Судьба лишила ее здоровья — девочка родилась восемь лет назад на свет незрячей и с диагнозом детский церебральный паралич. Мама и папа обделили ее своей любовью и заботой — ушли из жизни добровольно. Родной дедушка вместе с судебными органами лишил нормального жилья, превратив трехкомнатную квартиру в коммуналку. А она радуется каждому новому дню и страстно хочет жить.
Двойное предательство
— А вы могли бы так поступить со своими детьми? — застает меня врасплох своим недетским вопросом восьмилетняя Яна Ганина. — Бросить их, как бросили меня мои родители?
Двадцативосьмилетняя мама Яны покончила жизнь самоубийством около трех лет назад. Что толкнуло женщину, воспитывающую двоих детей, в петлю, ее знакомые не понимают. Мол, молодая была, красивая. И чего не жилось?
После смерти женщины детей — Яну и ее старшего сводного брата — сразу забрала семья ее супруга. Именно он был отцом девочки, хотя официально это нигде не зарегистрировано. Молодая женщина считалась матерью-одиночкой, расписалась она с 40-летним папой Яны гораздо позже рождения ребенка.
— Если будущее брата Яны было определено — мальчика забрал отец, первый супруг несчастной женщины, то судьба Яны нас тревожила, — рассказывают в отделе опеки и попечительства петрозаводской администрации. — Она была круглой сиротой. Яне с ее абсолютной слепотой и неспособностью передвигаться самостоятельно из-за ДЦП была одна дорога — в Ладвинский дом-интернат. Но ребенок был таким умненьким, светлым, открытым миру и таким беспомощным, что хотелось найти для него настоящую семью.
Родные отца Яны — официально чужие люди девочке — согласились оставить у себя ребенка до тех пор, пока органы опеки не найдут для нее опекунов. Рядом с ними всегда был и Янин папа. После смерти жены у него совсем опустились руки. "Как я один справлюсь?!" — без конца жаловался он родным. И повесился на балконе. Домашний любимец, пудель Гриша, оказавшись закрытым вместе с ним на балконе, поседел.
Янку не отдам!
— У меня все хорошо, перешла в третий класс, — радуется сегодня Яна своим успехам в учебе. – Научилась читать, писать… ну там, по точкам – я же не вижу. Всегда рядом любимый дядя Толечка и бабушка Оля.
Бабушкой Олей Яна называет супругу своего дяди. Ольге Федоровне пришлось бросить работу, чтобы ухаживать за Яной. Она научилась даже читать и писать по методике для слепых. Уроки-то проверять надо.
— Думала, что Яна поживет у нас годик, не больше, — рассказала Ольга Федоровна. – Мы с мужем оформлены как семейно-воспитательная группа при центре "Надежда". Но год прошел и я сказала супругу: "Янку в детский дом не отдам!". Наши трое детей выросли, стали самостоятельными, а Яна абсолютно беспомощна. Она не может сама одеться, поесть, сходить в туалет. Гуляем с ней по квартире и на улице за ручки. Ну куда ее отдавать? Будет ползать по полу в детском доме?! Кому она там нужна?! А мы к ней привыкли, душой прикипели. Девчонка-то у нас умница, память феноменальная, как у компьютера, – все номера сотовых телефонов знает. А как она поет! Уже два года прошло с тех пор, как опеку над ней оформили. Пока здоровье позволяет, пока мы живы, девочка будет с нами жить.
В компании с Яной не заскучаешь. Она, например, берет в руки пластмассовую трубочку, скребет по ней пальчиком, после этого прикладывает трубку к уху и говорит, какого цвета пластмасска.
— Как она это делает, до сих пор понять не можем, — говорят Янины родственники. – Как-то по звуку цвет определяет. А вообще у слепого с рождения ребенка свой мир, который нам, зрячим, не понять. Но мы видим, что Яне катастрофически не хватает общения с детьми ее возраста. Хотя она рада общению и с взрослыми: если уж телефон попадает ей в руки, болтать будет до тех пор, пока трубка не накалится докрасна…
Родные Яны надеются, что когда-нибудь Яна сможет самостоятельно ходить. Специалисты одной из московских клиник, обследовав девочку, вселили в них такую надежду. Но при этом признались, что зрение Яне никогда не вернуть. Операция, сделанная ребенку в 7 месяцев, не помогла.
— Яна смирилась с тем, что никогда не будет видеть, — рассказала Ольга Федоровна. – Поэтому нам бы хоть на ноги ее поставить. Сейчас она очень боится ходить. В квартире нигде не стукается, знает, где что лежит. Квартирка-то хоть и трехкомнатная, а места в ней немного. Поскольку наши двое взрослых детей живут вместе с нами, то мы с Яной, мужем, собакой Гришей, кошкой Машей обитаем в одной комнате.
Суд идет
Ребенку с такими тяжелыми заболеваниями, как у Яны, неплохо бы иметь жилье попросторнее. И за девочкой закреплена трехкомнатная квартира, в которой она была прописана вместе с мамой, сводным братом и дедушкой (отцом погибшей женщины). Да благодаря последнему, говорят, любителю горячительных напитков, симпатичная квартира превратилась в коммуналку с чужими людьми на общей кухне.
— После смерти матери детей дедушка остался в квартире один, — рассказала начальник отдела опеки и попечительства Нина Лыскова. – Видимо, сразу же нашлись предприимчивые люди, которые решили: здесь можно поживиться. Когда они узнали, что квартира закреплена за детьми, захотели высудить хотя бы одну комнату, то есть сделать квартиру коммунальной. Подали иск в суд, в котором мы защищали интересы Яны. Нельзя было ребенка-инвалида, нуждающегося в дополнительной жилой площади, оставлять в смежных комнатах с братом, а дедушке отдавать право распоряжаться комнатой по своему усмотрению. Но судья почему-то поступила иначе.
Органы опеки не смирились: подали кассационную жалобу в Верховный суд. Тот отменил решение Городского суда. Борьба за детскую квартиру должна была начаться по новому кругу. Но оказалось, что пока представители опеки искали правду в Верховном суде, комната была приватизирована и продана, а ее бывший хозяин пропал бесследно.
— На решении Городского суда стояла отметка, что оно вступило в законную силу, — рассказала Нина Константиновна. – Объяснили это ошибкой секретаря. Но как можно было сделать такую ошибку?! Мы обращались в прокуратуру, потом в суд. Просили отменить договор купли-продажи, а потом приватизации. Но опять решение суда было не в пользу детей. Пришлось снова подать кассационную жалобу в Верховный суд.
Судебные разбирательства длятся уже около двух лет. Я в шоке от решений судей. Яна должна находиться под особой защитой государства. А что получается на деле?
Если будет нужно, органы опеки готовы дойти до Страсбургского суда. Ведь если не вернуть девчонке квартиру, в дальнейшем Яну ждет-таки участь провести жизнь в специализированном учреждении. Но сможет ли этот жизнерадостный человечек жить запертым в четырех стенах?
— Зимой я люблю трогать снег, — говорит Яна. – Летом обожаю сидеть в песочнице и прикасаться к теплому песку. Вокруг столько всего интересного. И я хочу жить! Хочу стать или массажисткой, или певицей. Вам нравится, как поет Алсу?
