"В Москву, Москву!" — кричали в минувшую пятницу сестры из спектакля "Три сестры" в театре "Творческая мастерская". Некоторые зрители при этих словах плакали. Так публика прощалась с бывшим актером и директором театра Геннадием Залогиным. 10 февраля Геннадий Борисович вышел на петрозаводскую сцену в последний раз и устами своего героя заявил: "Сделал все что мог, пусть кто может, сделает лучше". О том, что Залогин сделал для "ТМ", говорили уже на следующий день на его проводах в Доме актера. Хоть он и не любит пышных праздников, его друзья и коллеги устроили-таки ему симпатичную прощальную вечеринку. Накануне этого мероприятия со слезами на глазах (что ни говори, а отъезд Залогина в Москву многие восприняли как личное горе) мы встретились с Геннадием Борисовичем и поговорили о том, что же заставило его бросить все за два года до пенсии и перебраться с семьей в Белокаменную.
Приютил Калягин
— Приятно, что театр устроил праздник по поводу моего последнего спектакля, — говорит Геннадий Залогин. — И я при зрителях произнес свою любимую фразу из пьесы Вампилова: "Чтобы получить признание, не обязательно умереть, можно просто уехать".
Но если подумать, уход актера — это обыденное дело. Ведь раньше артисты уезжали из театров часто. С жильем проблем не существовало. Все искали, где комфортнее работать в творческом плане или в финансовом.
— Но это было раньше. А сегодня уходить в никуда – безумие. Или вы знали, куда уходите?
— Нет. Я просто уезжал в Москву. Но там Александр Калягин пригласил меня в свой театр "Et cetera" в качестве заместителя директора. Театр небольшой по московским меркам – всего 170 человек. И это нормально. О чем я всегда говорю. Ведь по законам театра на каждого актера должно приходиться три человека из обслуживающего персонала, а в музыкальном театре еще больше. Но для карельского Министерства культуры этого закона не существует.
Например, в "Творческой мастерской" 27 артистов. На каждого из них приходится от силы полтора работника. А дел в театре много. Больше, чем в Министерстве культуры. Наши культурные чиновники в основном бумаги пишут, а театры работают, спектакли ставят. Москва же живет совсем по-другому. Она живет правильно. Там все — от тетеньки из префектуры до мэра Лужкова – понимают, что театр – это театр, знают, что ему нужно.
— А в Петрозаводске не понимают?
— Здесь есть люди, которые все понимают. А также есть те, кто ничего не понимает, и, увы, у них сила и власть. Я устал что-то им доказывать. Хотя пытался объяснить нашим чиновникам, что и как должно быть, чтобы театр мог нормально существовать. Но когда у министерства своя правда – правда плохого менеджера, — все объяснения бесполезны.
Еще год назад я выступил на коллегии Министерства культуры, сказав, что не понимаю, где нахожусь. Первая часть коллегии состояла из отчета какого-то непонятного финансового ведомства с диаграммами и столбиками. Вторая часть оказалась отчетом какого-то строительного ведомства: кто сколько строит. А мы, руководители учреждений культуры, сидим, как полные идиоты. Это просто издевательство! Проблемы в культуре совсем другие. Через несколько лет чиновники вспомнят мои слова: "Министерство построит театры, а работать в них будет некому!".
— Почему?
— Да потому что у нас вкладывают деньги во что угодно, только не в артиста, не в музыканта. Это же неправильно. Например, когда в 1955 году в Петрозаводске открылся Музыкальный театр, то через площадь от этого здания был построен дом для работников театра. Наверное, сейчас наша страна совсем бедная и не может дать бесплатно квартиры артистам. Но можно же эти вопросы как-то решить. Надоело терпеть унижение.
Фига вам с маслом!
— Значит, вашего терпения хватило на год. Чиновники не вняли вашим словам, поэтому вы решили бросить все и уехать в Москву?
— Да, я надеялся, что в министерстве хоть как-то встрепенуться. А, оказалось, там некому встрепенуться. Наши чиновники уверены: Карелия впереди всей страны по культуре и менеджменту. Видимо, им это приснилось. А слушать "неспящих" они не хотят.
Минкульт никак не хочет понять: театр "Творческая мастерская" очень востребован. Так сложилось, наш театр сегодня – один из лучших в России. К нам приезжает зритель из Москвы, Питера. И что сделано для "ТМ"? Ничего. До сих пор не решен вопрос ни с помещением, ни хотя бы с реконструкцией и ремонтом театра. Нам не дают полного штатного расписания. Недофинансируют программу, выдавая на нее 250 тысяч рублей. На эти смешные деньги мы должны приобретать новую аппаратуру, ставить спектакли. В министерстве и знать не хотят, сколько сегодня стоит выпустить спектакль. При этом постоянно срезают и без того смешные зарплаты: в позапрошлом году сняли пять процентов, в нынешнем – опять пять процентов. А спектакли, репетиции идут каждый день. Люди работают на износ. Министерство же вдобавок ко всему стало требовать от нас гастроли по Карелии. Мы поехали. Думаете, хоть раз нам финансово помогли с этими гастролями?!
