Тяжелогруженые трудяги-лесовозы — привычная картина на дорогах Карелии. А сколько среди них таких, которые везут незаконно вырубленную древесину? О том, где, как и почему действуют "черные" лесорубы, наше интервью с Иосифом Скадорвой — и.о. заместителя руководителя лесного агентства, главного лесничего Карелии.
— Иосиф Владимирович, если не секрет, где наиболее активны "черные" лесорубы?
— На территории Кондопожского лесхоза. И по количеству случаев, и по объему. В прошлом году там были обнаружены 54 незаконные порубки, вырублено 4 тыс. кубометров древесины. Для сравнения: в Поросозере был только один случай, в Костомукше — 2, в Чупе — 3, в Спасской Губе — 5, в Суоярви — 7, в Сортавале — 8 случаев.
В 2000 году в Карелии совершено 625 порубок, при которых было незаконно вырублено 18,7 тысячи кубометров леса. В 2001 году — 527 случаев (16,3 тыс. куб. м), в 2002-м — 321 случай (10,3 тыс. куб. м), в 2003-м — 337 случаев (13,6 тыс. куб. м). За девять месяцев текущего года в Карелии было обнаружено 216 незаконных порубок, вырублено 6,5 тыс. кубометров.
— А может, в этих районах порубки просто не выявлены? Бывает так, что порубка была, но она годами остается не выявленной?
— Не думаю. Рано или поздно незаконная порубка все равно обнаруживается — каждый год весной и осенью лесники проводят ревизию леса. Сейчас в лесной охране Карелии работают около 1800 человек. Большинство незаконных порубок обнаруживают именно они.
— Кто больше всех бесчинствует в лесу?
— Лесозаготовители стараются все делать в соответствии с законом. У нас большие претензии к организациям, которые обычно в лесу не работают, но вынуждены порой заниматься сведением леса. В этом году во время проведения работ по электрификации железной дороги была совершена незаконная порубка. Один случай, но объем вырубленной древесины очень значительный. А в 2002 году в Сумском лесхозе при прокладывании трассы для линии электропередачи было незаконно вырублено 3,5 тыс. кубометров.
— И куда дели вырубленную древесину?
— Бросили там же. Вывезли только частично то, что было рядом с дорогой, а остальное сложили в кучи. Кое-где вообще не убрали. Я лично был на этой трассе, за незаконную порубку было начислено 18 млн штрафа.
— Порубщики заплатили эти миллионы?
— Нет. Мы судились, несколько раз ездили на суды в Москву, но выиграть не смогли. Этому способствовало в том числе и то, что администрация местного самоуправления создала комиссию, начала проверять данные лесхоза, хотя это не входит в ее компетенцию. Но на судебном заседании в Москве именно документ, составленный администрацией местного самоуправления Беломорского района, сыграл решающую роль. Что ж, если не хотела администрация получить в свой бюджет дополнительно 18 млн рублей, значит, район живет хорошо.
— А по факту незаконной порубки, которую провела железная дорога в Кондопожском районе, что было?
— Мы подали в суд, но решения еще не было. Что примечательно, все затраты по судам несем мы, районы в этом не участвуют. А деньги, если мы выиграем процесс, целиком идут в местные бюджеты. Это абсолютно неправильно! До 2000 года штрафы и неустойки шли на покрытие затрат и ущерба, причиненного лесному хозяйству. На эти деньги мы вывозили брошенную, незаконно заготовленную древесину, приводили в порядок делянки, занимались лесопосадками. А местные администрации в этом отношении ничего не делают, только получают деньги. И даже планируют нашим лесхозам штрафы: "Вы в прошлом году оштрафовали на 2 млн, в этом оштрафуйте на 2,5 млн". Но разве можно планировать начисление штрафов?
— В целом по Карелии большие суммы штрафов получаются?
— Примерно 30 млн рублей в год.
— А взыскивается?
— Не больше половины. Никто ведь не хочет платить сразу. И практически все штрафы оспариваются в судебном порядке. Судебный же процесс — дело долгое и хлопотное.
— Иосиф Владимирович, а частные лица большой ущерб наносят лесному хозяйству?
— Частники, как правило, рубят небольшой объем — на лесовоз, на два. Берут комлевую часть, остальное бросают. За прошлый год 234 таких дела передали следователям, были привлечены к уголовной ответственности 18 человек. По остальным делам или был отказ, или они находятся на стадии рассмотрения. Приостанавливают и прекращают уголовные дела часто по тем основаниям, что не выявлено виновных. Я считаю, что органы следствия недостаточно работают по нашим делам. Сейчас много преступлений совершается — убийства, грабежи, разбои — и, по-моему, преступления по вырубке леса просто стоят в милиции в очереди после более тяжких.
— Есть ли люди, которые сделали незаконную вырубку леса своим бизнесом? Которые занимаются этим постоянно?
— В Кондопоге живет женщина, которая нанимала рабочих, технику и периодически воровала лес. Она была осуждена судом, но амнистирована и за решетку не попала. Но такой пример не характерен для нашей республики. Сегодня есть много мелких фирм, которые имеют лесозаготовительную технику, оснащены радиосвязью и очень мобильны. Они следят за перемещениями лесной охраны и, зная, где находятся лесники, спокойно вырубают лес. При нынешней технике, чтобы заполнить лесовоз, требуется часа полтора. И со сбытом у них проблем не возникает.
— А бывают случаи сговора лесников с "черными" лесорубами? Дали леснику денежку — и рубите спокойно. А он через пару-тройку дней заявит, что не знает, кто вырубил.
— Не думаю, что такие случаи есть. По крайней мере нам о них ничего не известно. Если бы узнали, разбирались бы. Но не думаю, что наши люди, особенно кто работает давно, пойдут на сделку с совестью.
— В СМИ проскочило сообщение, что скоро незаконные рубки в лесах Карелии будут отслеживаться из космоса...
— Вы видели такие снимки из космоса? Я видел. Специально учился в Санкт-Петербурге по специальности дешифровщик космических снимков. Авторитетно говорю: не увидеть на снимках вырубку в десяток деревьев, только большие порубки видны, но о них мы и так знаем, это леспромхозы работают. У военных, конечно, есть оборудование, при помощи которого даже клочок газеты на земле прочитать можно, но в народном хозяйстве его нет. Так что нескоро незаконные порубки будут отслеживать из космоса. Пока будем работать как работали. Обходы, патрулирование, отслеживание ситуации на местах. Но, может, и это недолго придется делать. За последние 11 лет мы пережили 5 реорганизаций, и сейчас готовится еще одна. Что после нее станет с лесной охраной — никому не ведомо.
