Глава Лахденпохского района Михаил Максимов направил письма министру внутренних дел России Нургалиеву, министру природных ресурсов Трутневу, полпреду президента по Северо-Западу Илье Клебанову, а заодно в администрацию президента.
Максимов просит разобраться, в чьих интересах распределяются в республике лесные ресурсы и по каким критериям в Карелии выявляются "победители конкурсов" на право аренды лесных угодий.
Чашу терпения лахденпохского мэра переполнило последнее решение комиссии по вопросам лесопользования РК. Из-за этого решения старейшее и важнейшее госпредприятие района — "Лахденпохский лесопункт" — потеряло свой лесной фонд. Более 6 тысяч гектаров ушли фирме, зарегистрированной в Москве. Семьдесят пять человек остались без работы. Попытки мэра объясниться с организаторами конкурса ни к чему не привели. Письмо-отчаяние работников "Лахденпохского лесопункта" к правительству и Катанандову осталось без ответа. А незадолго до этого конкурс проиграло (Максимову до сих пор не ясно — почему) самое современное лесоперерабатывающее предприятие района — "Защита-лес". На улице оказались 100 лахденпохцев. Тот конкурс проходил тайно: почему его объявили закрытым — непонятно.
"Два последних решения конкурсной комиссии, — говорит Максимов, — нанесли нашему маленькому району огромный ущерб: и экономический — идет потеря налогов, и социальный — 175 безработных для такого городка, как Лахденпохья — цифра критическая".
— Михаил Александрович, в правительстве утверждают, что лес получает тот, кто предложит лучшие условия...
— Надеюсь, что федеральные органы возьмутся выяснить: какие и кому конкретно предлагаются эти "лучшие условия". По-моему, у нас даже не пытаются создавать видимость справедливого распределения участков. Никому не понятно, на каком основании та или иная фирма объявляется победителем и получает лес.
Можно предположить, что по тому, насколько больше будет налоговая нагрузка на кубометр древесины, то есть степень переработки. Тогда почему участок не отдали "Бумэксу", который тоже участвовал в конкурсе? Ведь "Бумэкс" перерабатывает лес вплоть до мебели, которая продается в Питере в магазине "Икеа". Можно предположить, что на конкурсе побеждает тот, кто решает социальные проблемы района. Почему тогда в результате недавних конкурсов 175 человек у нас остались без работы? И, наконец, можно предположить, что предпочтение отдается традиционному лесопользователю. Но тогда почему победила фирма, которая зарегистрировалась полгода назад, в то время как наш "Лахденпохский лесопункт" работает со времен социализма? "Лесопункт" — это стабильно работающее предприятие, платит людям реальные зарплаты, в два раза выше, чем в среднем по району. Снабжает население дровами, строит бесплатно детские площадки...
— Но ведь члены конкурсной комиссии как-то объяснили свой выбор?
— Официальная версия такая: у победителей был лучший бизнес-план.
— А ваши мысли?
— Самые худшие в отношении тех, кто сидит сегодня в лесосырьевой комиссии. У меня достаточно поводов думать, что члены комиссии заняты не оптимальным распределением ресурсов в интересах жителей республики, а лоббированием интересов определенных бизнес-структур.
— Я слышала такое мнение: лесосырьевая комиссия — это камуфляж. Катанандов лично принимает решения, кому дать тот или иной участок. Вы не могли бы это прокомментировать, Михаил Александрович?
— Как прокомментировать, если у меня нет протоколов таких решений? Поволокут в суд. Впрочем, я не сомневаюсь, что лесосырьевая комиссия, якобы выполняющая государственные задачи, это камуфляж. Еще раз повторю: не государственные задачи там исполняются, а частные заказы тех, кто желает получить лес — это мое убеждение. Давно уже не спрашивают мнения местного самоуправления, хотя в федеральных законах сказано: ресурсы должны распределяться с учетом интересов населения, живущего на данной территории. Вообще, я считаю, распределение леса через комиссию в принципе неверно. Участки должны даваться тому арендатору, кто даст большую цену.
— Глава республики категорически против лесных аукционов. По его словам, лесом должны распоряжаться регионы: это позволяет решать социальные задачи на местах.
— Заявляю с полной ответственностью: никто из арендаторов помощи социальной сфере не оказывает. И не надо никакой помощи, должно быть одно условие: лес должен приносить доходы в казну. Ну можно еще дополнительно вписать в соглашение: дрова в радиусе, скажем, 50 км предоставлять населению бесплатно.
Лес имеет цену. Чем ближе к границе, тем дороже. В Лахденпохье, к примеру, цена его 15,5 доллара за обезличенный кубометр. Когда правительство выделяет участок местной администрации, мы его продаем ровно за такую цену. Бизнесмены готовы за лес платить! И уверен, что платят. Только кому?
— Михаил Александрович, а как будут учитываться интересы местного населения, если лес будет уходить через аукционы, то есть "денежным мешкам", как говорят у нас в правительстве?
— Во-первых, деньги, вырученные от продажи, пойдут на решение социальных проблем. Вот как сейчас в Лахденпохье — ремонтируется детский сад. Во-вторых, люди, покупающие лес, они ведь не нищие — ведут строительство, развивают гостиничный бизнес.
— А может лесосырьевая республиканская комиссия принять такое решение: право аренды леса только продавать, и продавать тому, кто даст лучшую цену, а не сдавать бесплатно на основании критериев, никому не понятных?
— Может. И формально такой момент присутствует. Есть так называемый "конкурсный коэффициент". Фирмы, участвующие в конкурсе, заявляют, сколько они готовы платить за кубометр сверх попенной платы. Но побеждает опять же совсем не тот, кто предлагает больше. Вообще происходят беспрецедентные вещи, необходимо серьезное разбирательство с участием федеральных структур. Поэтому я и вынужден был отправить письма в Москву.
