Напомним, что 3 мая прошлого года машина Ахмедова ("Жигули" девятой модели), мчавшегося по Первомайскому проспекту в сторону центра Петрозаводска, столкнулась с "семеркой" и, перелетев через широкую разделительную полосу, уже на встречной полосе задела по касательной "десятку" и врезалась в "шестерку". Девушка, сидевшая на пассажирском сиденье "шестерки" – 21-летняя Настя Фахриева, скончалась на месте. На протяжении года в редакцию время от времени поступали звонки: люди просили рассказать, понес ли наказание водитель "девятки". Понес: суд лишил его свободы на два с половиной года.
Суд назвал виновного в печально известной аварии на Первомайском проспекте — это 28-летний Хабил Ахмедов.
В тот злополучный день Настя и ее молодой человек Женя ехали в сторону улицы Заводской на станцию техобслуживания. Они встречались уже три года и вскоре собирались пожениться. Мечты и надежды разбились – разбились в буквальном смысле.
По словам Жени, проезжая Первомайский проспект, он посмотрел на часы (было пять минут второго) и сразу услышал крик Насти.
— Я боковым зрением увидел "девятку", которая стояла на носу и загребала землю. Из-под левой передней фары вылетала земля, — рассказывает молодой человек. — Дальше я ничего не помню. Очнулся сначала за рулем, увидел спасателей и снова потерял сознание. Потом пришел в себя в "скорой помощи". Опять потерял сознание. И потом уже очнулся в больнице.
Вскоре Жене сообщили, что Насти больше нет.
КТО КОГО УДАРИЛ?
Что же на самом деле произошло на Первомайском проспекте?
38-летний водитель "семерки" (частный предприниматель) рассказал, что знает подсудимого уже несколько лет, так как тот работает рядом с его складом. У них были некоторые разногласия. В день той страшной аварии мужчины встретились около Шуйской базы. По словам свидетеля, Ахмедов перегородил ему дорогу и предложил пересесть. Мужчина отказался.
— Ахмедов мне угрожал, поэтому я и не стал садиться в его машину, — говорит водитель "семерки". — Я развернулся и поехал в сторону города. Он тоже развернулся и поехал за мной. Сначала ехал близко, моргал мне фарами. Потом я его потерял из виду. А на Достоевского почувствовал сильный удар сзади.
По словам мужчины, "девятка" в прямом смысле перелетела через его машину. От удара его автомобиль развернуло и закинуло на газон.
— Кто за тобой ехал? На какой машине? Признайся честно. Ты не договариваешь, — возмущался Ахмедов, обращаясь к водителю "семерки".
У Хабила была своя версия происшедшего. Точнее две. На предварительном следствии он говорил, что водитель "семерки" его подрезал, потому он и врезался в его машину. А в зале суда рассказывал, что это "семерка" въехала в зад его машины. Говорит, ни за кем не гнался, а ехал быстро потому, что торопился в больницу к своему ребенку. На Первомайском проспекте он почувствовал удар, от которого его автомобиль отнесло к бордюру, руль вырвало из рук.
— Первый удар — я врезался в ограждение с цепочкой. Помню, что, наверное, потом врезался в столб. И больше ничего не помню, — говорит Хабил Ахмедов. — Я не замечал, как двигалась "семерка". Наверное, она ехала сзади. Я уже потом узнал, что за "семеркой" какие-то люди гонялись и водитель пытался скрываться. Куда делась "семерка", я не помню. Я никого не преследовал.
Когда у эксперта спросили, чьи показания более правдивы, тот ответил: водителя "семерки".
НИКТО НЕ ВИДЕЛ
Корреспондент "Карельской Губернiи" был на месте трагедии и лично разговаривал с людьми, которые видели аварию. Так как улица оживленная, очевидцев было предостаточно. Мы сказали об этом судье Александру Суркову.
— Все в городе знают, что произошло, а у нас нет ни одного свидетеля, — справедливо возмутился судья.
