"Сатанистка!" — грязный снежный комок ударил Катю меж лопаток. Оглянувшись, увидела стайку мальчишек, еще вчера "здрастькавшихся" у магазина. Екатерина хотела было подойти к ним, да потом махнула рукой: ничего хорошего из этого не выйдет. Потому как не ребятишки жутким клеймом метили — взрослые.
А начало этой "сатанинской истории" таково. Несколько лет назад приехала Екатерина Сиднева в разваливающийся поселок, сегодня числящийся среди социально неблагополучных. Материальная база, в свое время представленная несколькими крепкими хозяйствами и собственно кирпичным заводом, в чью честь именован поселок, почили в бозе. Естественно, народ стал топить горе в "горькой". Сегодня можно говорить о деградации не только того, среднего годами поколения, а уже и их потомков. Трудно представить, но ребятня, копающаяся в отбросах и ошивающаяся возле собачьих мисок, уже не вызывала сострадательных взглядов взрослых: каждый выживает как может.
У одной из собачьих мисок возле своего дома Екатерина Сиднева и увидела летом стайку оборванных мальчишек и девчонок.
— Да что вы тут делаете? – в ужасе закричала она. А потом поняла: дети отбирают еду у собак.
— Идите в дом, я сейчас что-нибудь сготовлю, — взмолилась женщина.
Так началась дружба между двадцативосьмилетней Екатериной и десятком ребятишек от восьми до двенадцати лет.
"Сукины дети"
Поначалу родители гаврошей восприняли это нормально — как дело, слегка облегчающее им "заботы" по содержанию и "воспитанию" наследников. Дело в том, что у Сидневой была уже репутация женщины, которая не может пройти мимо чужой беды. В Сулажгоре хорошо знают горькую историю Кати и подброшенного ей младенца. Непутевая мать восьмимесячной девчушки как-то принесла своего ребеночка в грязных пеленках и, сказав, что вернется, как только слегка "оклемается", исчезла. Екатерина, сама детей не имевшая, но зато обладающая поистине материнскими инстинктом и сердцем, конечно, девчоночку взяла. Отмыла, три года обихаживала, воспитывала как родную. Были и планы по оформлению "официальных отношений": опекунства или усыновления. Но Катя всерьез заболела, пришлось девочку отдать в детдом. Да и мама тогда совсем еще молодой женщины категорически настаивала на прекращении таких отношений с чужим ребенком: свою семью создавать надо и своих рожать. В общем, так или иначе, но когда выздоровевшая Екатерина отправилась в детдом, она узнала, что родственники девочки (а таковые были!) уже дали согласие на усыновление ребенка финской семьей.
Трудно было пережить эту трагедию. Взгляд Кати то и дело вылавливал бесхозных детей поселка. Но вот когда она увидела их возле собачьей миски, решила, что больше бездействовать нельзя.
Принципиально!
Надо сказать, что живет Сиднева небогато. Из-за принципиальности не складывается рабочая карьера женщины. Попробовала работать в магазине, да хозяйка, узнав о том, что продавщица искренне советует старушкам не покупать на последние деньги тот или иной лежалый товар, уволила без промедления. А куда еще устроиться в поселке? Жила тем, что продавала свои изделия. По специальности Екатерина художник-оформитель, закончила училище. И даже небогатые соседи охотно приобретали ее картины и поделки. С целью научить на всякий случай этому ремеслу ребятишек и стала она приглашать к себе чуть отъевшихся девчонок и мальчишек. Лепили из пластилина, рисовали красками, конкурсы проводили.
Руководитель одной из общественных организаций случайно узнал об уникальной женщине. К Кате приехали, поговорили. И, увидев чистенький домик с рисунками и детскими поделками, предложили официальную работу.
Выписка из доверенности:
"...предоставлено право представлять интересы Некоммерческого Партнерства "МУЛЬТИМЕД-Карелия" на территории поселка СУЛАЖГОРСКОГО кирпичного завода – вести переговоры и взаимодействовать с представителями государственных, муниципальных, общественных организаций и с гражданами по вопросам оказания помощи детям и подросткам, находящимся в сложных жизненных ситуациях".