Но что меня окончательно добило, так это придуманное Минкультом нововведение – бюджетирование, ориентированное на результат. Руководители учреждений культуры, скрепя сердце, подписали эти "иероглифы". Я как директор успешного театра решил, что благодаря введению бюджетирования мы как поработаем, так и получим. Но еще не закончился прошлый год, итогов не было, а нам уже выдали бюджетирование на следующий год. Результат чиновникам оказался не важен. Видимо, они сядут в кабинете и делят деньги: этому дадим столько, этому – и того много… В театры приходят комиссии, перед которыми мы отстаиваем свои предложения. И что в итоге? Фига вам с маслом. Можете умирать, зарабатывать инфаркты, министерским труженикам все равно. Они – истина в последней инстанции. Они здесь командуют. А кто командует-то? Заведовали бы лучше финансами, строительством или торговлей. А то у нас не Министерство культуры, а министерство оптимизации.
И, честно говоря, я счастлив, что сегодня так далек от этого "дурдома".
За "ТМ" не боюсь
— Получается, чиновники выжили вас из Карелии?
— Ну, так сказать нельзя. Мы расстались с руководством по-человечески. Правда, на прощание я им все высказал. И увидел в глазах полное непонимание и неприятие. А когда одна сотрудница министерства спросила, куда я устроился на работу, ответил: "Туда, где не пишут проекты". Это же маразм, когда государственный театр заставляют писать проекты, чтобы привлекать деньги, или концепцию театра. Концепцию театра определяет его творческий лидер. Это знает любой первокурсник колледжа, посещающий театр, но не работник министерства.
— Неужели вам не жалко было бросать театр, которому отдано столько лет?
— Жалею только об одном, что я лично в чем-то сдался. Этого я себе никогда не прощу. Но, уезжая, хочу сказать сотрудникам Минкульта: "Вы заблудились!". По моему глубокому убеждению, из этих трех сосен им никогда не выйти.
— А что вы сказали главе республики? Насколько известно, Сергей Катанандов приглашал вас к себе на аудиенцию после вашего заявления об уходе...
— Сказал все, что я думаю о нынешнем положении в культуре. В отличие от министерства Сергей Леонидович в вопросах, касающихся театра, разговаривает на профессиональном языке. Просто у него сегодня других дел хватает, чтобы еще разруливать "культурную" ситуацию. А Министерство культуры постоянно его подставляет. Я, если бы был главой республики, такого бы не потерпел. И ведь подставляют часто не специально. Потому что недотепы. Это еще можно простить. Но некомпетентность, незнание и нежелание знать прощать нельзя.
— Что же ждет театр "Творческая мастерская"?
— За наш театр я не боюсь. Он как был, так и будет. Увы, терпение людей, работающих в культуре, подходит к концу. Сегодня симфонический оркестр взбунтовался, завтра Музыкальный театр и Русский театр драмы объявят войну. А виноваты во всем чиновники, стремящиеся, видимо, оптимизировать все до ноля.
Гена, это поступок!
— Скажите честно, не страшно вам было отправляться в Москву? Все-таки два года до пенсии осталось…
— Мои московские друзья сняли шляпы: "Гена, это поступок". Но Москва – это мой город. Там прошла моя юность, там живут мои друзья. И Москва нуждается в притоке новых людей. Те, кто уехал в столицу из Петрозаводска, нормально устроились.
Три года назад меня спросили в одном из интервью, что я буду делать на пенсии. Я честно признался: "Не люблю ни дачу, ни рыбалку, ни охоту. Мне скучно!". У моей тещи был дом в деревне под Тверью. Так я выдерживал там всего три дня. Мне пяти минут хватает, чтобы отдохнуть на природе. Три года назад я сказал журналистке, что мечтаю на пенсии уехать в Москву, чтобы ходить в театры, музеи, кино. Я хочу успеть еще многое увидеть. Я люблю мегаполис. Сегодня у меня такое впечатление, что давно живу в Москве.
— Как отнеслась к переезду ваша семья?
— Жена видела, как я переживал в последнее время. Она, театральный человек, понимала все наши производственные проблемы. Так что когда я сказал, что решил уйти из театра, только спросила: "Когда пакуемся?" Дочь же живет и работает в Москве, она обрадовалась нашему переезду.
— Ну а в бытовом плане бывшему петрозаводчанину в Москве нелегко приходится?
— Многие жалеют: "Гена, как ты в Москве живешь, там же все так дорого!". А где дорого?! В Москве, если не ходить по кабакам и клубам, жизнь не дороже, чем в любом другом городе.
— Значит, с Петрозаводском порвали навсегда?
— Рвать нельзя. Все-таки прожил здесь 27 замечательных лет. Пережил возникновение нового театра, прошел с ним вместе столько лет.
Ну и в Петрозаводске могилы родителей. Так что приезжать будем часто.
— А на сцене "Творческой мастерской" мы вас еще увидим?
— Если возникнет необходимость, я, конечно, приеду и сыграю. У Калягина в "Et cetera" о моем выступлении на сцене пока и речи не идет. А как сложится дальше… Артисты, как золушки, всегда ждут, когда выпадет случай. Но я наперед ничего не загадываю. Подписал договор с "Et cetera" на три месяца. Придусь ко двору так придусь. Нет так нет. Но унижения больше терпеть ни от кого не буду.
