Для меня переехать из квартиры — целая трагедия, не то чтобы город поменять или страну. Оторвать от корней меня практически невозможно.