Уж не знаю, по каким причинам, но свидетелей, которые бы видели аварию "от" и "до", следствию отыскать не удалось. Один видел, как машины мчались друг за другом, другой — как столкнулись, третий — как "девятка" взлетела и так далее. Во время судебного разбирательства судья, как мозаику, складывал воедино картину происшедшего.
Упрекнуть Александра Суркова в том, что он не пытался досконально разобраться в деле, просто невозможно. На заседаниях он заставлял свидетелей буквально на пальцах разъяснять, что они видели. А когда защитник Ахмедова стал цепляться к размерам лежачих полицейских в том месте, где машину Хабила подкинуло (дескать, чересчур велики и высоки), судья сам предложил выехать на место аварии и замерить. И ведь выехал.
НЕ КВАЗИМОДО
У Хабила были отличные адвокаты. Вот только слишком циничные. Если к Светлане Фахриевой – маме погибшей девушки — относились с уважением, Женю, казалось, они и за пострадавшего не считают. Как-то в перерыве адвокат Ахмедова спросил молодого человека:
— А вы-то как пострадали?
— У меня сын год не знает, куда себя деть, — не выдержала мама Жени. — Они собирались пожениться, а теперь нет Насти! Понимаете, вы, Насти нет!
Молодой человек и слышать не хотел о компенсации морального вреда. Единственное, что просил у суда – наказать Ахмедова по всей строгости.
— То есть чтобы подсудимого посадили реально и сидел он как можно дольше? — уточнил судья.
— Да!
После аварии у Жени на лице остался неизгладимый шрам. Адвокаты Хабила Ахмедова решили, что ничего страшного в этом нет.
— Что-то я не вижу, где у вас шрам, — обращался к нему один из защитников. — Вы его стыдитесь, прикрываете? Издалека даже не видно. Может, он и неизгладимый, но не обезображивающий. Обезображивающий — от слова безобразный. А безобразный, значит, отталкивающий, вызывающий отвращение. Если в лицо человеку попала кислота или серьезный ожог, появляются струпья, и вот эти струпья висят на лице, или если повреждение вызвало перекос лица, рта или разреза глаз, то можно говорить, что внешность отталкивающая. Но мы этого не видим.
— Он не стал Квазимодо, — пояснял другой адвокат.
Звучало ужасно. Однако судья прислушался к этим доводам и позже исключил причинение тяжкого вреда здоровью из состава преступления, вменяемого Ахмедову.
Я НЕ СПЕЦИАЛЬНО...
Удивительно, но самые оживленные дискуссии шли не в зале суда, а за его пределами.
— Я же не специально это сделал, — доказывал родственникам Насти в коридоре суда Ахмедов. — Уже ничего не вернешь.
Он говорил о судьбе, о своих маленьких детях, о том, что его должны понять...
— Да вы первым делом должны были прийти к маме девочки и ползать перед ней на коленях, — не выдержали его собеседники.
Несмотря на то, что своей вины в аварии Хабил так и не признал, отрицать, что именно от удара его машины погибла девушка, не мог даже он. Но попросить прощения у мамы Насти не смог — то ли мужества, то ли совести не хватило. Зато предложил маме погибшей Насти пойти на мировую, от чего Светлана Фахриева, разумеется, отказалась.
И только в своем последнем слове на суде Хабил все-таки попросил прощения, сначала почему-то у суда, а потом у потерпевших. Что примечательно, последних в этот момент в зале суда не было.
Государственный обвинитель просил для Ахмедова 3 года лишения свободы. Судья решил, что хватит двух с половиной. Наказание мужчина будет отбывать в колонии-поселении.
Пока шло судебное разбирательство, адвокаты подсудимого да и сам Хабил не раз обращались к Жене и маме Насти с вопросом, кому станет легче, если Ахмедова посадят? Я не знаю, какие чувства они испытывали после оглашения приговора. Но я точно знаю: Настина смерть не должна была остаться безнаказанной.
