Прекрасных преподавателей на филфаке ПетрГУ всегда было много. Не лекторы – артисты. У каждого своя самобытная манера, свой шарм, свой взгляд не только на литературу, но и на жизнь. И ведь, что замечательно, не одни лишь литераторы умеют увлечь своим предметом, но и лингвисты. Из какого-нибудь скучнейшего, на первый взгляд, введения в славянскую филологию они ухитряются сделать интереснейшее представление. Владимир Симаков – один из ярчайших представителей этого филфаковского братства. Тощий, длинноносый, совершенно "непрофессорского" вида, он пришел работать в университет совсем еще молодым человеком и приковывал к себе аудиторию с первой же лекции. В него влюблялись студентки, его уважали коллеги. И ведь при этом он меньше всего напоминал эдакого книжного очкарика, отличающегося усидчивостью и прилежанием. В студенчестве – артист университетского театра, участник всех факультетских юморин, проводивший времени на сцене ничуть не меньше, чем за учебниками. С виду разгильдяй и пройдоха, он оказался глубоким и талантливым ученым. Все ему давалось как-то внешне ненатужно, изящно и весело…
Вот уже около семи лет Симаков живет и преподает в Японии. Поехал поработать по контракту вроде бы на год и… застрял. Японцы не отпускают. Ценят, черти, петрозаводского сенсея, уважают. В Карелию приезжает ненадолго. Имя его уже поросло слухами и легендами. И вдруг нежданно-негаданно мы встретили Симакова в ПетрГУ, в кофейне, за столиком у подоконника. Все такого же. Словно семи лет и не прошло.
Японский в Японии не нужен
— Владимир Вениаминович, а как вообще японцы на вас вышли?
— Как-то я был на конференции в Лондоне, где и познакомился с одним японским профессором. Мы пообщались, и я пригласил его со студентами к нам в Карелию. Честно говоря, я не думал, что они на самом деле примут приглашение, но, к моему удивлению, спустя какое-то время японцы действительно приехали к нам и цель себе придумали: изучение старообрядческих традиций, насколько я помню. А через некоторое время меня пригласили в Японию на год в качестве преподавателя русского языка. На самом деле японцы обманули меня: они приглашали меня на год, хотя сами заранее планировали, что я проработаю у них не менее трех лет. Как я потом выяснил, в течение этого времени они не проводили конкурсов на замещение моей должности и не собирались отпускать меня. И вот уже почти семь лет мы с семьей живем в Японии – со мной каждый год вновь и вновь перезаключают контракт.
— А на каком языке вы общались с японским профессором в Лондоне? Вы уже тогда владели японским?
— Мы общались на английском, а японским я, признаться, до сих пор не владею. Это очень сложный язык: чтобы иметь возможность читать газету, надо знать порядка двух тысяч иероглифов. Писать иероглифы – это отдельная наука, ведь каждый символ состоит из двадцати черточек. Японский – очень омонимичный язык, разные слова звучат одинаково, поэтому часто можно наблюдать, как, разговаривая, японцы "рисуют" в воздухе рукой иероглиф – чтобы было понятнее, как именно следует понимать то или иное произносимое выражение. А вот дети у меня хорошо владеют языком, дочь даже участвует в школьных олимпиадах по японскому. Сейчас она изучает еще и китайский и мечтает работать в какой-нибудь международной организации. Дети выучили язык довольно быстро. Ведь в этой стране существует следующая система: если в Японию приезжает иностранец, пусть даже ненадолго, всего на год, и его дети идут в японскую школу, им бесплатно предоставляется переводчик, который переводит ребенку все, о чем говорят учителя. А после уроков учитель японского вместе с этим же переводчиком занимаются с ребенком языком. Таким образом, за полгода сын и дочь овладели японским.
— А как же вы справляетесь без знания языка?
— Чтобы жить в Японии, знание японского языка, как это ни парадоксально, не обязательно. Кругом все оплачивается по карточкам, поэтому ни в метро, ни в магазинах не нужно говорить, чтобы воспользоваться той или иной услугой или купить что-либо. Что касается общения: в нашем университете очень много преподавателей из России, с ними мы и общаемся – соответственно, на русском. А с японскими коллегами я разговариваю или на русском, или на английском. К слову сказать, японцы – не очень общительная нация. В гости-то к нам они любят ходить, а вот звать к себе в дом у них не принято. За семь лет мы были в гостях у японцев от силы пять или шесть раз.
Японская женщина и сундук приемов
— Чем отличаются их семьи от наших? Японские жены покорные?
— Как сказать. С одной стороны – покорные. В Японии нам было довольно забавно наблюдать, как прогуливаются супружеские пары: впереди идет муж, а следом, шагах в пяти-семи, семенит жена. И чем больше расстояние, на котором держится от мужчины супруга, тем больше почтения она ему таким образом выказывает. С другой стороны, в японских семьях принято, что муж отдает всю свою зарплату жене и она целиком и полностью распоряжается семейным бюджетом. Японские жены, как правило, не работают, они следят за домом, ходят в женские кружки, ездят на экскурсии. Муж работает с 6 утра до 10-11 часов вечера, нередко мужчины работают и по субботам. В воскресенье супруги ходят обедать в ресторан, а вечером муж встречается с друзьями. Интересная закономерность: самое большее количество разводов в Японии приходится на тот период, когда муж выходит на пенсию. Жена просто не знает, что с ним делать – супруг целыми днями торчит у нее перед глазами, его нужно кормить, а это очень непривычно.
