Как вам мысль использовать роман "Война и мир" в качестве груза для засолки капусты? Кощунственная? А школьник, вынужденный за десяток дней прочесть сей эпохальный труд, понять и сформулировать его главную идею, не похож ли на ту самую задавленную капусту? Что, если отставить в сторону стереотипы и попробовать непредвзято посмотреть: на каких книгах произрастают дети? В помощь же "Карельская Губернiя" призвала методиста по школьной литературе, доцента кафедры русского языка и литературы ПетрГУ Константина Тарасова.
Почему литература именно "русская"?
Если бы школьники изучали только русские достижения в науках естественных или точных, их среднее образование сильно хромало бы. Ну куда без Ньютона в физике? С литературой все иначе. За последние три века Русь разродилась таким количеством гениальных авторов, что национальная литература встала особняком ко всему миру. То, что наши классики были во многом воспитаны на творческих идеях классиков других стран (например, Пушкин, Лермонтов на Байроне), перестали брать в расчет. Нынче в списке обязательной к прочтению литературы зарубежная представлена минимумом и, конечно же, только такими мастодонтами, как Гете, Шекспир, Хемингуэй.
— Требования к навыкам ученика очень высокие, часы, отведенные на литературу, сокращаются из года в год, произведения сложные, и учителя литературы частенько жертвуют зарубежной, чтобы по максимуму успеть с изучением национальной, — говорит доцент кафедры русского языка и литературы ПетрГУ Константин Тарасов.
Извини, заграница.
Почему дети читают литературу не по возрасту?
Вопрос о соответствии возраста читателя и содержания произведения самый неприятный. Насколько хватает жизненного опыта человеку лет в 15-16, чтобы понять чувства и поступки героев, которых изобразил автор вовсе не в расчете на столь юную аудиторию? Насколько может быть состоятелен "анализ образов", которых требует учитель, или неких "духовных исканий" героев?
В "Войне и мире" мальчики читают батальные сцены, девочки – о любовных метаниях Наташи Ростовой. Но и те и другие по программе за 10 часов должны прочитать все, проанализировать и выдать главную идею произведения.
— Константин Геннадьевич, я давно окончила школу, — оправдываюсь, — и забыла, а какова главная идея "Войны и мира"?
— Я вам на этот вопрос не отвечу. Настолько глобален замысел автора....
Садимся, два.
Глобален замысел и в физическом объеме: впечатлит и взрослого человека, не говоря уж о ребенке.
— Нужно памятник ставить тому ученику, который прочитает от корки до корки "Войну и мир", — соглашается Константин Тарасов. — На самом деле у того же Толстого есть более компактные и не менее интересные произведения. Да и у Достоевского. Но, похоже, составители школьной программы об этом не подозревали.
Конечно же, учителя все прекрасно осознают: и сложность восприятия, и немыслимое число страниц. Но чем удачнее "беседа по произведению" учителя, чем "разжеваннее" подача, тем меньше у ученика желания обращаться к самому тексту.
Жизнь идет, а список на месте
Был такой человек по фамилии Водовозов, литератор-методист, придумавший, что "литература настолько хороша, насколько она реальна". Его мысли многим не нравились, но разработчикам программ для трудовых рабочих школ в 20-х годах прошлого века во главе с Надеждой Крупской они явно пришлись по душе. Литература должна быть идейной направленности — постулат, сформировавший список обязательных для изучения произведений.
— Константин Геннадьевич, со времен отказа от всего советского прошло 15 лет. Почему ничего не изменилось?
— Потому что программы эти пишут те же люди, которые писали их и раньше.
Пару лет назад в обществе развернулась широкая дискуссия. Известные российские писатели, такие как Владимир Войнович, Зоя Богуславская, Андрей Вознесенский, Фазиль Искандер и Римма Казакова, опубликовали открытое письмо министру образования Филиппьеву с критикой новой школьной программы по литературе. Их испугали планы выбросить из школьной программы произведения репрессированных писателей и поэтов. На что в Минобразования им ответили, что равно с этим уйдут и Шолохов, и Горький. В некотором смысле компромисс был найден, но борьба за отдельного автора или отдельное произведение особенно сути не меняет. За всю свою без малого вековую историю школьная программа по литературе изменилась косметически. Тогда как исторически общественное устройство менялось кардинально.
Почему школа отгородилась от популярной литературы?
Что интересно детям? Сказки, приключения, детективы, фантастика, девочкам — мелодрамы. Поэтому те книги, которые читают дети за стенами школы, разительно отличаются от того, что рекомендует учебная программа: Толкиен, Перумов, Фрай, Пелевин, Акунин... В США, например, в обязательную программу включили Коэльо. Там слабые литературные традиции, скажете? Можно поспорить, но про Англию, например, так сказать уж точно нельзя. Тем не менее Гарри Поттер также включен в школьную обязательную программу. У нас же в этом вопросе царит стабильность, смахивающая на окостенение. А чьи имена достойны, спросите вы. Ведь есть довольно устойчивое мнение, что русская литература начиная с середины прошлого века сильно измельчала. Нет имен, сравнимых по масштабу с Достоевским, Толстым. А что думаете вы? Приглашаем к дискуссии. Особая просьба у нас к учителям литературы. Наверняка вы иногда включаете в школьный курс некоторые нужные книги не по программе. Что это за книги? Напишите нам и расскажите о них.
Стань я министром образования
Константин Тарасов, филолог:
– Конечно, "Преступлению и наказанию", "Войне и миру", "Обломову", "Отцам и детям" в школьной программе не место. У этих авторов есть произведения куда менее объемные, зато более живые, динамичные и предназначенные для юношеского возраста. Кроме того, рекомендовал бы больше поэзии, Алексина, Крапивина... Да и Гайдар. Чем плохи "Голубая чашка" или "Чук и Гек", исключенные из программы? Кроме того, программа словно обрывается на 70-х годах прошлого века.
– Пелевина бы рекомендовали?
– Конечно.
Антон Миронов, депутат Петросовета, филолог по образованию:
– Мне в школьные годы были не по душе все произведения, превышающие по объему страниц триста. Чтение сильно изматывало: а я человек реактивный, мне нужно, чтобы все было быстро. Кроме того, мне очень не хватало действия, пропускал все размышлизмы. Не стоит забывать, что во времена классиков не было ни радио, не телевидения, авторы создавали столь объемные "мыльные оперы", а общество их потребляло.
Валерий Тольский, депутат карельского парламента:
— Между тем, что изучал в школе по литературе я и изучает сейчас мой ребенок, конечно, разница есть. Но скорее в подходе — дети сейчас вообще читают меньше, гуманитарная сторона отходит на второй план, общество технократизируется. Конечно, изучение в школе "Преступления и наказания" или "Войны и мира" — это путь в никуда, и может отбить всякую охоту у человека уже во взрослой жизни вновь обратиться к творчеству этих авторов. Но я и не сторонник каких-то революционных изменений в программе, не стоит "задрав штаны, бежать за комсомолом".
Лео Севец-Ермолин, музыкант:
— Думаю, что в 13 лет надо читать про Холдена Колфилда, а не Аркадия Гайдара. В целом часто не столько программа, сколько учитель способен или не способен привить любовь ученика к произведению, чтению вообще. Нам литературу преподавала прекрасная учительница Наталья Львовна Тайц. Благодаря ей в конце 70-80 годов мы узнали Кинга, Брэдбери, Гессе. И очень приветствовалось чтение "Евгения Онегина" наизусть.