Увидев перспективу, Катя взялась за дело уже с размахом. Были созданы программы, включающие в том числе и посещение бассейна в Петрозаводске, святых мест. Каждый месяц она обязана была сдавать отчеты общественной организации, подтвержденные документально. И вот тут-то в дело вмешалась сила, до того спокойно взиравшая на работу доморощенного педагога.
Педагогическая трагедия
Это проснулась школа. Точнее ее директор – Лидия Разинкова. Чем уж ей, призванной стоять на соблюдении интересов несовершеннолетних граждан поселка, не потрафила общественная деятельность Сидневой, можно только гадать. Но далее события стали развиваться следующим образом. 17 декабря в дом к Сидневой заявились проверяющие: товарищ в форме и несколько женщин.
— Я открываю, — рассказывает Екатерина, — а там милиционер и женщины, которые не представились. Милиционер-то назвал свои имя и фамилию, но я так растерялась, что не запомнила.
Представитель правоохранительных органов заявил, что пришли они сюда с проверкой, мол, родители забеспокоились, что с ребятишками тут делают. Проверяющие обошли домик, рассмотрели висевшие на стенах самодельные картины с изображениями церквей, спросили, что за книги читает с ребятами эта взрослая женщина, какие кассеты им прокручивает. И отбыли восвояси.
– Мы пришли, все посмотрели, с детьми я поговорил. Ничего сектантского нет! — откровенно возмущался тот самый "человек в форме" Сергей Слесарев из Первомайского РОВД. – По крайней мере, не определилось это по рейду. Мы вообще имели право лишь вопросы задать. Но женщина сама все честно показала: что читают, что смотрят, рисунки детей. Обыск-то мы не имели же права делать. Но бывшие вместе со мной представители школы — социальный педагог и учительница — были осмотром довольны, никаких претензий не заявили Сидневой.
Инспектором Первомайского РОВД по работе с детьми из неблагополучных семей тоже криминала обнаружено не было. В общем, зачем ходили – и самим не ясно. Тем более что заявления никакого… не было!
— Был звонок от директора школы Лидии Разинковой, — пояснил Сергей Слесарев. – Чего они там придумали…
Мы тоже попытались выяснить, что и зачем придумано было. В половине двенадцатого утра я обогнала возле школы даму. Ее и спросила, можно ли найти сейчас директора. Дама настороженно спросила, зачем идем, и, узнав, что интересуемся жительницей поселка, которая работает от общественной организации с детишками, подняла вверх брови:
— А как фамилия женщины, говорите? Сиднева? Не знаю, не помню такой фамилии, пройдемте-ка. А директор я и есть.
Я прошла вслед за директором. Лидия Разинкова оставила нас в учительской, предупредив сотрудниц, что корреспондент из "Карельской Губернiи" пришла спросить о работе с детьми. Через семь минут моей беседы с социальным педагогом вернулась директор и вдруг стала кричать:
— Так, вырвите этот лист из блокнота, на котором записывали! И немедленно отдайте сюда фотоаппарат! Я сейчас милицию вызову!
А дальше случилось и вовсе из ряда вон выходящее: Людмила Разинкова кинулась ко мне и… клок из моей шубы остался у нее в руках… Что вызвало такую реакцию директора — я теряюсь в догадках и по сию пору.
Я все же успела спросить:
— Вы обвинили Сидневу в занятии с детьми сатанизмом?
И получила гневный ответ:
— Все свои сомнения мы высказали в Первомайском РОВД!
Тем самым Лидия Ефимовна невольно подтвердила, что инициатором наветов оказалась она собственной персоной.
...Сегодня Екатерина Сиднева с детьми не занимается: родители, напуганные жуткими слухами, не пускают. Участковый из Первомайского РОВД Сергей Слесарев во второй половине января намерен еще раз съездить в поселок, еще раз поговорить с детьми и с самой Екатериной. Так уж полагается по службе, хотя, как я поняла, особого восторга от повторной процедуры Сергей Владимирович загодя не испытывает.
— Дело выеденного яйца не стоит! – честно сказал он на прощание.
Пострадавшими, как всегда, оказались дети. И те, которые уже не ходят к Сидневой, обучавшей их таким интересным и полезным вещам. И те, кому навсегда в память врежется слово "сатанистка". А Катя каждый день готовит краски, кисточки, книжки и подолгу стоит у окна. Воспитанная в православии, надеется на милость Божью.