— А что касается их внешности – вы уже научились различать японцев в лицо?
— (Улыбается.) Конечно, они же все разные! Но, правда, отличить японца от китайца не смогу, впрочем, и сами японцы не всегда отличают китайцев. Отличаются монголы, вьетнамцы. Вьетнамцы маленькие очень, наверное, самые маленькие среди всех. Японские мужчины довольно высокие, немногим ниже русских, но субтильные. Непривычно для меня было то, что японские юноши столь пристальное внимание уделяют своей внешности: они выщипывают брови, делают маникюр и педикюр, ходят с пудреницами и часто смотрят на себя в зеркало.
— А как же борцы сумо – их субтильными никак не назовешь!
— В последнее время японцы разлюбили борьбу сумо: их ужасно раздражает то, что среди борцов можно встретить кого угодно, но только не японца. Есть среди борцов сумо осетины, даже грузины, много монголов. Я сам был знаком с одним спортсменом из Монголии, у него было прозвище "сундук приемов" за его стиль борьбы.
Беспощадный якудза в сусичной
— Разница в наших менталитетах огромная, не было случаев непонимания или, не дай бог, конфликтов?
— За время жизни в Японии я настолько отвык испытывать чувство тревоги, которое неизменно ощущаешь у нас, возвращаясь по темной улице домой и слыша шаги за спиной. По-моему, преступности у них вообще нет. Впрочем, я слышал, что в южной Осаке неспокойно (мы живем в северной части города). К слову – интересная закономерность: нередко юг ассоциируется с беспорядками, криминалом в отличие от спокойного, престижного, благоустроенного севера. Вспомнить хотя бы Южный Лондон – Северный Лондон, Южная Италия — Северная Италия… Но, возвращаясь к Японии: за все время, что мы там живем, не то чтобы конфликтов не было, даже намека на словесную перепалку никогда не возникало. Японцы поразительно бесконфликтны и тактичны.
— А как же беспощадные и кровавые якудза?
— Якудза сегодня – это официально зарегистрированная общественная организация. Под ними игорный бизнес, скачки, наверное, проституция. И негласное соглашение с правительством, что якудза не занимаются наркотиками. По соседству с нами живет один якудза. Он всегда одет в строгий черный костюм, на шее у него толстая золотая цепь, и машина у него – черный "Мерседес". Это все является обязательной атрибутикой каждого якудза.
— Что касается быта – их специфическая кухня, жилье, напитки – привыкли к этому уже?
— Квартира у нас вполне европейская, в ней только одна комната выполнена в японском стиле. Пол в этой комнате заслан татами, есть стенной шкаф, в котором хранятся футоны – традиционные тонкие матрасы, на которых спят. Японская ванна немного необычна для нас – она не такая длинная и более высокая. Что касается японской кухни, мне она не очень нравится. Я могу поесть суши и сашими, но не чаще, чем раз в неделю. Обычно мы ходим есть суши в "сусичную" — как ее прозвали русские. А пьют японцы даже не саке, как принято думать, а свое японское рисовое пиво.
Комиксы для взрослых
— Ваша жена Марина Альбертовна — художница. Чем она занимается в Японии? Говорят, что однажды она пришла к одному известному японскому живописцу и попросила его дать ей несколько уроков. Однако японец, увидев работы Марины Альбертовны, едва ли не опустился перед ней на колени и сказал, что ему нечему ее учить – это правда?
— (Смеется.) Что, на самом деле так говорят? Я такого не помню. Марина Альбертовна – ученица нашего, карельского, известного художника Харитонова. Мы хотим сделать выставку ее работ в Петрозаводске. В Осаке она тоже работает в университете, преподает русский язык – мы с ней работаем на одной кафедре.
— Вы планируете остаться в Японии навсегда?
— Нет, что вы! Мы планируем возвращаться в следующем году – дочери нужно поступать, мы хотим, чтобы она пошла учиться в наш университет. Сейчас вот я привез сюда сына, чтобы он немного походил в русскую школу и тоже поступил в университет здесь. Я не могу сказать, что я в восторге от японского образования. В Японии считается, что студенчество – единственная возможность в жизни немного побездельничать. Поэтому ни студенты особо не усердствуют, ни преподаватели их за это не гоняют. У них два месяца каникул летом, два – зимой, рождественские каникулы и майские – всего около пяти месяцев каникул в году! Вопреки стереотипам, японцы – очень мало читающая нация. Они вообще практически не читают книг. Зато там все поголовно увлекаются чтением комиксов. В японском метро запросто можно увидеть взрослого солидного мужчину, с увлечением перелистывающего толстенную книгу комиксов – это поразительно!
— А нет ли у вас ощущения после Японии, насколько здесь все убогонько?
— Нет, абсолютно! Конечно, сейчас, в межсезонье, в Петрозаводске не очень красиво. Но все равно здесь хорошо. Жаль только, что преподавателям платят так мало…
